Дриззт и Кэтти-бри обменялись взглядами, у обоих была отличная догадку о том, куда мог уйти Бруенор.
В этот момент вернулся Иван вместе с пожилым, но оживленным мужчиной, одетым в дубово-белую тунику и брюки того же цвета. Легкая шелковистая накидка голубого цвета была стянута с плеч, а широкополая шляпа голубого цвета с красной каймой, сидела на его голове. В центре передней части каймы находился фарфорово-золотой кулон с изображенной на нем горящей над глазом свечой, что все четверо узнали, как святой символ Денейра – бога литературы и искусства.
Мужчина был среднего роста, около шести футов, мускулист, несмотря на свой преклонный возраст. Его волосы, те, что остались, имели седой оттенок с намеком на коричневый. Что-то в его облике казалось спутникам странно неуместным. Наконец Дриззт понял, что это глаза мужчины, выдающиеся серые зрачки, казавшиеся полными искр, глаза куда более молодого человека.
«Я Кэддерли», – тепло сказал он, застенчиво поклонившись. «Добро пожаловать в Храм Парящего Духа, дом Денейра и Огмы, а также всех добрых богов. Вы уже познакомились с моей женой Дансией?»
Кэтти-бри перевела взгляд с пожилого Кэддерли на Дансию, которая не могла быть намного старше Кэтти-бри, и ей уж точно не было и тридцати.
«И с твоими близнецами», – ухмыльнувшись, добавил Иван, глядя на Кэтти-бри, пока та изучала Дансию. Проницательным Дриззту и Дюдермонту показалось, что дварфу было знакомо подобное смущение при знакомстве, обстоятельство, которое привело обоих к заключению, что пожилой возраст Кэддерли был не естественного происхождения.
«Ах да, близнецы», – сказал Кэддерли, тряся головой не в силах сдержать ухмылку даже при мысли о своем шумном наследии.
Мудрый жрец изучил выражение на лицах четверых, оценив то, что они придержали очевидные вопросы при себе. «Двадцать девять», – небрежно заметил он. «Мне двадцать девять лет».
«Через две недели будет тридцать», – добавил Иван. «Хотя ты и сейчас не выглядишь на сто шесть!»
«Это все задание построить собор», – объяснила Дансия, и в ее сдержанном тоне был лишь оттенок грусти и злости. «Кэддерли отдал этому месту свою жизненную силу – выбор, который он сделал во славу своего бога».
Дриззт уставился на девушку, преданный воин, и он понимал, что Дансии тоже пришлось многим пожертвовать из-за выбора Кэддерли. Он чувствовал в ней гнев, но глубоко погребенный, подавленный ее любовью к нему и восхищением его выбором.
Кэтти-бри не упустила ничего из этого. Она, потерявшая любимого, уж точно сочувствовала Дансии и все же, она знала, что эта женщина не нуждалась в сочувствии. За эти несколько фраз, данных в объяснение, в присутствии Кэддерли и Дансии, и внутри залов этого самого набожного здания, Кэтти-бри поняла, что сочувствовать Дансии – значит умалять ее жертву, обесценить то, чего достиг Кэддерли в обмен за свою молодость.
Обе женщины замкнули взгляд друг на друге, глаза экзотической миндальной формы Дансии и большие глаза Кэтти-бри с насыщенным голубым оттенком. Кэтти-бри хотела сказать, «По крайне мере у тебя есть дети от любимого», хотела объяснить Дансии пустоту своей собственной потери, когда Вулфгар умер до того …
До очень многого, вздохнув, подумала Кэтти-бри.
Дансия знала ее историю, и, просто посмотрев в ее глаза, поняла и оценила то, что было на сердце у женщины.
Восемь человек, ведь Пикел вскоре вернулся, объяснив, что дети спали в саду, и за ним присматривали несколько жрецов, провели несколько следующих часов, обмениваясь историями. Дриззт и Кэддерли казались родственными душами, и они и в самом деле, прошли через множество приключений. Оба противостояли красному дракону и выжили, чтобы рассказать об этом, оба перешагнули через наследия прошлого. Они крепко подружились, как и Дансия с Кэтти-бри, и хотя братья дварфы хотели услышать побольше о Мифрил Холле, им оказалось тяжело вломиться в разговор двух женщин, и в разговор Кэддерли и Дриззта. Постепенно они оставили попытки и заняли свое время Харклом. Он был в Мифрил Холле и участвовал в войне с дроу, и оказался неплохим рассказчиком, подкрашивая свои истории небольшими иллюзиями.
Дюдермонт чувствовал себя странно оторванным от всего этого. Он понял, что скучает по морю и своему кораблю, ему хотелось снова выплывать из Гавани Уотердипа, гоняться за пиратами в открытых водах.
Это бы продолжалось весь день, не постучи в дверь жрец, сообщивший Дансии, что дети проснулись. Женщина двинулась, чтобы уйти с дварфами, но Дриззт остановил ее. Он вытащил статуэтку в форме пантеры и позвал Гвенвивар.
Душа Ивана ушла в пятки от этого зрелища! Пикел тоже взвизгнул, но от ликованья, дварф-друид всегда мечтал встретиться со столь величественным зверем, несмотря на тот факт, что зверь мог ободрать его лицо.
«Близнецам понравиться проводить время с Гвенвивар», – объяснил дроу.
Огромная кошка легким шагом вышла из комнаты, Пикел следовал прямо за ней, схватив хвост пантеры, чтобы Гвенвивар тащила его за собой.
« не так сильно, как моему братцу», – подметил все еще немного ошарашенный Иван.
Дансия собиралась задать очевидный вопрос о безопасности, но ограничилась лишь мыслью, поняв, что если бы пантере нельзя было доверять, Дриззт бы никогда не вызвал ее. Она улыбнулась и грациозно поклонилась, потом ушла вместе с Иваном. Кэтти-бри бы тоже пошла, но осанка Дриззта, внезапно ставшая ровной подсказала ей, что настало время поговорить о деле.
«Вы ведь здесь не просто для того, чтобы обмениваться историями какими бы прекрасными они не были», – сказал Кэддерли и сел ровно, сложив перед собой руки, готовый услышать самую важную историю во всех подробностях.
Дюдермонт рассказал ее, Дриззт и Кэтти-бри добавляли моменты, которые они считали нужными, а Харкл постоянно приукрашивал историю замечаниями, которые, по мнению остальных четверых, не имели ни с чем ничего общего.
Кэддерли подтвердил, что он читал о Кэрвиче и слепой провидице. «Она говорит загадками, которые не всегда то, чем кажутся», – предупредил он.
«Так говорят», – согласился Дюдермонт. «Но именно эту загадку мои друзья не могут проигнорировать».
«Если провидица говорила истинно, тогда потерянный друг – мой отец Закнафейн находится в когтях злого созданья», – объяснил Дриззт. «Возможно приближенного к Лолс, или матрона мать одного из правящих домов Мензоберранзана».
Харкл сильно прикусил губу. Он видел допущенную здесь ошибку, но ему приходилось учитывать ограничения заклятья. Он прочитал стих слепой провидицы, слово за словом, по меньшей мере, десяток раз, полностью запечатлев его в памяти. Но это была привилегированная информация, за рамками заклятья. Туман судьбы содействовал тому, что будет, но если Харкл воспользуется информацией, которую только ему дало заклятье, он может изменить судьбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89