– Он посмотрел ей прямо в глаза с ее маленького экрана связи. – Мне жаль, шкипер. Но это все, что я могу сделать.
– Ясно.
Мозг Хонор работал с бешеной скоростью. Ускорение «Пилигрима» было до слез мало по сравнению с боевым кораблем хевов, приближавшимся к месту боя, серьезные повреждения орудий левого борта на четверть уменьшили ее способность вести огонь с близкого расстояния, а заклинившие двери грузовых отсеков лишали возможности ввести в бой кассеты. Даже если бы у Гарольда хватило времени снова открыть двери левого борта, она все равно потеряла две трети вооружения, способного вести огонь на дальней дистанции. Ее шансы на выживание в сражении с настоящим боевым кораблем, который подойдет к ней на расстояние ракетного выстрела, практически равнялись нулю, и, как только что продемонстрировал первый хевенитский линейный крейсер, даже противник, которого ей удастся уничтожить одним ракетным залпом, сумеет забрать «Пилигрима» с собой.
У нее была еще вторая эскадрилья ЛАКов (именно поэтому она подставила левый борт), и она могла использовать их здесь, в Провале. С их поддержкой она смогла бы победить тяжелый крейсер даже без ракетных кассет, но в схватке с линейным крейсером этого будет недостаточно. И если бы каким-нибудь чудом ей удалось уничтожить такую махину, та в ответ так раскурочила бы «Пилигрима», что следующий корабль хевов взял бы его тепленьким.
– У меня на связи капитан Фушьен, шкипер, – сообщил Фред Казенс.
Хонор оторвалась от своих мыслей. Она жестом попросила Казенса задержать подключение и посмотрела на Дженифер Хьюз.
– Сколько хевам добираться до нас?
– Вероятно, еще часа три, – ответила Хьюз. – Я не знаю, что случилось с тем тяжелым крейсером – он снизил скорость и совсем исчез из поля зрения датчиков двадцать шесть минут назад, – но второй «Султан» приближается очень быстро. Он отслеживает наши излучения – и с устойчивым преимуществом в скорости он в конечном счете, нас догонит.
Хонор сделала глубокий вдох: все варианты прояснились с предельной жесткостью и простотой. Она мрачно подумала о том, что ее противником станет отнюдь не тяжелый крейсер, и махнула рукой Казенсу.
– Выведите на мой экран капитана Фушьен, – сказала она, и на экране связи вместо Чу возникло лицо Маргарет Фушьен.
– Спасибо, капитан..?
Гражданский шкипер запнулась, и Хонор криво усмехнулась. Действительно, прежде у них не было времени познакомиться.
– Харрингтон, капитан вспомогательного крейсера Ее Величества «Пилигрим».
Женщина на экране широко раскрыла глаза, но потом покачала головой, будто отгоняя прочь надоедливую муху.
– Каково ваше состояние, леди Харрингтон? – спросила она.
Ее датчики показывали выброс воздуха и водяных паров, что свидетельствовало о серьезном повреждении корпуса, а оптика обнаружила зияющие отверстия в левом борту и корме «Пилигрима».
– У нас по меньшей мере сто пятьдесят погибших, – решительно сказала Хонор. – У меня выведена из строя треть орудий левого борта и большая часть ракетных пусковых. Мы пытаемся восстановить ракетные установки, но надежды мало. И если вы надеетесь на то, что мы сможем отразить еще одного неприятеля, я боюсь, что вы ошибаетесь.
Произнеся эти слова, Хонор почувствовала, как в рубке повисла тишина. Ее офицеры уже все поняли, но решительность, с которой капитан признала это вслух, болезненным эхом отозвалась в душе каждого. На экране связи Фушьен сжала губы и прикрыла глаза.
– Тогда я вынуждена сказать, что у нас очень большие неприятности, миледи, – спокойно сказала она. – Мои гипергенераторы серьезно повреждены. Я не могу подняться в другую полосу, а шансы перейти на более низкий уровень составляют от силы процентов двадцать. Если нагрузка чуть увеличится, то вся система может отказать. А значит, мы тоже не сможем убежать от них.
– Ясно…
Хонор, усилием воли сохранив спокойное выражение лица, откинулась на спинку кресла, на которой тем временем устроился одетый в скафандр Нимиц. Благодаря связи с котом Хонор чувствовала страх, сковавший команду капитанской рубки (и то, как решительно они пытались его подавить), и задумчиво потерла бровь, ища выход из ситуации.
– В таком случае, – начала она, как вдруг в их разговор ворвался еще один голос.
– Это Клаус Гауптман! – выкрикнул голос. – Ваши гипергенераторы не повреждены – почему вы не можете взять наших пассажиров на борт вашего судна?
