В любом случае, нам придется долго идти через Переход, и мы можем предпринимать это, когда уже будет темнеть.
Будто в тумане, Саймон смотрел, как Бинабик вытащил из своего мешка манускрипт Моргенса и присел на корточки поближе к костру, перелистывая страницы. Он выглядел в точности, как маленький монах, согнувшийся над Книгой Эйдона. Ветер завывал в ветвях деревьев над головой, сдувая с листьев ледяные капли — остатки послеполуденного дождя. С унылым шумом бегущей воды смешивалось настойчивое кваканье маленьких речных лягушек.
Саймон не сразу понял, что мягкое давление на его плечо — это не просто боль от неудобной позы, в которой скорчилось его измученное тело. Он с трудом повернул шею, скованную жестким воротом тяжелого шерстяного плаща, освобождая руку, чтобы прогнать Кантаку, но остановился в изумлении, увидев на своем плече темную голову Марии и почувствовав ее ритмичное сонное дыхание.
Бинабик посмотрел на него.
— Сегодняшним днем бывало много трудной работы, — улыбнулся он. — Если это не приносит тебе много боли, оставь ее так на некоторое время. Она много гребла. — Он вернулся к манускрипту.
Мария пошевелилась и что-то пробормотала. Саймон поправил на ней плащ, подаренный Джулой. Когда он коснулся ее щеки, она поежилась, высунула руку и неуклюже похлопала его по груди, а потом свернулась поудобнее.
Звук ее ровного дыхания у самого уха был ясно слышен, несмотря на вой ветра и шум воды. Саймон зябко повел плечами и почувствовал, как его веки становятся тяжелыми, такими тяжелыми… но сердце его билось сильно и уверенно, и вслед за этим звуком движения неутомимой крови он проваливался все глубже и глубже в теплую темноту.
В сером, рассеянном свете дождливого утра, со слипающимися глазами и вялыми, непослушными от слишком раннего подъема руками, они увидели первый мост.
Саймон снова был на корме. Он все еще с трудом двигался, так что потребовалось немало усилий, чтобы без ущерба для себя влезть в лодку, и голова не прекращала кружиться, но все же он чувствовал себя много лучше, чем накануне. Когда они прошли поворот весело несущейся вперед реки, которая оказалась совершенно безразличной к столь раннему часу, Саймон увидел впереди что-то странное, перекинувшееся дугой через стремительный поток. Протерев глаза от моросящего дождя, который, казалось, не столько падал, сколько висел в воздухе, он прищурился.
— Бинабик, — спросил он, наклонясь вперед. — Это что?..
— Мост это, да, — весело ответил тролль. — Ворота Журавлей, как следует предположить.
Река подносила их все ближе и ближе, и они вытащили весла из воды, чтобы замедлить ход. Мост изящной аркой поднимался из густых прибрежных зарослей и уходил в зелень деревьев на другой стороне. Вырезанный из бледного, полупрозрачного зеленого камня, он казался хрупким, как будто был создан из замерзшей морской пены. Некогда он весь был покрыт затейливой резьбой, но теперь большую часть его поверхности покрывал мох и сплетенный плющ. Все, что осталось, было почти полностью сглажено ветром и дождем. Путники запрокинули головы, когда суденышко скользнуло под мост — зеленая полупрозрачная каменная птица распростерла над ними сточенные водой крылья.
Через секунду они уже переплыли слабую тень моста и оказались как будто в другом мире, лес внезапно дохнул на них глубокой древностью, словно они только что через открытую дверь проникли в прошлое.
— Давным-давно речные дороги проглотил Альдхорт, — тихо сказал Бинабик, когда они обернулись, чтобы посмотреть на исчезающий вдали мост. — Имеет возможность, что и остальные изготовления ситхи потускнеют с прохождением времени.
— Не представляю, как можно было ходить по этому мосту — сказала Мария. — Он выглядит таким… хрупким.
— Более хрупким, чем был давно, это так, — согласился Бинабик, бросив назад тоскующий взгляд. — Но ситхи никогда не строивают… никогда не строивали… только для красоты. В произведенном ими есть много силы. Разве самая высокая башня Светлого Арда, творенная их руками, не стоит в Хейхолте и до сих пор?
Мария задумчиво кивнула. Саймон взбаламучивал пальцами холодную воду.
Они прошли еще одиннадцать мостов, или ворот, как называл их Бинабик, поскольку они в течение тысячелетий отмечали путь реки в Да'ай Чикиза. Все ворота носили имена животных и соотносились с фазами луны. Одних за другими они миновали Лис, Петухов, Зайцев и Голубей, все разные, выточенные из перламутрового лунного камня или лазурита, но в каждом из них видна была работа все тех же гордых, полных благоговения рук.
