.. У него
был доступ и к ключу...
Збышек! Я не могу спасти Збышека! Это меня ужасно расстроило.
- Я ведь уже говорила вам! Говорила, что все указывает на невиновного
человека!..
- Откуда вы знаете, что он невиновен?
- Знаюсь Знаю точно! Впрочем, вы меня прервали. Если убийца
разговаривал в конференц-зале с жертвой, а Збышек их слышал, то уже
поэтому он не мог быть убийцей!
- А кто сказал, что он действительно слышал? На каком основании мы
должны в это верить? И кто сказал, что именно тот, кто разговаривал, -
убийца?
- Не знаю, Боже мой, меня это не интересует! Говорю вам, что это не
Збышек, голову даю на отсечение! Я предупреждала, что вся моя надежда на
вас! Сделайте что-нибудь, он невиновен, ищите эту тряпку от дырокола!
Прижмите Витека, он врет с этим ключом... не знаю, что еще сделать!!!
- Я вижу, вы очень горячо защищаете этого главного подозреваемого, -
язвительно сказал прокурор.
- Потому что это единственный порядочный человек в нашем бюро! Он не
делал этого, это исключено! Боже мой, неужели дойдет до того, что я сама
вынуждена буду вести это чертово расследование!
- Счастливый человек, за которого так борется женщина...
- Лучше не нервируйте меня!..
В дальнейшем ходе беседы я дошла до такого состояния, что начала
возводить напраслину на всех подозреваемых и не подозреваемых сослуживцев,
выдумывая невероятные глупости, только чтобы отвратить его внимание от
Збышека. Результат был совершенно обратный. Прокурор с явным удовольствием
разбивал мои аргументы, выдвигая против Збышека неопровержимые
доказательства его вины.
- Вас, видимо, многое связывает с этим паном, - сказал он любезно, но
и ядовито одновременно, приглядываясь ко мне с большим интересом. Я,
должно быть, действительно представляла собой необыкновенную картину:
красная, растрепанная, разгневанная, испачканная графитом от карандаша,
демонстрирующая полную невменяемость. Мне хотелось в ответ сказать ему
только одно слово - короткое, сжатое и нецензурное, но я, к счастью,
воздержалась от такого поступка и вместо этого закричала:
- Но он смертельно влюблен!.. - и остановилась. Лояльность по
отношению к Збышеку была даже сильней, чем гнев.
- В кого? - сразу же спросил прокурор.
- В одну женщину, - хмуро ответила я. - Не в мену уверяю вас. У него
роман с женщиной, который длится уже давно, а я просто им
покровительствую. А с ним меня связывает платоническая симпатия и взаимное
доверие.
Теперь прокурор смотрел на меня так, как будто я окончательно сошла с
ума.
- Он влюблен в другую женщину, а вы так его защищаете?! Прошу
прощения, но я этого не понимаю.
- Ну и не понимайте. Я вижу, что человеческие чувства вам совершенно
недоступны.
- Напротив, человеческие чувства мне хорошо известны, именно поэтому
я и не понимаю.
- Ну, значит, я существо нетипичное. И что, вы меня за это посадите?
- Вас - нет, но, может быть, этого пана...
И все-таки в прокуроре было какое-то обаяние и незаурядный подход к
женщинам, потому что он сумел снова привести меня в нормальное состояние.
Еще раз коротко мы суммировали с ним все выводы. Подозреваемых до сих пор
было восемь человек, из них двое, по моему мнению, исключались по
психологическим мотивам, двое - в результате деликатных наблюдений, а один
не имел повода. Восьмой подозреваемый, Веслав, вообще не умещался в моей
голове.
Наверх я вернулась в непонятном настроении. С одной стороны, я была
подавлена всеми этими расследованиями, но с другой - красота прокурора,
внимание, оказываемое мне, значительно поднимали мой дух. Поднявшись, я
попала прямо на собрание, которое Витек устроил в центральной комнате.
Я уселась рядом с Алицией и, прежде чем успела отдышаться, услышала
от нее сенсационную информацию.
- Я осчастливила их, - удовлетворенно заявила она. - Они роются в
унитазе.
- Господи! Зачем?! С ума сошли?!..
- Нет, но раз они задают глупые вопросы, то слышат и глупые ответы.
Оставшись в мастерской, капитан, видимо в состоянии последней степени
отчаяния, задал Алиции пагубный вопрос, а именно: он хотел узнать, не
произошло ли в мастерской что-либо необычное со времени открытия убийства.
