Это будет не очень хорошо.
— Ну, мозг, что ты на это скажешь? — с вызовом поинтересовался Загремел. — Можешь ты показать себя умнее двух домов, желающих поймать меня и расплющить в лепешку?
Отравленный виноградными лозами мудрости, его мозг принял вызов.
— Заберись в яму, — посоветовал он.
Загремел подумал, что это будет безумием. Но медная масса вновь пришла в движение, и времени на дальнейшие размышления не осталось. Он прыгнул в яму как раз в тот момент, когда медный фасад оказался прямо перед ним.
Слишком поздно он — или его интеллект косящих глаз (временами трудно отличить одно от другого) — понял, что будет раздавлен, если дом снова решит «встать на якорь». Но это случится, только если дом наконец нагуляется и решит отдохнуть. А к тому времени Загремел попытается выбраться отсюда. Если же нет, что ж, такая кончина вполне в огрском духе.
Потемнело — металлическое брюхо дома проходило как раз над огром. Загремел почувствовал легкий приступ клаустрофобии — еще одна слабость, вызванная интеллектом, поскольку истинного огра никогда не волнуют ни опасность, ни возможные последствия. Что произойдет, если дом перестанет двигаться?
Наверху вспыхнул свет. Загремел всмотрелся и обнаружил, что в середине здание полое, а свет исходит от стен. Он нашел путь внутрь!
Он выбрался из ямы внутрь дома и встал на полу, по-прежнему держа в руках клубок бечевки. Здание продолжало двигаться, но теперь уже не могло его раздавить. Пол покрывал почти все, кроме «якорной» ямы, и Загремел мог просто ехать внутри здания со всеми удобствами.
Он огляделся и увидел целую армию медных мужчин и женщин, каждый из которых был просто великолепен — медные лица, у каждого свое, медные волосы и одежда; мужчины полностью одеты, наряд же многих женщин можно назвать скорее пляжным, нежели городским. Но все они были статуями, неподвижно стоящими на своих движущихся вместе со зданием пьедесталах. Огра здесь мало что могло заинтересовать. Он знал, что медь несъедобна.
Потом он заметил еще одну медную кнопку. Что ж, почему бы и нет? Может, эта кнопка заставит здание остановиться. Правда, если это здание остановится, а все остальные нет, столкновение будет ужасным...
Загремел надавил на кнопку. В ту же секунду медные статуи ожили. Металлические люди заметили огра и двинулись на него. И Загремел...
...обнаружил себя сидящим, прислонившись к огнедубу. Рядом с ним, держа в руках тыкву, стояла Танди. Она прервала связь между ним и тыквенным миром.
— Ты хорошо себя чувствуешь, Загремел? — с обычной своей милой заботливостью спросила она.
— Разумеется! — буркнул он. — Зачем ты меня прервала? Я только начал входить во вкус.
— Лунная завеса рвется, — обеспокоено сказала она. — Люди из деревни здесь, неподалеку, и вскоре они обнаружат дерево.
— Ну что же, вот тогда меня и верни, — сказал Загремел. — Там остались какие-то железные парни, которые явно не прочь подраться.
— Железные парни?
— Вообще-то медные. И женщины тоже.
— О, — отозвалась она, явно ничего не понимая. — Помни: ты там, чтобы сражаться за свою душу. Я тревожусь за тебя, Загремел!
Он грубо расхохотался:
— Ты тревожишься за меня! Ты человек; я — огр!
— Да, — согласилась она, но ее лицо осталось обеспокоенным. — Я знаю, каково там, внутри. Ты подверг свою душу опасности из-за меня. Я не могу забыть об этом, Загремел.
— Тебе не нравится там, внутри, — заметил он, — а мне нравится. И я сам согласился охранять тебя. То, что я сделал, просто входило в мои обязанности.
Он снова взял тыкву и приник глазом к глазку. Медные люди находились в том же положении, как и тогда, когда он их покинул. Они, похоже, вообще не заметили его краткого отсутствия. Здание по-прежнему двигалось, но внутри совсем не изменилось. Мозг огра, проклятый косящими глазами, нашел все это весьма интересным, но Загремелу было не до подобной ерунды. Медяки подобрались к нему почти вплотную.
Первый из них попытался ударить Загремела. Он был Загремелу по пояс, но металл придавал ему веса. Загремел схватил его за медный нарукавник и отбросил в сторону. Огру по-прежнему недоставало сил, чтобы всерьез наворотить дел, но кое-как драться он все-таки мог. Будь он в силе, медяк пробил бы металлическую стену.
В него вцепилась медная женщина. Загремел подцепил ее мизинцем за медный бюстгальтер и поднял на уровень своих глаз.
— Почему вы на меня нападаете? — спросил он скорее с любопытством, чем с гневом.
— Мы только следуем заданной программе, — ответила она, пытаясь пнуть его хорошенькой медной ножкой.