К полудню они добрались до Ворот Соловьев. Пройдя этот мост, на гордой резьбе которого до сих пор виднелись блестки золота, река сделала еще один поворот к западу, по направлению к невидимым восточным краям Вальдхельмских гор. Здесь не было порогов, течение неслось быстро и ровно. Саймон открыл рот, чтобы задать Марии какой-то вопрос, но тут Бинабик поднял руку.
Как только они повернули, это возникло перед ними: лес невероятно стройных грациозных башен, достойный соперник окружавшего их леса из деревьев. Город ситхи, с обеих сторон примыкавший к реке, будто бы рос из самой земли. Он казался сном леса, воплощенным в хрупком камне. Это была необъятная чаща воздушных переходов, подобных паутинным мостам, филигранных верхушек башен и минаретов, уходящих ввысь, к вершинам деревьев, словно ледяные цветы, рвущиеся к солнцу. Это было прекраснее всего, что когда-либо видел Саймон. Они подплыли ближе, река извивалась теперь среди стройных колонн, и стало заметно, что лес по-своему использует Да'ай Чикиза. Изразцовые башни, окутанные сетью трещин, были теперь оплетены плющом, двери из дерева и других недолговечных материалов истлели, и каменные очертания казались сохранившимися скелетами морских чудовищ, чья плоть давным-давно мертва. Лес вторгся сюда, цепляясь за хрупкие стены и обвивая тонкие, как шепот, шпили равнодушной листвой.
Но каким-то образом от этого Да'ай Чикиза стал еще красивее, как будто лес, неутомимый и неосуществленный, из недр своих вырастил этот город.
Тихий голос Бинабика нарушил молчание, торжественный, как само мгновение, в которое он прозвучал; эхо, едва отозвавшись, исчезло без следа.
— Дерево Поющих Ветров, — называли они его. Да'ай Чикиза. Очень давно, если вы можете представить себе такое, он был полон музыки и жизни. Все окна бьии освещенные, и по реке плавали прекрасные корабли. — Тролль откинул голову.
Они прошли под последним каменным мостом, узким, как перышко, украшенным изображением стройного, увенчанного рогами оленя. — Дерево Поющих Ветров, — повторил он, ни к кому не обращаясь, как человек, погрузившийся в далекие, счастливые воспоминания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236
Будто в тумане, Саймон смотрел, как Бинабик вытащил из своего мешка манускрипт Моргенса и присел на корточки поближе к костру, перелистывая страницы. Он выглядел в точности, как маленький монах, согнувшийся над Книгой Эйдона. Ветер завывал в ветвях деревьев над головой, сдувая с листьев ледяные капли — остатки послеполуденного дождя. С унылым шумом бегущей воды смешивалось настойчивое кваканье маленьких речных лягушек.
Саймон не сразу понял, что мягкое давление на его плечо — это не просто боль от неудобной позы, в которой скорчилось его измученное тело. Он с трудом повернул шею, скованную жестким воротом тяжелого шерстяного плаща, освобождая руку, чтобы прогнать Кантаку, но остановился в изумлении, увидев на своем плече темную голову Марии и почувствовав ее ритмичное сонное дыхание.
Бинабик посмотрел на него.
— Сегодняшним днем бывало много трудной работы, — улыбнулся он. — Если это не приносит тебе много боли, оставь ее так на некоторое время. Она много гребла. — Он вернулся к манускрипту.
Мария пошевелилась и что-то пробормотала. Саймон поправил на ней плащ, подаренный Джулой. Когда он коснулся ее щеки, она поежилась, высунула руку и неуклюже похлопала его по груди, а потом свернулась поудобнее.
Звук ее ровного дыхания у самого уха был ясно слышен, несмотря на вой ветра и шум воды. Саймон зябко повел плечами и почувствовал, как его веки становятся тяжелыми, такими тяжелыми… но сердце его билось сильно и уверенно, и вслед за этим звуком движения неутомимой крови он проваливался все глубже и глубже в теплую темноту.
В сером, рассеянном свете дождливого утра, со слипающимися глазами и вялыми, непослушными от слишком раннего подъема руками, они увидели первый мост.
Саймон снова был на корме. Он все еще с трудом двигался, так что потребовалось немало усилий, чтобы без ущерба для себя влезть в лодку, и голова не прекращала кружиться, но все же он чувствовал себя много лучше, чем накануне. Когда они прошли поворот весело несущейся вперед реки, которая оказалась совершенно безразличной к столь раннему часу, Саймон увидел впереди что-то странное, перекинувшееся дугой через стремительный поток. Протерев глаза от моросящего дождя, который, казалось, не столько падал, сколько висел в воздухе, он прищурился.
