— Кантака веселая, хммм? — тролль улыбнулся, обнажив желтые зубы. — Ну, раз мы имеем сегодня днем такую удачу, что облака густые, и дым не очень видный, то, я думаю, мы можем разрешать себе немного настоящей еды. Это благоприятно?
Саймон попытался придать лицу серьезное, озабоченное выражение.
— Я мог бы что-нибудь съесть, если ты так настаиваешь, — произнес он. — Если ты действительно считаешь, что это так важно…
Бинабик в изумлении уставился на него, решив, что Саймон действительно не хочет завтракать, и юноша почувствовал, что смех вот-вот вырвется из него.
Почему я такой дурачок? — подумал он. Мы в страшной опасности, и дальше будет ничуть не лучше.
Не в силах больше выносить выражения лица Бинабика, он расхохотался.
Что ж, ответил он себе, не может же человек тревожиться непрерывно.
Саймон удовлетворенно вздохнул и позволил Кантаке слизнуть с его пальцев остатки беличьего жира. При этом он почти умилился тому, как осторожен может быть волк, несмотря на огромные челюсти и беспощадные зубы.
Догоравший костерок был совсем маленьким, потому что тролль не хотел лишний раз рисковать. Тонкая струйка дыма медленно извивалась вдоль склона горы.
Бинабик, получив разрешение Саймона, углубился в чтение манускрипта Моргенса.
— Я питаю надежду, — сказал тролль, не отрываясь от рукописи, — что ты понимаешь не попробовать того же со всеми остальными волками, кроме моего друга Кантаки.
— Конечно, нет. Это просто удивительно, какая она ручная.
— Не ручная, — подчеркнул Бинабик. — Она имеет узы чести со мной, и это прикасается к моим друзьям.
— Чести? — лениво спросил Саймон.
— Имею уверенность, что ты хорошо знаешь такое слово. Честь. Ты думаешь, такое странно между троллем и волком? — Бинабик взглянул на него и вернулся к манускрипту.
— О, я не очень-то много думаю в эти дни, — легкомысленно ответил Саймон и почесал пушистый подбородок Кантаки. — Я просто хочу вовремя пригнуться и добраться до Наглимунда.
— Ты грубо уклоняешься, — пробормотал Бинабик, но не стал настаивать.
Некоторое время ничто, кроме шуршания пергамента, не нарушало тишину.
— Вот, — сказал наконец тролль. — Теперь имей терпение для слушания. Ах, Дочь Гор, читаю такие слова и еще больше сожалею бедного доктора Моргенса. Ты знаешь про Нирулаг, Саймон?
— Конечно. Где король Джон разбил наббанайцев! У нас в замке были даже ворота, все покрытые резьбой. Там была вырезана вся эта битва.
— Ты имеешь справедливость. Так вот, тут доктор Моргенс пишет про эту битву и как король Джон первый раз имел встречу со знаменитым сиром Камарисом. Можно я буду читать тебе?
Саймон почувствовал мгновенный укол ревности. Доктор вовсе не предназначил свой труд одному только Саймону, напомнил он себе.
…Итак, после того, как решение Адривиса — одни называли его храбрым, другие — самонадеянным — встретить неразумного северного короля на плоской равнине луговых тритингов, перед озером Мирм, обернулось бедствием, он стянул большую часть своих войск в Онестрийский проход, узкий перешеек, между горными озерами Эдна и Клоду…
— Моргенс говаривал тут, — объяснил тролль, — что Адривис, который был император Наббана, не веровал, что Престер Джон может найти большие силы так далеко от Эркинланда. Но пирруинские островитяне, которые всегда не любили наббанаи, они заключили тайный договор с Джоном и оказали ему помощь в доставлении войск. Король Джон у луговых тритингов сумел разделять на ленточки войско Адривиса, о чем наббанайцы, а они были гордые, даже мыслить не могли. Имеешь понимание?
— Думаю, да. — Саймон вовсе не был в этом уверен, но он слышал достаточно баллад о Нирулаге, чтобы узнавать хотя бы имена. — Почитай еще.
— С непременностью. Но один раз я хочу искать место, которое тебе будет очень интересное.
…И вот, когда солнце в последний раз для восьми тысяч мертвых и умирающих скрылось за горой Онестрис, юный Камарис, чей отец Бенидривис са-Винитта принял императорский жезл от своего умирающего брата Адривиса всего час назад, собрал отряд в пятьсот лошадей и повел его на врага в поисках отмщения…
— Бинабик! — прервал Саймон.
— Да?
— Кто, что и у кого взял?
Бинабик засмеялся.
— Принимай мои извинения. Эта такая сеть, в которой слишком много имен, и ее не очень легко сразу вытаскивать, да? Адривис был последний император Наббана, и его империя уже тогда бывала не очень больше, чем нынешнее Наббанайское герцогство. Он имел ссору с Престером Джоном, потому что Джон имел желание объединять Светлый Ард и Адривис понимал, что там будут очень большие конфликтные ситуации. Ну и я не буду измучивать тебя всеми их сражениями, но это была его последняя битва, как тебе известно. Адривис, император, был умерщвлен стрелой, и его брат Бенидривис стал новый император. Это было недолго, когда он тоже скончался вместе со своими заместителями. Камарис был его сын, очень юный сын, не больше пятнадцати, и вот в этот день он стал последним принцем Наббана, так иногда говаривают в песнях. Имеешь понимание?
— Теперь имею. Эти все «аризисы» и «ивизисы» меня сперва запутали.
Бинабик поднял пергамент и продолжал чтение.
…Когда Камарис вышел на поле боя, усталые войска Эр-кинланда совсем обезумели. Воины Камариса тоже устали, но сам он был смерчем, сеющим бурю смерти, и меч Торн, который отдал ему умирающий дядя, казался зигзагом черной молнии. Летописи утверждают, что войска Эркинланда готовы были пасть, но тут сам Престер Джон, сжимая Сверкающий Гвоздь железной рукой в железной рукавице, вышел на поле. Он прорубил коридор в рядах нападающих и вскоре оказался лицом к лицу с галантным Камарисом…
— Вот тот кусок, который именно я желал, чтобы ты услышал, — сказал Бинабик, переворачивая страницу.
— Это здорово! — отозвался Саймон. — А Престер Джон разрубит его пополам?
— Чепуха! — фыркнул тролль. — Как бы тогда он получил возможность становиться ближайшим и самым верным другом Джона? Разрубить его напополам!
…Баллады утверждают, что их битва длилась весь день и всю ночь, но я, впрочем, сомневаюсь, что так и было в действительности. Я позволю себе предположить, что они схватились незадолго до наступления сумерек, и усталым наблюдателям могло показаться, что они сражались весь день напролет…
— Какой великолепный мыслительный процесс производит твой Моргенс! — засмеялся Бинабик.
…Какова бы ни была истина, они обменивались ударами, крута латы противника, даже тогда, когда солнце уже зашло, и вороны насытились. Этой битве не видно было конца, хотя отряд Камариса давно уже был разбит воинами Джона. Никто из эркинландеров не посмел вмешаться в их сражение.
Наконец лошадь Камариса случайно ступила ногой в яму, упала, сломала ногу и придавила своим телом Камариса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236