— Но если вы будете драться со мной, то и мне придется драться с вами, — заметил он. — А я, кстати говоря, вообще-то монстр.
— Не пытайся меня уговорить, ты, здоровенный мешок мяса! Я для этого чересчур медноголовая! — Она замахнулась на него металлическим кулачком. Но он держал ее на расстоянии вытянутой руки, поэтому достать его она не могла.
Что-то стукнуло его по колену. Загремел взглянул вниз: медный человечек бил его медным кастетом. Загремел уронил медную бесстыдницу на медную голову медного офицера, и оба рухнули на пол — во все стороны полетели брызги медных гвоздей. Крики упавших напоминали звуки труб.
Теперь уже с полдюжины бессовестных медяков хватали Загремела за ноги, а ему не хватало сил, чтобы расшвырять их всех сразу. Поэтому он наклонился, чтобы отцепить их по одному...
...Загремел снова сидел под деревом. Он сразу понял, в чем дело. Полдюжины медяков — нет, это были мужчины и женщины из людской деревни — с угрожающим видом приближались к дереву, в руках у мужчин были топоры. Гамадриада кричала.
Загремел не мог этого стерпеть. Он поднялся на ноги, возвышаясь над людьми, как истинный огр. И выдал великолепный огрский рык.
Люди развернулись и бросились врассыпную. Они не знали, что Загремел теперь значительно слабее, чем казался. Знай они это, они напали бы на него и, возможно, поставили бы его в затруднительное положение, подобно медякам в тыкве. Он заменил иллюзорную лунную завесу иллюзией собственной мощи.
Гамадриада слетела с дерева и повисла у него на шее. Ее волосы горели, как огонь. Сейчас она выглядела здоровой и полной жизненных сил.
— Ты — великий, громадный, великолепный, чудовищный грубиян! — воскликнула она, целуя его прямо в волосатое ухо.
Загремел был странно тронут; как и заметил кентавр, нимфы редко обнимают и целуют огров.
Он усадил гамадриаду назад на дерево, затем сам сел на землю для очередного тыквенного сеанса. Они все равно никуда не могли уйти, пока король не получит сообщение и не сделает что-нибудь для того, чтобы обеспечить постоянную защиту дереву, а пока Загремел хотел покончить с тыквенными делами.
— Разбудите меня, если понадобится, — сказал он, заметив, что колыхание лунной завесы стало уже почти незаметным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
— Ну, мозг, что ты на это скажешь? — с вызовом поинтересовался Загремел. — Можешь ты показать себя умнее двух домов, желающих поймать меня и расплющить в лепешку?
Отравленный виноградными лозами мудрости, его мозг принял вызов.
— Заберись в яму, — посоветовал он.
Загремел подумал, что это будет безумием. Но медная масса вновь пришла в движение, и времени на дальнейшие размышления не осталось. Он прыгнул в яму как раз в тот момент, когда медный фасад оказался прямо перед ним.
Слишком поздно он — или его интеллект косящих глаз (временами трудно отличить одно от другого) — понял, что будет раздавлен, если дом снова решит «встать на якорь». Но это случится, только если дом наконец нагуляется и решит отдохнуть. А к тому времени Загремел попытается выбраться отсюда. Если же нет, что ж, такая кончина вполне в огрском духе.
Потемнело — металлическое брюхо дома проходило как раз над огром. Загремел почувствовал легкий приступ клаустрофобии — еще одна слабость, вызванная интеллектом, поскольку истинного огра никогда не волнуют ни опасность, ни возможные последствия. Что произойдет, если дом перестанет двигаться?
Наверху вспыхнул свет. Загремел всмотрелся и обнаружил, что в середине здание полое, а свет исходит от стен. Он нашел путь внутрь!
Он выбрался из ямы внутрь дома и встал на полу, по-прежнему держа в руках клубок бечевки. Здание продолжало двигаться, но теперь уже не могло его раздавить. Пол покрывал почти все, кроме «якорной» ямы, и Загремел мог просто ехать внутри здания со всеми удобствами.
Он огляделся и увидел целую армию медных мужчин и женщин, каждый из которых был просто великолепен — медные лица, у каждого свое, медные волосы и одежда; мужчины полностью одеты, наряд же многих женщин можно назвать скорее пляжным, нежели городским. Но все они были статуями, неподвижно стоящими на своих движущихся вместе со зданием пьедесталах. Огра здесь мало что могло заинтересовать. Он знал, что медь несъедобна.
Потом он заметил еще одну медную кнопку. Что ж, почему бы и нет? Может, эта кнопка заставит здание остановиться. Правда, если это здание остановится, а все остальные нет, столкновение будет ужасным...
Загремел надавил на кнопку. В ту же секунду медные статуи ожили. Металлические люди заметили огра и двинулись на него. И Загремел...