— Бинабик, — спросил он, наклонясь вперед. — Это что?..
— Мост это, да, — весело ответил тролль. — Ворота Журавлей, как следует предположить.
Река подносила их все ближе и ближе, и они вытащили весла из воды, чтобы замедлить ход. Мост изящной аркой поднимался из густых прибрежных зарослей и уходил в зелень деревьев на другой стороне. Вырезанный из бледного, полупрозрачного зеленого камня, он казался хрупким, как будто был создан из замерзшей морской пены. Некогда он весь был покрыт затейливой резьбой, но теперь большую часть его поверхности покрывал мох и сплетенный плющ. Все, что осталось, было почти полностью сглажено ветром и дождем. Путники запрокинули головы, когда суденышко скользнуло под мост — зеленая полупрозрачная каменная птица распростерла над ними сточенные водой крылья.
Через секунду они уже переплыли слабую тень моста и оказались как будто в другом мире, лес внезапно дохнул на них глубокой древностью, словно они только что через открытую дверь проникли в прошлое.
— Давным-давно речные дороги проглотил Альдхорт, — тихо сказал Бинабик, когда они обернулись, чтобы посмотреть на исчезающий вдали мост. — Имеет возможность, что и остальные изготовления ситхи потускнеют с прохождением времени.
— Не представляю, как можно было ходить по этому мосту — сказала Мария. — Он выглядит таким… хрупким.
— Более хрупким, чем был давно, это так, — согласился Бинабик, бросив назад тоскующий взгляд. — Но ситхи никогда не строивают… никогда не строивали… только для красоты. В произведенном ими есть много силы. Разве самая высокая башня Светлого Арда, творенная их руками, не стоит в Хейхолте и до сих пор?
Мария задумчиво кивнула. Саймон взбаламучивал пальцами холодную воду.
Они прошли еще одиннадцать мостов, или ворот, как называл их Бинабик, поскольку они в течение тысячелетий отмечали путь реки в Да'ай Чикиза. Все ворота носили имена животных и соотносились с фазами луны. Одних за другими они миновали Лис, Петухов, Зайцев и Голубей, все разные, выточенные из перламутрового лунного камня или лазурита, но в каждом из них видна была работа все тех же гордых, полных благоговения рук.
К полудню они добрались до Ворот Соловьев. Пройдя этот мост, на гордой резьбе которого до сих пор виднелись блестки золота, река сделала еще один поворот к западу, по направлению к невидимым восточным краям Вальдхельмских гор. Здесь не было порогов, течение неслось быстро и ровно. Саймон открыл рот, чтобы задать Марии какой-то вопрос, но тут Бинабик поднял руку.
Как только они повернули, это возникло перед ними: лес невероятно стройных грациозных башен, достойный соперник окружавшего их леса из деревьев. Город ситхи, с обеих сторон примыкавший к реке, будто бы рос из самой земли. Он казался сном леса, воплощенным в хрупком камне. Это была необъятная чаща воздушных переходов, подобных паутинным мостам, филигранных верхушек башен и минаретов, уходящих ввысь, к вершинам деревьев, словно ледяные цветы, рвущиеся к солнцу. Это было прекраснее всего, что когда-либо видел Саймон. Они подплыли ближе, река извивалась теперь среди стройных колонн, и стало заметно, что лес по-своему использует Да'ай Чикиза. Изразцовые башни, окутанные сетью трещин, были теперь оплетены плющом, двери из дерева и других недолговечных материалов истлели, и каменные очертания казались сохранившимися скелетами морских чудовищ, чья плоть давным-давно мертва. Лес вторгся сюда, цепляясь за хрупкие стены и обвивая тонкие, как шепот, шпили равнодушной листвой.
Но каким-то образом от этого Да'ай Чикиза стал еще красивее, как будто лес, неутомимый и неосуществленный, из недр своих вырастил этот город.
Тихий голос Бинабика нарушил молчание, торжественный, как само мгновение, в которое он прозвучал; эхо, едва отозвавшись, исчезло без следа.
— Дерево Поющих Ветров, — называли они его. Да'ай Чикиза. Очень давно, если вы можете представить себе такое, он был полон музыки и жизни. Все окна бьии освещенные, и по реке плавали прекрасные корабли. — Тролль откинул голову.
Они прошли под последним каменным мостом, узким, как перышко, украшенным изображением стройного, увенчанного рогами оленя. — Дерево Поющих Ветров, — повторил он, ни к кому не обращаясь, как человек, погрузившийся в далекие, счастливые воспоминания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236