Тонкий как плеть. И из жестких волокон. Для Дэвида он всегда выглядел как дядя Сэм с иллюстрации в школьном учебнике — без козлиной бородки и развевающихся седых волос. Волосы-то у Кобба поседели, но выбривались настолько близко к скальпу, что он выглядел почти совершенно лысым.
Лицо его, когда он следил за путем мяча, представляло собой обветренную массу трещин. Как гранит Новой Англии, часто думал Дэвид, когда изучал лицо Кобба. Сильное, неподатливое, стойкое.
Старик дрыгнул ногами словно пловец, когда мяч прилетел к нему. Молниеносное, невосприимчивое глазом резкое движение руки и настала очередь Дэвида преследовать мяч и пытаться сделать ответный бросок. Он промахнулся и налетел на стену, стукнувшись плечом о толстую обивку.
— Игра сделана! — торжествующе заорал Кобб.
Спланировав к Дэвиду, старик спросил его своим сиплым грубовато-добродушным голосом:
— Ушибся?
— Нет, — сказал, растирая плечо, Дэвид. — У меня все в порядке.
Мяч все еще отскакивал от стен, теряя с каждым ударом энергию и снижая скорость.
— Ты уже много месяцев не играл так паршиво. Что тебя грызет?
Дэвид давным-давно усвоил, что от доктора Кобба можно утаить не так уж много секретов.
— Почему запрещен доступ в Цилиндр Б? — спросил он.
— Ах это, — устало вздохнул Кобб. — Она выуживает из тебя сведения о Б, так ведь. — Это был не вопрос.
— Она?
— Эвелин Холл — это курочка-репортер из синдиката «Международные Новости». — Она прошмыгнула вчера в Цилиндр Б. Полагаю мнит себя гениальной шпионкой.
— Вы знаете об этом?
— Я наблюдал, как она это делала, — ответил Кобб. — Ты же знаешь, в этой не происходит ничего такого, чего я не вижу.
— Значит вы знаете о ней и обо мне, — сказал Дэвид, почувствовав вдруг застенчивость.
Кобб протянул руку и взъерошил потные волосы Дэвида:
— Эй, я не лезу в личные дела людей. Я не спускаю глаз со всего общественного — вроде вынюхивателей, заставляющих сработать сигнализацию, когда они вторгаются в запретные зоны.
— Почему вы заставили меня служить ей гидом в первый день ее пребывания здесь? — спросил Дэвид.
Кобб влез в потемневший от пота физкультурный костюм.
— Я подумал, что тебе пришло время начать встречаться с людьми не из колонии, научиться иметь дело с ними.
— Но она прибыла сюда поразузнать обо мне!
— Я об этом в общем догадался. Думал сэкономить ей хлопоты с розыском тебя и дать тебе возможность пообщаться с человеком, хотевшим манипулировать тобой. Я думал ты сразу увидишь ее насквозь.
— Я не увидел.
— Она манипулировала тобой весьма неплохо, а?
Дэвид усмехнулся, несмотря на румянец ощутимо жегший ему щеку.
— Да, безусловно неплохо.
— Как ты теперь чувствуешь себя из-за этого?
— Сбит с толку, — признался Дэвид. Озадачен. Она хочет знать, что происходит в Цилиндре Б. Она хочет сделать материал об этом, вернувшись на землю.
Кобб повернулся и оттолкнулся одной ногой от стены, направившись за мячом, медленно плывшим теперь по корту, он отозвался:
— В Б ничего не происходит. Он не заселен.
— Почему? — Дэвид поплыл за ним.
— Потому что таким его хочет держать Совет. Они владеют колонией, она построена на их деньги. Они имеют право использовать ее так как хотят.
— Но почему они хотят держать ее пустым? Зря терять все это пространство?
Кобб выхватил мяч на лету и развернул тело кругом, снова став лицом к Дэвиду.
— Оно не пропадает зря, сынок. Мы только что получили приказ начинать строить там дома.
— О, — Дэвид почему-то почувствовал облегчение: — Какие дома? Сколько?
— Особняки, — усмехнулся ему Кобб. — Пять штук.
— Пять… только пять? На весь Цилиндр? — голос Дэвида стал ошеломленным, пронзительным криком.
— Именно так приказал Совет. Пять больших просторных особняков. Даже после того как их закончат, цилиндр все равно будет выглядеть пустым.
— Но почему… зачем им…
— Изогнув бровь дугой старик спросил:
— Ты видишь какую-либо статистическую связь между тем фактором, что совет приказал построить пять особняков и тем фактором, что существует пять — не сбейся со счета, пять — членов вышеупомянутого Совета Директоров «Корпорации Остров номер 1, Лимитед»?
Дэвид тупо моргнул.
— Пошли, сынок, — Кобб обнял его рукой за плечи: — Пора принять душ.