- Кроме того, что забило дамский туалет, я не заметила ничего
особенного, - беспечно сказала Алиция, после чего дала им исчерпывающую
информацию относительно нашего санитарного оборудования. Тот факт, что
забило дамский туалет, вовсе не являлся чем-то из ряда вон выходящим, это
происходило довольно часто: достаточно было выбросить туда огрызок яблока,
как удобствам приходил конец.
Выслушав эту информацию, капитан ощутил, по-видимому, внезапный
прилив бодрости, вызвал подкрепление и, при помощи пани Глебовой,
приступил к основательной чистке канализационного оборудования. Пани
Глебова была в восторге, что хотя бы раз в жизни ей поможет полиция,
потому что иначе ей пришлось бы заниматься мы одной. Иных результатов,
кроме того, что осчастливлена пани Глебова, Алиция пока не знала.
- Я, случайно, вам не мешаю? - ядовитым шепотом спросил Витек, потому
что мы вели разговор, не обращая ни малейшего внимания на то, что собрание
уже началось
- Нет, что вы! - ответили мы любезно, но разговаривать перестали, так
как собрание обещало быть интересным.
Витек произнес великолепную речь, обрушившись драматичным шепотом на
наши ошибки и проступки. С болью заклеймил падение дисциплины, особенно
обозначившееся после преступления, что, по его мнению, было абсолютно
недопустимо.
- А он хотел, чтобы мы начали стремительно работать от волнения? С
этими ментами на шее? - с горечью прошептал Влодек.
- Вы знаете ситуацию, - болезненно журчал Витек. - Именно теперь у
нас появился шанс спасти мастерскую. Мы получили новый заказ на три
миллиона злотых...
- Это будет халтур а не заказ, - проворчал Стефан, сидящий около нас
на столе.
Витек продолжал шептать ерунду, особенно налегая на дисциплину и
старательно избегая щекотливых тем, таких, как задерживающая нас
лаборатория светокопий, переплетная мастерская, ошибки инвесторов,
сложности с нашими строительными руководителями и тому подобные. Никто не
мог понять, что ему, собственно говоря, нужно. Но внезапно, ни с того ни с
сего, он закончил.
- А теперь прошу вносить творческие предложения, - с болью и
достоинством сказал он.
Творческие предложения поступили немедленно. Было предложено привести
сюда двух псов, принадлежащих Стефану и Янушу, и привязать их в коридоре и
у входных дверей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
был доступ и к ключу...
Збышек! Я не могу спасти Збышека! Это меня ужасно расстроило.
- Я ведь уже говорила вам! Говорила, что все указывает на невиновного
человека!..
- Откуда вы знаете, что он невиновен?
- Знаюсь Знаю точно! Впрочем, вы меня прервали. Если убийца
разговаривал в конференц-зале с жертвой, а Збышек их слышал, то уже
поэтому он не мог быть убийцей!
- А кто сказал, что он действительно слышал? На каком основании мы
должны в это верить? И кто сказал, что именно тот, кто разговаривал, -
убийца?
- Не знаю, Боже мой, меня это не интересует! Говорю вам, что это не
Збышек, голову даю на отсечение! Я предупреждала, что вся моя надежда на
вас! Сделайте что-нибудь, он невиновен, ищите эту тряпку от дырокола!
Прижмите Витека, он врет с этим ключом... не знаю, что еще сделать!!!
- Я вижу, вы очень горячо защищаете этого главного подозреваемого, -
язвительно сказал прокурор.
- Потому что это единственный порядочный человек в нашем бюро! Он не
делал этого, это исключено! Боже мой, неужели дойдет до того, что я сама
вынуждена буду вести это чертово расследование!
- Счастливый человек, за которого так борется женщина...
- Лучше не нервируйте меня!..
В дальнейшем ходе беседы я дошла до такого состояния, что начала
возводить напраслину на всех подозреваемых и не подозреваемых сослуживцев,
выдумывая невероятные глупости, только чтобы отвратить его внимание от
Збышека. Результат был совершенно обратный. Прокурор с явным удовольствием
разбивал мои аргументы, выдвигая против Збышека неопровержимые
доказательства его вины.
- Вас, видимо, многое связывает с этим паном, - сказал он любезно, но
и ядовито одновременно, приглядываясь ко мне с большим интересом. Я,
должно быть, действительно представляла собой необыкновенную картину:
красная, растрепанная, разгневанная, испачканная графитом от карандаша,
демонстрирующая полную невменяемость. Мне хотелось в ответ сказать ему
только одно слово - короткое, сжатое и нецензурное, но я, к счастью,
воздержалась от такого поступка и вместо этого закричала:
- Но он смертельно влюблен!.. - и остановилась. Лояльность по
отношению к Збышеку была даже сильней, чем гнев.