Губы Хонор превратились в тонкую нить, а взгляд стал жестким. Присутствие Гауптмана на борту «Артемиды» стало для нее полной неожиданностью, но грубое вторжение было настолько характерным для этого типа, что ей захотелось влепить ему оплеуху.
– Я говорю с капитаном Фушьен, – холодно сказала она. – Немедленно очистите канал!
– Черт знает что! – выпалил Гауптман, но все-таки сменил тон.
Хонор могла представить себе, как он борется со своим раздражением. Его голос стал заметно спокойнее, когда он заговорил снова.
– Мое присутствие на этом канале не препятствует вам говорить с капитаном Фушьен, – сказал он, – и мой вопрос остается в силе. Почему вы не можете снять нас с поврежденного корабля?
– Потому, – подчеркнуто холодно ответила Хонор, – что наша оптимальная емкость системы жизнеобеспечения – три тысячи индивидуумов. У нас на борту одна тысяча девятьсот членов экипажа, и наши системы также серьезно повреждены. Я сомневаюсь, что у меня хватит мощностей для поддержания нормальных условий для одних только моих людей на долгое время, не говоря уже об огромной толпе с вашего судна. Теперь либо очистите канал, либо заткнитесь , сэр!
Лицо Клауса Гауптмана покраснело от ярости, но он сжал зубы и перевел глаза с экрана связи, работавшего с отключенным изображением, на дочь. Никто другой не смог бы различить страх за сдержанным выражением лица Стейси, но он знал ее слишком хорошо. Он мог почти ощущать этот страх, и все внутри него кричало, что надо наорать на Харрингтон, пригрозить ей, запугать ее, подкупить, если это потребуется! – только бы обеспечить дочери безопасность. Но было что-то в глазах Стейси, что не дало сорваться с его губ угрозам и предложениям о подкупе, и глупый, жгучий стыд, которого он не испытывал практически никогда, смешался с гневом, когда он снова отвернулся к экрану связи.
– А теперь, капитан, – более спокойно продолжала Хонор, – каково состояние ваших систем жизнеобеспечения?
– Они в порядке, – ответила Фушьен. Только легкая грустная улыбка обозначила реакцию на то, как Хонор оборвала ее хозяина. – У нас повреждены три бета-узла, несколько спасательных шлюпок и десять процентов активной защиты, но все остальное – кроме гипергенератора – находится в приличной форме. Пока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
– Ясно.
Мозг Хонор работал с бешеной скоростью. Ускорение «Пилигрима» было до слез мало по сравнению с боевым кораблем хевов, приближавшимся к месту боя, серьезные повреждения орудий левого борта на четверть уменьшили ее способность вести огонь с близкого расстояния, а заклинившие двери грузовых отсеков лишали возможности ввести в бой кассеты. Даже если бы у Гарольда хватило времени снова открыть двери левого борта, она все равно потеряла две трети вооружения, способного вести огонь на дальней дистанции. Ее шансы на выживание в сражении с настоящим боевым кораблем, который подойдет к ней на расстояние ракетного выстрела, практически равнялись нулю, и, как только что продемонстрировал первый хевенитский линейный крейсер, даже противник, которого ей удастся уничтожить одним ракетным залпом, сумеет забрать «Пилигрима» с собой.
У нее была еще вторая эскадрилья ЛАКов (именно поэтому она подставила левый борт), и она могла использовать их здесь, в Провале. С их поддержкой она смогла бы победить тяжелый крейсер даже без ракетных кассет, но в схватке с линейным крейсером этого будет недостаточно. И если бы каким-нибудь чудом ей удалось уничтожить такую махину, та в ответ так раскурочила бы «Пилигрима», что следующий корабль хевов взял бы его тепленьким.
– У меня на связи капитан Фушьен, шкипер, – сообщил Фред Казенс.
Хонор оторвалась от своих мыслей. Она жестом попросила Казенса задержать подключение и посмотрела на Дженифер Хьюз.
– Сколько хевам добираться до нас?
– Вероятно, еще часа три, – ответила Хьюз. – Я не знаю, что случилось с тем тяжелым крейсером – он снизил скорость и совсем исчез из поля зрения датчиков двадцать шесть минут назад, – но второй «Султан» приближается очень быстро. Он отслеживает наши излучения – и с устойчивым преимуществом в скорости он в конечном счете, нас догонит.
Хонор сделала глубокий вдох: все варианты прояснились с предельной жесткостью и простотой. Она мрачно подумала о том, что ее противником станет отнюдь не тяжелый крейсер, и махнула рукой Казенсу.
– Выведите на мой экран капитана Фушьен, – сказала она, и на экране связи вместо Чу возникло лицо Маргарет Фушьен.
