Однако, присмотревшись внимательно к внешнему виду пленников, капитан застыл от неожиданности.
Пролонг всегда мешал судить точно о чужом возрасте, но у мужчины виднелось несколько седых прядей в волосах и неопрятной бороде. Лицо измученное, с огромными темными кругами под глазами и уродливым свежим шрамом, обезобразившим его правую щеку. Кэслет понял, что шрам полукольцом идет вокруг всей правой стороны головы, а правое ухо полностью отсутствует.
Женщина, вероятно, была моложе, но об этом трудно судить точно. Когда-то, должно быть, она была весьма привлекательна, и это ощущалось до сих пор, несмотря на грязную кожу и жирные волосы, но она выглядела еще более измученной, чем ее спутник, и глаза были похожи на глаза загнанного в угол животного. Она непрерывно шарила взглядом по сторонам, пугаясь каждой тени, и Кэслет поборол внезапное желание попятиться. От женщины исходило ощущение полубезумного, смертельного страха, рот как будто застыл в беззвучном крике.
– Гражданин коммандер Кэслет, – тихо сказал Бранском, – разрешите вам представить капитана Гарольда Суковского и коммандера Кристину Хёрлман.
Глаза мужчины забегали, но ему удалось отвесить вежливый поклон. Женщина даже не пошевелилась, и Кэслет внимательно посмотрел на нее, а мужчина – Суковский – обнял ее за плечи.
– Гражданин коммандер, – хрипло сказал Суковский, и Кэслет прищурил глаза, опознав произношение. – Я никогда не думал, что буду счастлив встретиться с Народным Флотом, но я счастлив. Я действительно счастлив.
– Вы – монти, – вкрадчиво сказал Кэслет.
– Да, сэр.
Женщина по-прежнему молчала. Только ее глаза метались из стороны в сторону, как два попавших в ловушку зверька, и Суковский плотнее прижал ее к себе.
– Капитан мантикорского королевского торгового судна «Бонавентура». А это… – его голос дрогнул, и он с трудом взял себя в руки, – мой старпом.
– Скажите, ради бога, что вы там делали? – спросил Кэслет, махнув рукой в сторону полуразрушенного пирата за переборкой галереи.
– Они захватили мое судно у Телемаха, четыре месяца назад, – Суковский в течение нескольких секунд оглядывал галерею, затем умоляюще посмотрел на Кэслета. – Пожалуйста, гражданин коммандер. У вас, вероятно, есть доктор на борту, – Кэслет кивнул, и Суковский откашлялся, – Могу я попросить вас вызвать его? Пожалуйста. У Крис сейчас… ей очень трудно пришлось.
Кэслет быстро перевел взгляд на женщину, и желудок его сжался, когда он вспомнил, что эти же самые налетчики сделали на борту «Эревона». В голове у него возник не один десяток вопросов, но ни единому он не позволил сорваться с губ.
– Конечно.
Он кивнул морскому пехотинцу, стоявшему рядом с Хёрлман, чтобы тот отвел ее к лифту. Но едва тот дотронулся до спасенной, неподвижно стоявшая женщина внезапно бросилась в атаку. Это было безумием – морской пехотинец в бронированном скафандре, защитный козырек шлема все еще опущен! – но она пошла на него с голыми руками (и ногами!), не произнеся ни слова, и это молчание было почти столь же ужасающим, как и ее ярость. Если бы морской пехотинец был без брони, любой из полудюжины ударов, которые она нанесла, прежде чем кто-то смог среагировать, ранил бы или убил его. Второй морпех решил вмешаться.
– Нет! Назад! – закричал Суковский и сам пошел к ним.
Первый морпех даже не пробовал защититься. Он просто старался пятиться от нападавшей, стараясь не повредить ей, но она не могла успокоиться. Она запрыгнула на него, схватившись обеими руками за его шлем, и ударила коленом в бронированную нагрудную пластину, потом еще, и еще, и еще раз, и тут Суковский подобрался к ней вплотную. Кэслет инстинктивно выкрикнул:
– Осторожнее! Она сейчас…
Но Суковский никого не слышал. Его внимание было полностью сосредоточено на Хёрлман, и голос зазвучал очень нежно:
– Крис, Крис, это я. Это шкипер, Крис. Все в порядке. Он не причинит вреда ни тебе, ни мне. Крис, это друзья. Послушай меня, Крис. Послушай меня.
Слова лились подобно тихой, успокаивающей, умоляющей мелодии, и ярость женщины стала затихать. Ее удары становились все реже, затем совсем прекратились, и она через плечо оглянулась на Суковского.
– Все в порядке, Крис. Мы теперь в безопасности. – По щеке мантикорца стекла слеза, но голос его остался тихим и мягким, – Все в порядке. Все в порядке, Крис.
Она издала какой-то звук, первый звук, который Кэслет услышал от нее. Это не было словом. Это даже не походило на звук, который способен издать человек, но Суковский закивал.