...обнаружил себя сидящим, прислонившись к огнедубу. Рядом с ним, держа в руках тыкву, стояла Танди. Она прервала связь между ним и тыквенным миром.
— Ты хорошо себя чувствуешь, Загремел? — с обычной своей милой заботливостью спросила она.
— Разумеется! — буркнул он. — Зачем ты меня прервала? Я только начал входить во вкус.
— Лунная завеса рвется, — обеспокоено сказала она. — Люди из деревни здесь, неподалеку, и вскоре они обнаружат дерево.
— Ну что же, вот тогда меня и верни, — сказал Загремел. — Там остались какие-то железные парни, которые явно не прочь подраться.
— Железные парни?
— Вообще-то медные. И женщины тоже.
— О, — отозвалась она, явно ничего не понимая. — Помни: ты там, чтобы сражаться за свою душу. Я тревожусь за тебя, Загремел!
Он грубо расхохотался:
— Ты тревожишься за меня! Ты человек; я — огр!
— Да, — согласилась она, но ее лицо осталось обеспокоенным. — Я знаю, каково там, внутри. Ты подверг свою душу опасности из-за меня. Я не могу забыть об этом, Загремел.
— Тебе не нравится там, внутри, — заметил он, — а мне нравится. И я сам согласился охранять тебя. То, что я сделал, просто входило в мои обязанности.
Он снова взял тыкву и приник глазом к глазку. Медные люди находились в том же положении, как и тогда, когда он их покинул. Они, похоже, вообще не заметили его краткого отсутствия. Здание по-прежнему двигалось, но внутри совсем не изменилось. Мозг огра, проклятый косящими глазами, нашел все это весьма интересным, но Загремелу было не до подобной ерунды. Медяки подобрались к нему почти вплотную.
Первый из них попытался ударить Загремела. Он был Загремелу по пояс, но металл придавал ему веса. Загремел схватил его за медный нарукавник и отбросил в сторону. Огру по-прежнему недоставало сил, чтобы всерьез наворотить дел, но кое-как драться он все-таки мог. Будь он в силе, медяк пробил бы металлическую стену.
В него вцепилась медная женщина. Загремел подцепил ее мизинцем за медный бюстгальтер и поднял на уровень своих глаз.
— Почему вы на меня нападаете? — спросил он скорее с любопытством, чем с гневом.
— Мы только следуем заданной программе, — ответила она, пытаясь пнуть его хорошенькой медной ножкой.
— Но если вы будете драться со мной, то и мне придется драться с вами, — заметил он. — А я, кстати говоря, вообще-то монстр.
— Не пытайся меня уговорить, ты, здоровенный мешок мяса! Я для этого чересчур медноголовая! — Она замахнулась на него металлическим кулачком. Но он держал ее на расстоянии вытянутой руки, поэтому достать его она не могла.
Что-то стукнуло его по колену. Загремел взглянул вниз: медный человечек бил его медным кастетом. Загремел уронил медную бесстыдницу на медную голову медного офицера, и оба рухнули на пол — во все стороны полетели брызги медных гвоздей. Крики упавших напоминали звуки труб.
Теперь уже с полдюжины бессовестных медяков хватали Загремела за ноги, а ему не хватало сил, чтобы расшвырять их всех сразу. Поэтому он наклонился, чтобы отцепить их по одному...
...Загремел снова сидел под деревом. Он сразу понял, в чем дело. Полдюжины медяков — нет, это были мужчины и женщины из людской деревни — с угрожающим видом приближались к дереву, в руках у мужчин были топоры. Гамадриада кричала.
Загремел не мог этого стерпеть. Он поднялся на ноги, возвышаясь над людьми, как истинный огр. И выдал великолепный огрский рык.
Люди развернулись и бросились врассыпную. Они не знали, что Загремел теперь значительно слабее, чем казался. Знай они это, они напали бы на него и, возможно, поставили бы его в затруднительное положение, подобно медякам в тыкве. Он заменил иллюзорную лунную завесу иллюзией собственной мощи.
Гамадриада слетела с дерева и повисла у него на шее. Ее волосы горели, как огонь. Сейчас она выглядела здоровой и полной жизненных сил.
— Ты — великий, громадный, великолепный, чудовищный грубиян! — воскликнула она, целуя его прямо в волосатое ухо.
Загремел был странно тронут; как и заметил кентавр, нимфы редко обнимают и целуют огров.
Он усадил гамадриаду назад на дерево, затем сам сел на землю для очередного тыквенного сеанса. Они все равно никуда не могли уйти, пока король не получит сообщение и не сделает что-нибудь для того, чтобы обеспечить постоянную защиту дереву, а пока Загремел хотел покончить с тыквенными делами.
— Разбудите меня, если понадобится, — сказал он, заметив, что колыхание лунной завесы стало уже почти незаметным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98