Я думаю, что жена простила бы его, если бы он ей во
всем признался...
Но он выходил на балкон, а ключ был в вазоне...
- Мне все это осточертело! - решительно заявила я. - Я уже не могу
больше слышать об этом преступлении и кончаю им интересоваться. Пусть все
идет как идет. Алиция, давай сменим тему разговора!
- Вот именно, - с интересом сказала Алиция. - Что у тебя с
прокурором? Кто из вас за кем ухлестывает? Красивый парень, мне очень
нравится, только для меня он слишком молод.
- Для меня нет, - буркнула я неохотно, потому что не была уверена, не
хуже ли еще эта тема предыдущей. - Не знаю, кто за кем ухлестывает, думаю,
что больше всех участие в этом принимает дьявол. Если и сегодня он
позвонит мне под служебным предлогом, то значит, он интересуется мной
больше, чем я им...
На следующий день с утра в мастерской царило удивительное
спокойствие. Прокурор накануне вечером позвонил мне, и мы провели
упоительные минуты, на этот раз в "Бристоле". Сейчас я страшно хотела
спать и потому не обращала никакого внимания на атмосферу вокруг меня.
Если бы я была в нормальном состоянии, то сразу бы поняла, что это
спокойствие ничего хорошего не сулит.
Иоанна вызвала меня в кабинет Витека, которому потребовалась
программа обслуживания жилого высотного здания. Одновременно в кабинет
заглянул капитан. Отвечая на его приветствие, я прошла через
конференц-зал, после чего вернулась с программой снова через приемную, где
сидела Иоанна.
Меня удивило, что мое появление произвело на нее какое-то странное
впечатление. Она явно испугалась и смотрела на меня, моргая глазами, как
будто была чем-то неожиданно ошеломлена. Мне не хотелось спрашивать, чем я
ее так удивила, поэтому я отдала Витеку программу и вернулась в отдел.
Удивительное спокойствие продолжалось до полудня. События, которые
потом произошли, ликвидировали его совершенно.
Все началось с того, что в нашем отделе неожиданно появились капитан,
прокурор и поручик, и все трое ринулись к картине Лешека, по-прежнему
стоящей у стены. Мы не могли понять, почему это произведение искусства,
уже осмотренное ими несколькими днями раньше, вновь возбудило у них такой
интерес. Мы внимательно наблюдали за ними, а они с невероятным вниманием
рассматривали лицо изображенной там мегеры, чуть не ползая по нему носами.
Наконец они выпрямились и посмотрели друг на друга.
- Действительно, - сказал удивленно капитан, обращаясь к прокурору. -
Я вас поздравляю...
Мы смотрели на них все с большим интересом, предвкушая какую-то
сенсацию.
- Можно узнать, чем вы это рисовали? - любезно повернулся прокурор к
Лешеку.
- Гуашью, - искренне ответил Лешек. - А что, это запрещено? -
обеспокоенно спросил он.
- Вы все рисовали гуашью? Это тоже?..
Лешек посмотрел на картину, затем встал с кресла и пригляделся
поближе к тому месту, в которое стукал пальцем представитель власти.
Наконец он оторвался от созерцания и с неописуемым удивлением посмотрел
сначала в пространство, а затем на нас.
- Что это? - глупо спросил он.
- Именно об этом мы вас и спрашиваем.
- Это не гуашь, - сказал Лешек по-прежнему тоном глубокого удивления.
- А что?
Вопрос прозвучал резко, и Лешек явно испугался.
- Клянусь Богом, не знаю! Я рисовал гуашью!
- Может быту кто-то из присутствующих скажет нам, что это такое и кто
это нарисовал?
Нам недоставало только подобного вопроса, чтобы сорваться со своих
мест и кинуться к картине, потому что мы и так сидели как на иголках.
С первого взгляда я поняла, о чем идет речь, и припомнила вещество,
которым была дополнена картина Лешека. Губы чудовища были подведены
толстым слоем ярко-красной губной помады. Веслав отодвинулся от картины и
начал хохотать.
- Но это же губная помада, - сказал Витольд, удивленный не меньше,
чем Лешек.
- Вот именно. А кто это рисовал?
- Я, - признался Веслав, стараясь сохранять серьезность.
Он немедленно оказался в центре всеобщего внимания. Лешек смотрел на
него с заметным неудовольствием.
Действительно, сразу после ухода одержимого хандрой автора Веслав
закончил его произведение, дополнив макияж дамы, изображенной на
древесностружечной плите, при полном одобрении Януша и моем. Нас удивляло,
что Лешек до сих пор этого не заметил, потому что ярко-красный цвет ужасно
выбивался из прочей тональности.
