Танди предполагала, что кобылицы вообще способны воплощаться только в присутствии спящего.
Итак, придется скакать на ночной кобылице во сне — только это может заставить кобылицу обрести плоть, или же, наоборот, Танди дематериализуется вместе с ней.
Танди начала готовиться к исполнению своего плана с завидным усердием. Не то чтобы перспектива такой поездки радовала ее, скорее ею руководил страх перед тем, что демон снова протянет к ней лапы — или что еще там, — если она не умчится отсюда. Итак, она соорудила из двух стульев и диванного валика нечто отдаленно напоминающее лошадь и приступила к тренировкам. Некоторое время она лежала на постели, словно спящая, затем внезапно вскакивала, взлетала на изображавший спину лошади валик, сжимала его коленями и вцеплялась в кисточки — «гриву». Она снова и снова повторяла это, доводя свои движения до автоматизма. Девушка вымоталась, ноги у нее болели и саднили, но она продолжала упражняться до тех пор, пока не почувствовала, что сможет повторить все это, не просыпаясь. Во всяком случае она надеялась, что сможет.
Приготовления заняли несколько дней. Танди практиковалась по большей части в то время, когда мать покидала дом, дабы избежать лишних вопросов. Днем демон, по счастью, ее не беспокоил, так что удавалось еще и вздремнуть несколько часов.
Когда результаты тренировок стали наконец ее удовлетворять и когда медлить дальше сделалось уже невозможно — Бошир совсем осмелел, а мать к тому же собиралась оставить ее одну на всю ночь (надо было разместить алмазы в большой кимберлитовой трубке, что было работой не из легких), — Танди приступила к решительным действиям.
Она написала матери записку, где объясняла, что ей нужно навестить отца, и просила не волноваться. Нимфы вообще-то не слишком склонны к волнениям — с этим все будет в порядке. Она вытащила несколько сонных пилюль из укромных уголков, где те обычно спали, рассовала их по карманам и легла. Одной пилюли обычно хватало на несколько часов сна — потом пилюля просыпалась, но у Танди их было несколько штук; пока они спят вместе, будет спать и она, а это продлится всю ночь.
Но когда магия пилюль начала действовать, погружая Танди в дремоту, она с тревогой подумала: а вдруг ночные кобылицы не посетят ее в эту ночь? Вдруг вместо них явится Бошир, а она, скованная дремотой, не сможет даже сопротивляться? Эта мысль так встревожила ее, что первая ночная кобылица влетела к ней, как по сигналу тревоги, стоило ей только заснуть.
Во сне Танди могла отчетливо разглядеть это существо: лошадь полуночной масти со слабо мерцающими — признак демонов! — глазами, блестяще-черной гривой и хвостом цвета черного дерева; даже копыта были сумеречно-темными. Однако, несмотря на темную окраску, кобылица была прекрасным животным с великолепной мускулатурой и идеальными пропорциями. Чистый изгиб гордой шеи, настороженные уши, раздувающиеся черные ноздри — Танди видела, что перед ней превосходный скакун.
«Я сплю, — напомнила она себе. — Это сон». Это и был сон, скверный, полный подводных течений и гротескно-огромных волн страха, стыда и ужаса, заставлявший ее чувствовать себя беспомощной и несчастной. Танди попыталась справиться с этим чувством, напряглась и бросила свое тело вперед.
Удача! Утомительные тренировки не пропали даром. Она опустилась на спину лошади, вцепилась в шелковистую гриву и охватила ногами мощное тело.
На мгновение кобыла застыла в изумлении — Танди было знакомо это ощущение, — а затем сорвалась с места. Она галопом проскакала сквозь стену, словно той и не было. Ощущение было точно таким же — они дематериализовались. Магия ночной кобылицы распространилась на ее всадницу подобно тому, как сила сонных пилюль распространялась на тех, кто носил их при себе. Танди продолжала спать, во сне приникнув к своему скакуну...
Скачка была наполнена ужасом. Словно в безумном полете, стены проносились мимо тенями, открытые пространства — вспышками дневного света. Танди вцепилась в гриву, не замечая, что ее пряди жестоко режут пальцы, — она слишком боялась разжать руки. Если силы покинут ее, каким будет падение, где она окажется? Этот сон был хуже всех прежних, и сонные пилюли не позволяли проснуться.
