- Что с ним случилось? - поинтересовалась я.
- Небольшое расхождение взглядов относительно служебных контактов, -
любезно объяснил Марек. - Честно говоря, я в этом ничего не понимаю.
- Зато я понимаю, - спокойно заявила Алиция. - Пошли отсюда, он
производит слишком много шума. Я все тебе объясню.
Оказавшись снова на посту под зеркалом, я почувствовала себя
несколько обалдевшей. Что делается в этом бюро? Истинное землетрясение!
Через вестибюль неожиданно прошла Моника, черная, как грозовая туча.
Не говоря ни слова она миновала нас и исчезла в своей-комнате. Проводив ее
взглядом, мы посмотрели друг на друга.
- Говори, - решительно потребовала я. - Если еще раз нам кто-нибудь
помешает, я совершу следующее убийство. Все время открывается что-то
новое, и это происходит слишком быстро. Я не успеваю все обдумать, у меня
все перемешивается. Вместо того чтобы найти преступника, я боюсь
окончательно рехнуться. Говори прежде всего, что тебя интересует.
- Подожди, - ответила Алиция и, воспользовавшись присутствием
зеркала, вынула из глаза ресничку. - Я как будто оглушенная. Во мне тоже
пробуждаются странные подозрения. - Она повернулась и неуверенно
посмотрела на меня. - Никогда в жизни я не верила в существование духов,
но сейчас не могу избавиться от ощущения, что они разговаривали с
покойником...
Я кивнула головой, потому что сразу ее поняла. Это было именно то,
что так туманно копошилось у меня в голове. Конечно, беседа с покойником
исключалась, но где-то здесь таилось существо дела.
- Сосредоточься, - торжественно сказала я. - У нас впереди долгий
разговор. В трех словах мы этого не обговорим, давай начнем в
хронологическом порядке. Что тебя интересует с самого начала?
- Может быть, мы где-нибудь присядем? - предложила Алиция. - Я не
умею разговаривать стоя.
- Негде, всюду - конец света. Завтра посидишь.
- Ну, ничего не поделаешь, слушай. Представь себе, я была в туалете
еще перед смертью...
- А теперь ты уже после смерти?..
- Тадеуша!.. Не говори глупостей, просто слушай. Я хотела вымыть
руки, но отказалась от этого намерения, потому что из кабинета Ольгерда
доносились необычные звуки. Совершенно удивительные.
- Ольгерд приставал к Монике?
- Наоборот...
- Что наоборот? Отталкивал ее с отвращением?
- Глупости. Перестань меня прерывать. Там был Збышек с какой-то
бабенкой. Обращался к ней очень нежно.
Я почувствовала себя глубоко взволнованной этим.
- А что говорил!
- Подожди, надо вспомнить. Говорил: "Котик, не беспокойся, я все
улажу. Все будет хорошо, никто не узнает..." А потом еще несколько раз
повторил "любовь моя" с перерывами...
- Любовь моя с перерывами? Что это значит?
- Не любовь с перерывами, а делал перерывы. Между одной любовью и
другой. Тихие, но совершенно однозначные. Ты что никогда в жизни не делала
таких перерывов?
- Что? А, конечно, делала...
- Вот именно. Ты не представляешь, как я была удивлена. Збышек!
Образец добродетели! И меня чертовски интересует, кто это был с ним.
Сначала я решила, что это Моника, но, во-первых, никак не могла связать ее
с "котиком", а во-вторых, оказалось, что Моника все это время сидела у
Витека в кабинете вместе с Ольгердом. Как ты думаешь, кто это был?
Я ничего не сказала, потому что думать тут было не о чем. Я знала,
кто это был, так же хорошо, как то, что Алиция подозревает меня. Я
покачала головой.
- Вопреки твоим предположениям, это была не я. Мои контакты со
Збышеком в прошлом, впрочем, они никогда не доходили до стадии нежного
шепота. Во всяком случае, не на территории мастерской. Что ж, это очень
интересное сообщение...
- И что теперь? - спросила Алиция, потому что я долгое время молчала,
стараясь привести мысли в порядок. Это не очень хорошо получалось, потому
что царящая вокруг суматоха совершенно не способствовала мышлению.
- Теперь буду говорить я, - решительно сказала я. - Ты слушай и в
нужные моменты вмешивайся. Может, из этого что-то получится... Тебя еще не
допрашивали?
- Нет.
- Это хорошо. Меня уже, и я не могу отделаться от ощущения, что если
бы немного подумала, то все уже знала бы. Такое мучительное ощущение!..
Послушай, они знают о нас невероятно много, значительно больше, чем мы
сами. И события, которые происходят, прекрасно свидетельствуют об этом.
Можно было бы допустить, что все мы закладываем друг друга, но кто-то же
должен был начать первым. Первым допрашивали Януша, который ничего не
знает о делах Данки, Каспера, Моники... Знал только обо мне, но поклялся,
что ничего обо мне не говорил, и я ему верю. Следующей была я, и со всей
решительностью утверждаю, что они оказались прекрасно информированы.
Откуда?..
- Именно поэтому я не могу избавиться от идиотского ощущения, что они
разговаривали с покойником, - недовольно сказала Алиция.
- Я боюсь, что твое ощущение не лишено оснований. Попробуй
проанализировать, откуда оно берется и когда впервые возникло.
- С какого времени появилось ощущение?
- Да.
- По-моему, это все началось с Каспера... Я точно знаю, что Каспер в
пьяном виде плакался в жилетку Столяреку относительно своих чувств к
Монике. Мне он тоже плакался...
- Подожди! - прервала я ее. - Я уже нахожусь на финишной прямой! Кто
больше всех знал о Данке? Ярек! Но Ярек пошел на допрос только сейчас. Ты
можешь подсчитать, сколько раз Ярек ходил выпивать вместе со Столяреком?
- Я должна подсчитать?.. - забеспокоилась Алиция.
- Нет, необязательно. Данка не сказала, Ярек не успел. Кто знал о
моих финансовых махинациях с Тадеушем? Веслав, Януш и я. Ну и, конечно,
Тадеуш. Януш ничего не сказал, я - тоже, Веслав не сказал...
- Откуда ты знаешь, что Веслав?..
- В то время он еще не разговаривал с ними... Тогда кто остается?
Последний человек: покойник! Хорошо, хорошо, я знаю, что это нонсенс, но в
этом что-то есть... Ну, теперь ты!
- Подожди, - сказала Алиция, нахмурившись. - Действительно... Не
нашли ли они, случайно, чего-то среди вещей Тадеуша?
В эту минуту на меня, наконец, снизошло озарение, которое должно было
бы снизойти уже давно.
- Алиция, ты гений! - в восторге вскричала я. - Ты восьмое чудо
света!
- Что ты говоришь, - вежливо удивилась Алиция и вопросительно
уставилась на меня.
- У Тадеуша была записная книжка. Большая зеленая записная книжка,
вся исписанная, прекрасно мне знакомая, потому что там, кроме всего
прочего, записывались и наши с ним расчеты. К чему еще могли относиться
подслушанные мной слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66