— Нет, погодите, — высвободился Дэвид. — К чему вы клоните? Что вы хотите сказать?
Лицо Кобба сделалось совершенно серьезным.
— Ты же хочешь быть прогнозистом. Если ты посмотришь на данные о мировой экономике и общественно-политических тенденциях, то что увидишь?
Дэвид ответил, тряхнув головой.
— Никакой ясной тенденции нет.
— Разумеется есть, это столь же определенно как налоги! — отрезал Кобб. — Хаос. Апокалипсис. Всемирное Правительство пытается сохранить своего рода глобальную стабильность, но всюду возникают революционные движения. От Освободителя в Южной Америке до ПРОНа на Ближнем Востоке, Всемирное Правительство в беде, в большой беде.
— Но какое это имеет отношение к «Острову номер 1»?
— Мы запасный люк, сынок. Члены Совета видят, что на них смотрит в упор всемирный коллапс. Всемирное Правительство может пасть. Хаос и революция могут прорваться где угодно — везде. Этим людям нужно безопасное убежище для себя и своих семей. Они зарезервировали для себя Цилиндр Б.
— И они дадут окружающему их миру развалиться?
— Они никак не могут этого предотвратить, даже если б хотели.
— Я этому не верю!
— Ну… есть одно средство, — сказал Кобб. — После того как Совет прибудет сюда жить, мы сможем сбить с неба всякого другого, когда они попытаются взлететь сюда и вторгнуться к нам!
КНИГА ВТОРАЯ
ИЮНЬ 2008 г. НАСЕЛЕНИЕ МИРА: 7.26 МИЛЛИАРДОВ
9
Проклятьем двадцатого века был национализм, устаревшая и опасная мысль, что отдельные страны совершенно суверенны и могут делать все, что пожелают. В международной торговле национализм привел к огромным несправедливостям между странами; богатые умирали от переедания, в то время как бедные умирали с голоду. В международной политике национализм дважды опустошил планету мировыми войнами и был в ответе за долгую, ожесточенную борьбу известную как «холодная война», прекратившуюся после принудительного основания Всемирного Правительства.
Сегодня в начальные годы двадцать первого века, проклятье национализма все еще остается наивеличайшей угрозой миру, разуму и стабильности человечества. Многие погруженные во мрак невежества люди готовы вернуться к национализму, повернуться спиной к Всемирному Правительству. И что еще важнее, многие из богатейших людей и корпораций в мире рассматривают Всемирное Правительство как угрозу своему положению, богатству и власти.
Они совершенно правы!
Эммануэль Де Паоло, Обращение на открытии сессии Всемирного Законодательного Собрания, 2008 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Лицо его, когда он следил за путем мяча, представляло собой обветренную массу трещин. Как гранит Новой Англии, часто думал Дэвид, когда изучал лицо Кобба. Сильное, неподатливое, стойкое.
Старик дрыгнул ногами словно пловец, когда мяч прилетел к нему. Молниеносное, невосприимчивое глазом резкое движение руки и настала очередь Дэвида преследовать мяч и пытаться сделать ответный бросок. Он промахнулся и налетел на стену, стукнувшись плечом о толстую обивку.
— Игра сделана! — торжествующе заорал Кобб.
Спланировав к Дэвиду, старик спросил его своим сиплым грубовато-добродушным голосом:
— Ушибся?
— Нет, — сказал, растирая плечо, Дэвид. — У меня все в порядке.
Мяч все еще отскакивал от стен, теряя с каждым ударом энергию и снижая скорость.
— Ты уже много месяцев не играл так паршиво. Что тебя грызет?
Дэвид давным-давно усвоил, что от доктора Кобба можно утаить не так уж много секретов.
— Почему запрещен доступ в Цилиндр Б? — спросил он.
— Ах это, — устало вздохнул Кобб. — Она выуживает из тебя сведения о Б, так ведь. — Это был не вопрос.
— Она?
— Эвелин Холл — это курочка-репортер из синдиката «Международные Новости». — Она прошмыгнула вчера в Цилиндр Б. Полагаю мнит себя гениальной шпионкой.
— Вы знаете об этом?
— Я наблюдал, как она это делала, — ответил Кобб. — Ты же знаешь, в этой не происходит ничего такого, чего я не вижу.
— Значит вы знаете о ней и обо мне, — сказал Дэвид, почувствовав вдруг застенчивость.
Кобб протянул руку и взъерошил потные волосы Дэвида:
— Эй, я не лезу в личные дела людей. Я не спускаю глаз со всего общественного — вроде вынюхивателей, заставляющих сработать сигнализацию, когда они вторгаются в запретные зоны.
— Почему вы заставили меня служить ей гидом в первый день ее пребывания здесь? — спросил Дэвид.
Кобб влез в потемневший от пота физкультурный костюм.
— Я подумал, что тебе пришло время начать встречаться с людьми не из колонии, научиться иметь дело с ними.