– Спасибо, капитан..?
Гражданский шкипер запнулась, и Хонор криво усмехнулась. Действительно, прежде у них не было времени познакомиться.
– Харрингтон, капитан вспомогательного крейсера Ее Величества «Пилигрим».
Женщина на экране широко раскрыла глаза, но потом покачала головой, будто отгоняя прочь надоедливую муху.
– Каково ваше состояние, леди Харрингтон? – спросила она.
Ее датчики показывали выброс воздуха и водяных паров, что свидетельствовало о серьезном повреждении корпуса, а оптика обнаружила зияющие отверстия в левом борту и корме «Пилигрима».
– У нас по меньшей мере сто пятьдесят погибших, – решительно сказала Хонор. – У меня выведена из строя треть орудий левого борта и большая часть ракетных пусковых. Мы пытаемся восстановить ракетные установки, но надежды мало. И если вы надеетесь на то, что мы сможем отразить еще одного неприятеля, я боюсь, что вы ошибаетесь.
Произнеся эти слова, Хонор почувствовала, как в рубке повисла тишина. Ее офицеры уже все поняли, но решительность, с которой капитан признала это вслух, болезненным эхом отозвалась в душе каждого. На экране связи Фушьен сжала губы и прикрыла глаза.
– Тогда я вынуждена сказать, что у нас очень большие неприятности, миледи, – спокойно сказала она. – Мои гипергенераторы серьезно повреждены. Я не могу подняться в другую полосу, а шансы перейти на более низкий уровень составляют от силы процентов двадцать. Если нагрузка чуть увеличится, то вся система может отказать. А значит, мы тоже не сможем убежать от них.
– Ясно…
Хонор, усилием воли сохранив спокойное выражение лица, откинулась на спинку кресла, на которой тем временем устроился одетый в скафандр Нимиц. Благодаря связи с котом Хонор чувствовала страх, сковавший команду капитанской рубки (и то, как решительно они пытались его подавить), и задумчиво потерла бровь, ища выход из ситуации.
– В таком случае, – начала она, как вдруг в их разговор ворвался еще один голос.
– Это Клаус Гауптман! – выкрикнул голос. – Ваши гипергенераторы не повреждены – почему вы не можете взять наших пассажиров на борт вашего судна?
Губы Хонор превратились в тонкую нить, а взгляд стал жестким. Присутствие Гауптмана на борту «Артемиды» стало для нее полной неожиданностью, но грубое вторжение было настолько характерным для этого типа, что ей захотелось влепить ему оплеуху.
– Я говорю с капитаном Фушьен, – холодно сказала она. – Немедленно очистите канал!
– Черт знает что! – выпалил Гауптман, но все-таки сменил тон.
Хонор могла представить себе, как он борется со своим раздражением. Его голос стал заметно спокойнее, когда он заговорил снова.
– Мое присутствие на этом канале не препятствует вам говорить с капитаном Фушьен, – сказал он, – и мой вопрос остается в силе. Почему вы не можете снять нас с поврежденного корабля?
– Потому, – подчеркнуто холодно ответила Хонор, – что наша оптимальная емкость системы жизнеобеспечения – три тысячи индивидуумов. У нас на борту одна тысяча девятьсот членов экипажа, и наши системы также серьезно повреждены. Я сомневаюсь, что у меня хватит мощностей для поддержания нормальных условий для одних только моих людей на долгое время, не говоря уже об огромной толпе с вашего судна. Теперь либо очистите канал, либо заткнитесь , сэр!
Лицо Клауса Гауптмана покраснело от ярости, но он сжал зубы и перевел глаза с экрана связи, работавшего с отключенным изображением, на дочь. Никто другой не смог бы различить страх за сдержанным выражением лица Стейси, но он знал ее слишком хорошо. Он мог почти ощущать этот страх, и все внутри него кричало, что надо наорать на Харрингтон, пригрозить ей, запугать ее, подкупить, если это потребуется! – только бы обеспечить дочери безопасность. Но было что-то в глазах Стейси, что не дало сорваться с его губ угрозам и предложениям о подкупе, и глупый, жгучий стыд, которого он не испытывал практически никогда, смешался с гневом, когда он снова отвернулся к экрану связи.
– А теперь, капитан, – более спокойно продолжала Хонор, – каково состояние ваших систем жизнеобеспечения?
– Они в порядке, – ответила Фушьен. Только легкая грустная улыбка обозначила реакцию на то, как Хонор оборвала ее хозяина. – У нас повреждены три бета-узла, несколько спасательных шлюпок и десять процентов активной защиты, но все остальное – кроме гипергенератора – находится в приличной форме. Пока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164