Они были уже далеко от уютного обиталища ее матери. Пролетали быстрее ветра через скалы и пещеры, огонь и воду и убежища крупных и мелких чудовищ. Они проскакали через стол, за которым шесть демонов играли в покер, и демоны замерли на мгновение, словно охваченные внезапным сомнением, хотя и не увидели кобылицы. Они скользнули мимо тайного сборища гоблинов, замышляющих очередное грязное дело, и те также смешались на миг, когда тень недоброго видения коснулась их. Ночная кобылица мелькнула глубоко под землей, где в убежище Мозговитый Коралл хранил живые артефакты Ксанфа, и артефакты беспокойно зашевелились, не сознавая, что их потревожило. Танди поняла, что, пролетая мимо тех, кто не спит, ночная кобылица вызывает краткую скверную мысль; полную же силу эти мысли обретают только во сне.
Теперь у Танди появилась новая проблема: нужно было как-то управлять скакуном, а как — она не знала. А если бы и знала, что с того? Дорога к замку Ругна была ей неизвестна. И как же она раньше об этом не подумала!
Что ж, ведь это сон, а во сне логика вовсе не обязательна.
— Вези меня в замок Ругна! — крикнула она. — Там я отпущу тебя!
Ночная кобылица издала короткое ржание и изменила направление. И что, это все? Танди пришло в голову, что ее скакун напуган не меньше ее самой. Ночные кобылицы вовсе не предназначены для таких скачек! Так, может, кобылица поможет своей всаднице, хотя бы чтобы избавиться от нее?
Из пещер они вырвались на поверхность Ксанфа. Танди привыкла к странным снам, но то, что она видела сейчас, наполняло ее благоговейным ужасом. Глаза ее были открыты — по крайней мере, ей так казалось, хотя и это, возможно, всего лишь часть сна, — и она видела все величие ночи Ксанфа: огромные деревья и бескрайние просторы, реки, не заключенные в привычные для пещерных водных протоков каньоны, а над всем этим — чудовищный свод, усеянный причудливыми узорами из светящихся точек. Танди поняла: это и есть звезды, о которых рассказывал ей отец; а она-то думала, что он все выдумывает, как выдумывал истории о геройских подвигах людей в далеком легендарном прошлом Ксанфа, что никаких звезд просто не может быть видно из-за облаков! Облака походили на туман над водопадами, поднявшийся высоко в небо. Дайте только туману волю, и он тут же начинает вытворять, что ему вздумается.
Тут из-за облака блеснул гораздо более яркий свет, — вероятно, то самое легендарное солнце, золотой шар, катящийся по небу все время в одну сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Итак, придется скакать на ночной кобылице во сне — только это может заставить кобылицу обрести плоть, или же, наоборот, Танди дематериализуется вместе с ней.
Танди начала готовиться к исполнению своего плана с завидным усердием. Не то чтобы перспектива такой поездки радовала ее, скорее ею руководил страх перед тем, что демон снова протянет к ней лапы — или что еще там, — если она не умчится отсюда. Итак, она соорудила из двух стульев и диванного валика нечто отдаленно напоминающее лошадь и приступила к тренировкам. Некоторое время она лежала на постели, словно спящая, затем внезапно вскакивала, взлетала на изображавший спину лошади валик, сжимала его коленями и вцеплялась в кисточки — «гриву». Она снова и снова повторяла это, доводя свои движения до автоматизма. Девушка вымоталась, ноги у нее болели и саднили, но она продолжала упражняться до тех пор, пока не почувствовала, что сможет повторить все это, не просыпаясь. Во всяком случае она надеялась, что сможет.
Приготовления заняли несколько дней. Танди практиковалась по большей части в то время, когда мать покидала дом, дабы избежать лишних вопросов. Днем демон, по счастью, ее не беспокоил, так что удавалось еще и вздремнуть несколько часов.
Когда результаты тренировок стали наконец ее удовлетворять и когда медлить дальше сделалось уже невозможно — Бошир совсем осмелел, а мать к тому же собиралась оставить ее одну на всю ночь (надо было разместить алмазы в большой кимберлитовой трубке, что было работой не из легких), — Танди приступила к решительным действиям.
Она написала матери записку, где объясняла, что ей нужно навестить отца, и просила не волноваться. Нимфы вообще-то не слишком склонны к волнениям — с этим все будет в порядке. Она вытащила несколько сонных пилюль из укромных уголков, где те обычно спали, рассовала их по карманам и легла. Одной пилюли обычно хватало на несколько часов сна — потом пилюля просыпалась, но у Танди их было несколько штук; пока они спят вместе, будет спать и она, а это продлится всю ночь.
Но когда магия пилюль начала действовать, погружая Танди в дремоту, она с тревогой подумала: а вдруг ночные кобылицы не посетят ее в эту ночь? Вдруг вместо них явится Бошир, а она, скованная дремотой, не сможет даже сопротивляться? Эта мысль так встревожила ее, что первая ночная кобылица влетела к ней, как по сигналу тревоги, стоило ей только заснуть.