- В кого? - сразу же спросил прокурор.
- В одну женщину, - хмуро ответила я. - Не в мену уверяю вас. У него
роман с женщиной, который длится уже давно, а я просто им
покровительствую. А с ним меня связывает платоническая симпатия и взаимное
доверие.
Теперь прокурор смотрел на меня так, как будто я окончательно сошла с
ума.
- Он влюблен в другую женщину, а вы так его защищаете?! Прошу
прощения, но я этого не понимаю.
- Ну и не понимайте. Я вижу, что человеческие чувства вам совершенно
недоступны.
- Напротив, человеческие чувства мне хорошо известны, именно поэтому
я и не понимаю.
- Ну, значит, я существо нетипичное. И что, вы меня за это посадите?
- Вас - нет, но, может быть, этого пана...
И все-таки в прокуроре было какое-то обаяние и незаурядный подход к
женщинам, потому что он сумел снова привести меня в нормальное состояние.
Еще раз коротко мы суммировали с ним все выводы. Подозреваемых до сих пор
было восемь человек, из них двое, по моему мнению, исключались по
психологическим мотивам, двое - в результате деликатных наблюдений, а один
не имел повода. Восьмой подозреваемый, Веслав, вообще не умещался в моей
голове.
Наверх я вернулась в непонятном настроении. С одной стороны, я была
подавлена всеми этими расследованиями, но с другой - красота прокурора,
внимание, оказываемое мне, значительно поднимали мой дух. Поднявшись, я
попала прямо на собрание, которое Витек устроил в центральной комнате.
Я уселась рядом с Алицией и, прежде чем успела отдышаться, услышала
от нее сенсационную информацию.
- Я осчастливила их, - удовлетворенно заявила она. - Они роются в
унитазе.
- Господи! Зачем?! С ума сошли?!..
- Нет, но раз они задают глупые вопросы, то слышат и глупые ответы.
Оставшись в мастерской, капитан, видимо в состоянии последней степени
отчаяния, задал Алиции пагубный вопрос, а именно: он хотел узнать, не
произошло ли в мастерской что-либо необычное со времени открытия убийства.
- Кроме того, что забило дамский туалет, я не заметила ничего
особенного, - беспечно сказала Алиция, после чего дала им исчерпывающую
информацию относительно нашего санитарного оборудования. Тот факт, что
забило дамский туалет, вовсе не являлся чем-то из ряда вон выходящим, это
происходило довольно часто: достаточно было выбросить туда огрызок яблока,
как удобствам приходил конец.
Выслушав эту информацию, капитан ощутил, по-видимому, внезапный
прилив бодрости, вызвал подкрепление и, при помощи пани Глебовой,
приступил к основательной чистке канализационного оборудования. Пани
Глебова была в восторге, что хотя бы раз в жизни ей поможет полиция,
потому что иначе ей пришлось бы заниматься мы одной. Иных результатов,
кроме того, что осчастливлена пани Глебова, Алиция пока не знала.
- Я, случайно, вам не мешаю? - ядовитым шепотом спросил Витек, потому
что мы вели разговор, не обращая ни малейшего внимания на то, что собрание
уже началось
- Нет, что вы! - ответили мы любезно, но разговаривать перестали, так
как собрание обещало быть интересным.
Витек произнес великолепную речь, обрушившись драматичным шепотом на
наши ошибки и проступки. С болью заклеймил падение дисциплины, особенно
обозначившееся после преступления, что, по его мнению, было абсолютно
недопустимо.
- А он хотел, чтобы мы начали стремительно работать от волнения? С
этими ментами на шее? - с горечью прошептал Влодек.
- Вы знаете ситуацию, - болезненно журчал Витек. - Именно теперь у
нас появился шанс спасти мастерскую. Мы получили новый заказ на три
миллиона злотых...
- Это будет халтур а не заказ, - проворчал Стефан, сидящий около нас
на столе.
Витек продолжал шептать ерунду, особенно налегая на дисциплину и
старательно избегая щекотливых тем, таких, как задерживающая нас
лаборатория светокопий, переплетная мастерская, ошибки инвесторов,
сложности с нашими строительными руководителями и тому подобные. Никто не
мог понять, что ему, собственно говоря, нужно. Но внезапно, ни с того ни с
сего, он закончил.
- А теперь прошу вносить творческие предложения, - с болью и
достоинством сказал он.
Творческие предложения поступили немедленно. Было предложено привести
сюда двух псов, принадлежащих Стефану и Янушу, и привязать их в коридоре и
у входных дверей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66