– Хорошо, Крис. А теперь пойдем со мной. Давай, Крис, пойдем.
Она вздрогнула и на мгновение плотно закрыла глаза, а затем выпустила шлем морского пехотинца из своей смертельной хватки. Ослабев, она присела на палубу, и Суковский опустился рядом с ней на колени. Он обеими руками обнял ее и прижал к себе, но она извивалась в его объятиях, отворачивая от него лицо. Скользнув взглядом по морпехам, она заметила Кэслета и, растянув губы, обнажила зубы в хищной улыбке. Видимо, она была готова напасть снова, и Кэслет судорожно облизнул губы. Мучительно было сознавать, какую жестокость проявили по отношению к ней пираты, но она напала на морпеха не для того, чтобы защитить себя. Она защищала своего капитана и была намерена драться, пусть даже голыми руками, с каждым, кто только посмотрит на него угрожающе.
– Все закончилось, Крис. Мы теперь в безопасности, – снова и снова шептал Суковский ей в ухо, до тех пор пока она наконец слегка не расслабилась.
Мантикорский капитан на мгновение закрыл глаза, а потом снова посмотрел на Кэслета.
– Я думаю, будет лучше, если я сам отведу ее в госпиталь, – сказал он, и в его хриплом голосе уже не было уверенности, которую он силился придать себе, говоря с Хёрлман.
– Конечно, – тихо сказал Кэслет. Он глубоко вздохнул и опустился на колени рядом с женщиной, – Никто не причинит никакого вреда ни вам, ни вашему капитану, коммандер Хёрлман, – сказал он таким же тихим голосом, – Никто больше не причинит боли никому из вас. Я даю вам слово.
Женщина впилась в него взглядом, и рот ее беззвучно зашевелился, но Кэслет не отводил взгляда, и, как ему показалось, глубоко в ее глазах что-то промелькнуло. Она перестала шевелить губами, и он, поднявшись с колен, протянул ей руку.
– Идемте со мной, коммандер. Я отведу вас к доктору Янковской. Она приведет в порядок вас и вашего капитана, а потом мы поговорим снова, хорошо?
В течение нескольких долгих, напряженных секунд она пристально разглядывала его руку, а затем расслабленно опустила плечи. Какое-то время она сидела, бессильно свесив голову, а потом посмотрела на Кэслета и взяла его за руку с повадкой пугливого дикого животного. Он мягко сжал ее ладонь и с усилием поднял на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
Пролонг всегда мешал судить точно о чужом возрасте, но у мужчины виднелось несколько седых прядей в волосах и неопрятной бороде. Лицо измученное, с огромными темными кругами под глазами и уродливым свежим шрамом, обезобразившим его правую щеку. Кэслет понял, что шрам полукольцом идет вокруг всей правой стороны головы, а правое ухо полностью отсутствует.
Женщина, вероятно, была моложе, но об этом трудно судить точно. Когда-то, должно быть, она была весьма привлекательна, и это ощущалось до сих пор, несмотря на грязную кожу и жирные волосы, но она выглядела еще более измученной, чем ее спутник, и глаза были похожи на глаза загнанного в угол животного. Она непрерывно шарила взглядом по сторонам, пугаясь каждой тени, и Кэслет поборол внезапное желание попятиться. От женщины исходило ощущение полубезумного, смертельного страха, рот как будто застыл в беззвучном крике.
– Гражданин коммандер Кэслет, – тихо сказал Бранском, – разрешите вам представить капитана Гарольда Суковского и коммандера Кристину Хёрлман.
Глаза мужчины забегали, но ему удалось отвесить вежливый поклон. Женщина даже не пошевелилась, и Кэслет внимательно посмотрел на нее, а мужчина – Суковский – обнял ее за плечи.
– Гражданин коммандер, – хрипло сказал Суковский, и Кэслет прищурил глаза, опознав произношение. – Я никогда не думал, что буду счастлив встретиться с Народным Флотом, но я счастлив. Я действительно счастлив.
– Вы – монти, – вкрадчиво сказал Кэслет.
– Да, сэр.
Женщина по-прежнему молчала. Только ее глаза метались из стороны в сторону, как два попавших в ловушку зверька, и Суковский плотнее прижал ее к себе.
– Капитан мантикорского королевского торгового судна «Бонавентура». А это… – его голос дрогнул, и он с трудом взял себя в руки, – мой старпом.
– Скажите, ради бога, что вы там делали? – спросил Кэслет, махнув рукой в сторону полуразрушенного пирата за переборкой галереи.
– Они захватили мое судно у Телемаха, четыре месяца назад, – Суковский в течение нескольких секунд оглядывал галерею, затем умоляюще посмотрел на Кэслета. – Пожалуйста, гражданин коммандер. У вас, вероятно, есть доктор на борту, – Кэслет кивнул, и Суковский откашлялся, – Могу я попросить вас вызвать его? Пожалуйста. У Крис сейчас… ей очень трудно пришлось.