Не понимая необычного интереса следственных властей к проблемам
колористики, мы с интересом ждали, что будет дальше.
- Чем вы это рисовали? - удивительно мягко спросил капитан у Веслава.
- Помадой и рисовал.
- Но вы, но-видимому, не употребляете губную помаду, - любезно сказал
прокурор. - Где вы ее взяли?
- У Ирены...
Если бы Веслав внезапно выстрелил из пушки, это не произвело бы
большего эффекта. Трое мужчин, как громом пораженные, повернулись ко мне и
застыли в молчании, глядя на меня с неописуемым удивлением. Я совершенно
не могла этого понять, потому что, в конце концов, факт заимствования у
женщины губной помады, даже ярко-красного цвета, не являлся ничем из ряда
вон выходящим.
- Это правда? - тихо спросил прокурор.
На мгновение в его глазах появилось что-то похожее на упрек.
- Разумеется, - ответила я, несколько удивленная. - Я одолжила ее
Веславу специально дня этой цели. Это в самом деле хорошая французская
помада, но цвет у нее слишком глупый, поэтому мне не было ее жаль. Я очень
редко ею пользовалась.
- Вы можете нам ее показать?
- Пожалуйста, будьте любезны...
Они забрали помаду и ушли, оставив нас в ошеломленном состоянии. Мы
смотрели друг на друга и ничего не понимали.
- В чем дело? - спросил Януш. - Признавайтесь, что вы тут накрутили с
этой помадой?
- Глупые идеи всегда за себя мстят, - удовлетворенно заявил Лешек.
Витольд задумчиво покачал головой, возвращаясь на свое рабочее место.
- Ох, что-то мне это не нравится, - проворчал он. - У меня такое
впечатление, что они на что-то напали...
Минутой позже меня вызвали в конференц-зал. Трое мужчин сидели вокруг
стола и с явным осуждением глядели на меня.
- Может быть, вы нам скажете, что это такое? - спросил кто-то из них,
указывая на предмет, лежащий на столе.
Этот предмет был самым обычным большим мужским носовым платком в
бело-голубую клетку. Платок преступника!..
- Если глаза меня не обманывают, то это носовой платок, - осторожно
сказала я.
- Чей?
- Не знаю. Я его вижу в первый раз, но предполагаю, что это тот самый
носовой платок, который вы искали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
всем признался...
Но он выходил на балкон, а ключ был в вазоне...
- Мне все это осточертело! - решительно заявила я. - Я уже не могу
больше слышать об этом преступлении и кончаю им интересоваться. Пусть все
идет как идет. Алиция, давай сменим тему разговора!
- Вот именно, - с интересом сказала Алиция. - Что у тебя с
прокурором? Кто из вас за кем ухлестывает? Красивый парень, мне очень
нравится, только для меня он слишком молод.
- Для меня нет, - буркнула я неохотно, потому что не была уверена, не
хуже ли еще эта тема предыдущей. - Не знаю, кто за кем ухлестывает, думаю,
что больше всех участие в этом принимает дьявол. Если и сегодня он
позвонит мне под служебным предлогом, то значит, он интересуется мной
больше, чем я им...
На следующий день с утра в мастерской царило удивительное
спокойствие. Прокурор накануне вечером позвонил мне, и мы провели
упоительные минуты, на этот раз в "Бристоле". Сейчас я страшно хотела
спать и потому не обращала никакого внимания на атмосферу вокруг меня.
Если бы я была в нормальном состоянии, то сразу бы поняла, что это
спокойствие ничего хорошего не сулит.
Иоанна вызвала меня в кабинет Витека, которому потребовалась
программа обслуживания жилого высотного здания. Одновременно в кабинет
заглянул капитан. Отвечая на его приветствие, я прошла через
конференц-зал, после чего вернулась с программой снова через приемную, где
сидела Иоанна.
Меня удивило, что мое появление произвело на нее какое-то странное
впечатление. Она явно испугалась и смотрела на меня, моргая глазами, как
будто была чем-то неожиданно ошеломлена. Мне не хотелось спрашивать, чем я
ее так удивила, поэтому я отдала Витеку программу и вернулась в отдел.
Удивительное спокойствие продолжалось до полудня. События, которые
потом произошли, ликвидировали его совершенно.
Все началось с того, что в нашем отделе неожиданно появились капитан,
прокурор и поручик, и все трое ринулись к картине Лешека, по-прежнему
стоящей у стены. Мы не могли понять, почему это произведение искусства,
уже осмотренное ими несколькими днями раньше, вновь возбудило у них такой
интерес. Мы внимательно наблюдали за ними, а они с невероятным вниманием
рассматривали лицо изображенной там мегеры, чуть не ползая по нему носами.