— Но она прибыла сюда поразузнать обо мне!
— Я об этом в общем догадался. Думал сэкономить ей хлопоты с розыском тебя и дать тебе возможность пообщаться с человеком, хотевшим манипулировать тобой. Я думал ты сразу увидишь ее насквозь.
— Я не увидел.
— Она манипулировала тобой весьма неплохо, а?
Дэвид усмехнулся, несмотря на румянец ощутимо жегший ему щеку.
— Да, безусловно неплохо.
— Как ты теперь чувствуешь себя из-за этого?
— Сбит с толку, — признался Дэвид. Озадачен. Она хочет знать, что происходит в Цилиндре Б. Она хочет сделать материал об этом, вернувшись на землю.
Кобб повернулся и оттолкнулся одной ногой от стены, направившись за мячом, медленно плывшим теперь по корту, он отозвался:
— В Б ничего не происходит. Он не заселен.
— Почему? — Дэвид поплыл за ним.
— Потому что таким его хочет держать Совет. Они владеют колонией, она построена на их деньги. Они имеют право использовать ее так как хотят.
— Но почему они хотят держать ее пустым? Зря терять все это пространство?
Кобб выхватил мяч на лету и развернул тело кругом, снова став лицом к Дэвиду.
— Оно не пропадает зря, сынок. Мы только что получили приказ начинать строить там дома.
— О, — Дэвид почему-то почувствовал облегчение: — Какие дома? Сколько?
— Особняки, — усмехнулся ему Кобб. — Пять штук.
— Пять… только пять? На весь Цилиндр? — голос Дэвида стал ошеломленным, пронзительным криком.
— Именно так приказал Совет. Пять больших просторных особняков. Даже после того как их закончат, цилиндр все равно будет выглядеть пустым.
— Но почему… зачем им…
— Изогнув бровь дугой старик спросил:
— Ты видишь какую-либо статистическую связь между тем фактором, что совет приказал построить пять особняков и тем фактором, что существует пять — не сбейся со счета, пять — членов вышеупомянутого Совета Директоров «Корпорации Остров номер 1, Лимитед»?
Дэвид тупо моргнул.
— Пошли, сынок, — Кобб обнял его рукой за плечи: — Пора принять душ.
— Нет, погодите, — высвободился Дэвид. — К чему вы клоните? Что вы хотите сказать?
Лицо Кобба сделалось совершенно серьезным.
— Ты же хочешь быть прогнозистом. Если ты посмотришь на данные о мировой экономике и общественно-политических тенденциях, то что увидишь?
Дэвид ответил, тряхнув головой.
— Никакой ясной тенденции нет.
— Разумеется есть, это столь же определенно как налоги! — отрезал Кобб. — Хаос. Апокалипсис. Всемирное Правительство пытается сохранить своего рода глобальную стабильность, но всюду возникают революционные движения. От Освободителя в Южной Америке до ПРОНа на Ближнем Востоке, Всемирное Правительство в беде, в большой беде.
— Но какое это имеет отношение к «Острову номер 1»?
— Мы запасный люк, сынок. Члены Совета видят, что на них смотрит в упор всемирный коллапс. Всемирное Правительство может пасть. Хаос и революция могут прорваться где угодно — везде. Этим людям нужно безопасное убежище для себя и своих семей. Они зарезервировали для себя Цилиндр Б.
— И они дадут окружающему их миру развалиться?
— Они никак не могут этого предотвратить, даже если б хотели.
— Я этому не верю!
— Ну… есть одно средство, — сказал Кобб. — После того как Совет прибудет сюда жить, мы сможем сбить с неба всякого другого, когда они попытаются взлететь сюда и вторгнуться к нам!
КНИГА ВТОРАЯ
ИЮНЬ 2008 г. НАСЕЛЕНИЕ МИРА: 7.26 МИЛЛИАРДОВ
9
Проклятьем двадцатого века был национализм, устаревшая и опасная мысль, что отдельные страны совершенно суверенны и могут делать все, что пожелают. В международной торговле национализм привел к огромным несправедливостям между странами; богатые умирали от переедания, в то время как бедные умирали с голоду. В международной политике национализм дважды опустошил планету мировыми войнами и был в ответе за долгую, ожесточенную борьбу известную как «холодная война», прекратившуюся после принудительного основания Всемирного Правительства.
Сегодня в начальные годы двадцать первого века, проклятье национализма все еще остается наивеличайшей угрозой миру, разуму и стабильности человечества. Многие погруженные во мрак невежества люди готовы вернуться к национализму, повернуться спиной к Всемирному Правительству. И что еще важнее, многие из богатейших людей и корпораций в мире рассматривают Всемирное Правительство как угрозу своему положению, богатству и власти.
Они совершенно правы!
Эммануэль Де Паоло, Обращение на открытии сессии Всемирного Законодательного Собрания, 2008 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119