Кэслет быстро перевел взгляд на женщину, и желудок его сжался, когда он вспомнил, что эти же самые налетчики сделали на борту «Эревона». В голове у него возник не один десяток вопросов, но ни единому он не позволил сорваться с губ.
– Конечно.
Он кивнул морскому пехотинцу, стоявшему рядом с Хёрлман, чтобы тот отвел ее к лифту. Но едва тот дотронулся до спасенной, неподвижно стоявшая женщина внезапно бросилась в атаку. Это было безумием – морской пехотинец в бронированном скафандре, защитный козырек шлема все еще опущен! – но она пошла на него с голыми руками (и ногами!), не произнеся ни слова, и это молчание было почти столь же ужасающим, как и ее ярость. Если бы морской пехотинец был без брони, любой из полудюжины ударов, которые она нанесла, прежде чем кто-то смог среагировать, ранил бы или убил его. Второй морпех решил вмешаться.
– Нет! Назад! – закричал Суковский и сам пошел к ним.
Первый морпех даже не пробовал защититься. Он просто старался пятиться от нападавшей, стараясь не повредить ей, но она не могла успокоиться. Она запрыгнула на него, схватившись обеими руками за его шлем, и ударила коленом в бронированную нагрудную пластину, потом еще, и еще, и еще раз, и тут Суковский подобрался к ней вплотную. Кэслет инстинктивно выкрикнул:
– Осторожнее! Она сейчас…
Но Суковский никого не слышал. Его внимание было полностью сосредоточено на Хёрлман, и голос зазвучал очень нежно:
– Крис, Крис, это я. Это шкипер, Крис. Все в порядке. Он не причинит вреда ни тебе, ни мне. Крис, это друзья. Послушай меня, Крис. Послушай меня.
Слова лились подобно тихой, успокаивающей, умоляющей мелодии, и ярость женщины стала затихать. Ее удары становились все реже, затем совсем прекратились, и она через плечо оглянулась на Суковского.
– Все в порядке, Крис. Мы теперь в безопасности. – По щеке мантикорца стекла слеза, но голос его остался тихим и мягким, – Все в порядке. Все в порядке, Крис.
Она издала какой-то звук, первый звук, который Кэслет услышал от нее. Это не было словом. Это даже не походило на звук, который способен издать человек, но Суковский закивал.
– Хорошо, Крис. А теперь пойдем со мной. Давай, Крис, пойдем.
Она вздрогнула и на мгновение плотно закрыла глаза, а затем выпустила шлем морского пехотинца из своей смертельной хватки. Ослабев, она присела на палубу, и Суковский опустился рядом с ней на колени. Он обеими руками обнял ее и прижал к себе, но она извивалась в его объятиях, отворачивая от него лицо. Скользнув взглядом по морпехам, она заметила Кэслета и, растянув губы, обнажила зубы в хищной улыбке. Видимо, она была готова напасть снова, и Кэслет судорожно облизнул губы. Мучительно было сознавать, какую жестокость проявили по отношению к ней пираты, но она напала на морпеха не для того, чтобы защитить себя. Она защищала своего капитана и была намерена драться, пусть даже голыми руками, с каждым, кто только посмотрит на него угрожающе.
– Все закончилось, Крис. Мы теперь в безопасности, – снова и снова шептал Суковский ей в ухо, до тех пор пока она наконец слегка не расслабилась.
Мантикорский капитан на мгновение закрыл глаза, а потом снова посмотрел на Кэслета.
– Я думаю, будет лучше, если я сам отведу ее в госпиталь, – сказал он, и в его хриплом голосе уже не было уверенности, которую он силился придать себе, говоря с Хёрлман.
– Конечно, – тихо сказал Кэслет. Он глубоко вздохнул и опустился на колени рядом с женщиной, – Никто не причинит никакого вреда ни вам, ни вашему капитану, коммандер Хёрлман, – сказал он таким же тихим голосом, – Никто больше не причинит боли никому из вас. Я даю вам слово.
Женщина впилась в него взглядом, и рот ее беззвучно зашевелился, но Кэслет не отводил взгляда, и, как ему показалось, глубоко в ее глазах что-то промелькнуло. Она перестала шевелить губами, и он, поднявшись с колен, протянул ей руку.
– Идемте со мной, коммандер. Я отведу вас к доктору Янковской. Она приведет в порядок вас и вашего капитана, а потом мы поговорим снова, хорошо?
В течение нескольких долгих, напряженных секунд она пристально разглядывала его руку, а затем расслабленно опустила плечи. Какое-то время она сидела, бессильно свесив голову, а потом посмотрела на Кэслета и взяла его за руку с повадкой пугливого дикого животного. Он мягко сжал ее ладонь и с усилием поднял на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164