Наконец они выпрямились и посмотрели друг на друга.
- Действительно, - сказал удивленно капитан, обращаясь к прокурору. -
Я вас поздравляю...
Мы смотрели на них все с большим интересом, предвкушая какую-то
сенсацию.
- Можно узнать, чем вы это рисовали? - любезно повернулся прокурор к
Лешеку.
- Гуашью, - искренне ответил Лешек. - А что, это запрещено? -
обеспокоенно спросил он.
- Вы все рисовали гуашью? Это тоже?..
Лешек посмотрел на картину, затем встал с кресла и пригляделся
поближе к тому месту, в которое стукал пальцем представитель власти.
Наконец он оторвался от созерцания и с неописуемым удивлением посмотрел
сначала в пространство, а затем на нас.
- Что это? - глупо спросил он.
- Именно об этом мы вас и спрашиваем.
- Это не гуашь, - сказал Лешек по-прежнему тоном глубокого удивления.
- А что?
Вопрос прозвучал резко, и Лешек явно испугался.
- Клянусь Богом, не знаю! Я рисовал гуашью!
- Может быту кто-то из присутствующих скажет нам, что это такое и кто
это нарисовал?
Нам недоставало только подобного вопроса, чтобы сорваться со своих
мест и кинуться к картине, потому что мы и так сидели как на иголках.
С первого взгляда я поняла, о чем идет речь, и припомнила вещество,
которым была дополнена картина Лешека. Губы чудовища были подведены
толстым слоем ярко-красной губной помады. Веслав отодвинулся от картины и
начал хохотать.
- Но это же губная помада, - сказал Витольд, удивленный не меньше,
чем Лешек.
- Вот именно. А кто это рисовал?
- Я, - признался Веслав, стараясь сохранять серьезность.
Он немедленно оказался в центре всеобщего внимания. Лешек смотрел на
него с заметным неудовольствием.
Действительно, сразу после ухода одержимого хандрой автора Веслав
закончил его произведение, дополнив макияж дамы, изображенной на
древесностружечной плите, при полном одобрении Януша и моем. Нас удивляло,
что Лешек до сих пор этого не заметил, потому что ярко-красный цвет ужасно
выбивался из прочей тональности.
Не понимая необычного интереса следственных властей к проблемам
колористики, мы с интересом ждали, что будет дальше.
- Чем вы это рисовали? - удивительно мягко спросил капитан у Веслава.
- Помадой и рисовал.
- Но вы, но-видимому, не употребляете губную помаду, - любезно сказал
прокурор. - Где вы ее взяли?
- У Ирены...
Если бы Веслав внезапно выстрелил из пушки, это не произвело бы
большего эффекта. Трое мужчин, как громом пораженные, повернулись ко мне и
застыли в молчании, глядя на меня с неописуемым удивлением. Я совершенно
не могла этого понять, потому что, в конце концов, факт заимствования у
женщины губной помады, даже ярко-красного цвета, не являлся ничем из ряда
вон выходящим.
- Это правда? - тихо спросил прокурор.
На мгновение в его глазах появилось что-то похожее на упрек.
- Разумеется, - ответила я, несколько удивленная. - Я одолжила ее
Веславу специально дня этой цели. Это в самом деле хорошая французская
помада, но цвет у нее слишком глупый, поэтому мне не было ее жаль. Я очень
редко ею пользовалась.
- Вы можете нам ее показать?
- Пожалуйста, будьте любезны...
Они забрали помаду и ушли, оставив нас в ошеломленном состоянии. Мы
смотрели друг на друга и ничего не понимали.
- В чем дело? - спросил Януш. - Признавайтесь, что вы тут накрутили с
этой помадой?
- Глупые идеи всегда за себя мстят, - удовлетворенно заявил Лешек.
Витольд задумчиво покачал головой, возвращаясь на свое рабочее место.
- Ох, что-то мне это не нравится, - проворчал он. - У меня такое
впечатление, что они на что-то напали...
Минутой позже меня вызвали в конференц-зал. Трое мужчин сидели вокруг
стола и с явным осуждением глядели на меня.
- Может быть, вы нам скажете, что это такое? - спросил кто-то из них,
указывая на предмет, лежащий на столе.
Этот предмет был самым обычным большим мужским носовым платком в
бело-голубую клетку. Платок преступника!..
- Если глаза меня не обманывают, то это носовой платок, - осторожно
сказала я.
- Чей?
- Не знаю. Я его вижу в первый раз, но предполагаю, что это тот самый
носовой платок, который вы искали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66