Во сне Танди могла отчетливо разглядеть это существо: лошадь полуночной масти со слабо мерцающими — признак демонов! — глазами, блестяще-черной гривой и хвостом цвета черного дерева; даже копыта были сумеречно-темными. Однако, несмотря на темную окраску, кобылица была прекрасным животным с великолепной мускулатурой и идеальными пропорциями. Чистый изгиб гордой шеи, настороженные уши, раздувающиеся черные ноздри — Танди видела, что перед ней превосходный скакун.
«Я сплю, — напомнила она себе. — Это сон». Это и был сон, скверный, полный подводных течений и гротескно-огромных волн страха, стыда и ужаса, заставлявший ее чувствовать себя беспомощной и несчастной. Танди попыталась справиться с этим чувством, напряглась и бросила свое тело вперед.
Удача! Утомительные тренировки не пропали даром. Она опустилась на спину лошади, вцепилась в шелковистую гриву и охватила ногами мощное тело.
На мгновение кобыла застыла в изумлении — Танди было знакомо это ощущение, — а затем сорвалась с места. Она галопом проскакала сквозь стену, словно той и не было. Ощущение было точно таким же — они дематериализовались. Магия ночной кобылицы распространилась на ее всадницу подобно тому, как сила сонных пилюль распространялась на тех, кто носил их при себе. Танди продолжала спать, во сне приникнув к своему скакуну...
Скачка была наполнена ужасом. Словно в безумном полете, стены проносились мимо тенями, открытые пространства — вспышками дневного света. Танди вцепилась в гриву, не замечая, что ее пряди жестоко режут пальцы, — она слишком боялась разжать руки. Если силы покинут ее, каким будет падение, где она окажется? Этот сон был хуже всех прежних, и сонные пилюли не позволяли проснуться.
Они были уже далеко от уютного обиталища ее матери. Пролетали быстрее ветра через скалы и пещеры, огонь и воду и убежища крупных и мелких чудовищ. Они проскакали через стол, за которым шесть демонов играли в покер, и демоны замерли на мгновение, словно охваченные внезапным сомнением, хотя и не увидели кобылицы. Они скользнули мимо тайного сборища гоблинов, замышляющих очередное грязное дело, и те также смешались на миг, когда тень недоброго видения коснулась их. Ночная кобылица мелькнула глубоко под землей, где в убежище Мозговитый Коралл хранил живые артефакты Ксанфа, и артефакты беспокойно зашевелились, не сознавая, что их потревожило. Танди поняла, что, пролетая мимо тех, кто не спит, ночная кобылица вызывает краткую скверную мысль; полную же силу эти мысли обретают только во сне.
Теперь у Танди появилась новая проблема: нужно было как-то управлять скакуном, а как — она не знала. А если бы и знала, что с того? Дорога к замку Ругна была ей неизвестна. И как же она раньше об этом не подумала!
Что ж, ведь это сон, а во сне логика вовсе не обязательна.
— Вези меня в замок Ругна! — крикнула она. — Там я отпущу тебя!
Ночная кобылица издала короткое ржание и изменила направление. И что, это все? Танди пришло в голову, что ее скакун напуган не меньше ее самой. Ночные кобылицы вовсе не предназначены для таких скачек! Так, может, кобылица поможет своей всаднице, хотя бы чтобы избавиться от нее?
Из пещер они вырвались на поверхность Ксанфа. Танди привыкла к странным снам, но то, что она видела сейчас, наполняло ее благоговейным ужасом. Глаза ее были открыты — по крайней мере, ей так казалось, хотя и это, возможно, всего лишь часть сна, — и она видела все величие ночи Ксанфа: огромные деревья и бескрайние просторы, реки, не заключенные в привычные для пещерных водных протоков каньоны, а над всем этим — чудовищный свод, усеянный причудливыми узорами из светящихся точек. Танди поняла: это и есть звезды, о которых рассказывал ей отец; а она-то думала, что он все выдумывает, как выдумывал истории о геройских подвигах людей в далеком легендарном прошлом Ксанфа, что никаких звезд просто не может быть видно из-за облаков! Облака походили на туман над водопадами, поднявшийся высоко в небо. Дайте только туману волю, и он тут же начинает вытворять, что ему вздумается.
Тут из-за облака блеснул гораздо более яркий свет, — вероятно, то самое легендарное солнце, золотой шар, катящийся по небу все время в одну сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98