Даже после нескольких секунд воздействия газа, пес наверняка уже не в лучшей своей форме.
Эви благодарила всевышнего, что наемники-афганы имеют привычку поливать из автомата все вокруг. Она дождалась того момента, когда пес перевел дуло в сторону от дивана. Услышав, как звякнули стекла где-то слева от нее, Эви сорвала с себя солнечные очки, приподнялась и выставила из-за дивана ствол «Мишкова».
Слезоточивый газ был невидим в ультрафиолетовом спектре, и ей понадобилась одна секунда, чтобы поймать пса на мушку.
Раздалась короткая очередь. Голова пса дернулась влево и вверх, словно кто-то перебил ему хлыстом шею. Пес повалился на спину, а его «Мицубиси» все еще продолжал бесцельно плеваться огнем. Тело пса повторило движение его головы, перевернувшись влево, и рухнуло бесформенной грудой. «Мицубиси» умолк.
Эви подождала немного, не появится ли еще одна мишень, но, судя по всему, пес действовал в одиночку.
Резкий порыв ветра быстро развеял слезоточивый газ, но вместо него принес с собой завывание сирен и запахи с Ист-Ривер. Небо на востоке начинало заниматься зарей. Однако первые лучи были бессильны согреть стылый декабрьский воздух.
Было двадцать минут седьмого. Из-под Эви донесся напряженный невыразительный голос:
– Что вам здесь надо?
Эви посмотрела на мужчину и изменила свое первоначальное мнение о нем. Было ему не меньше сорока, а то и вовсе за сорок, но он хорошо сохранился. Незнакомец наверняка красил волосы, но не трогал усов, и вообще явно старался держать себя в форме. Наверно, какой-нибудь ответственный чиновник в крупной компании.
Эви без труда читала выражение его лица и могла с уверенностью утверждать, что он наверняка прошел курсы выживания в экстремальных ситуациях, которые проводились для высших чинов. А еще по запаху она определила, что самообладание его на исходе.
Эви вернула на нос очки и слезла с бедняги. Держа его на прицеле, начала отступать к двери.
– Вставайте.
Мужчина медленно поднялся на ноги. Явно давала о себе знать подготовка. Никаких резких движений, не пытается прятать руку, дожидается новых команд. Даже не сделал попытки запахнуть халат. Эви дала его поведению высокую оценку. В подобных ситуациях скромность может стоить вам жизни.
– А что теперь? – тот же самый отрешенный тон, однако Эви без труда различила тревожные нотки. Она готова была поклясться, что человек уже приготовился умереть.
– У вас здесь не найдется припаркованного аэрокара? – если он из начальства, то это вполне вероятно.
Мужчина кивнул. В комнату через разбитые окна тянуло холодом, однако он весь взмок.
– Казенный или собственный?
– Собственный. «Форд Перегрин».
Вой сирены делался все громче. Эви хотелось обыскать убитого пса, но времени у нее было в обрез, да и вряд ли там найдется что-либо новое.
– Что ж, боюсь, что я буду вынуждена просить вас подвезти меня.
«Форд» оказался роскошной игрушкой. Собственно говоря, любой аэрокар уже сам по себе роскошь. Этот же располагал широкими кожаными креслами, внутренней деревянной обшивкой и почти звуконепроницаемым салоном. Эви села сзади и сосредоточенно уперлась незнакомцу в затылок дулом. «Перегрин» нырнул в частный воздушный коридор, причем из переговорного устройства не раздалось ни единого звука. Отчего Эви сделала вывод, что ее вельможный пленник еще не натворил глупостей.
Как только они развили скорость в двести километров в час, несясь над Манхэттеном, заложник наконец раскрыл рот:
– Куда мы летим?
– У вас имеется адрес и коды для приземления, не так ли?
Мужчина кивнул.
– Служба безопасности вызовет полицию. Здесь я бессилен что-либо поделать.
Кажется, он понемногу приходил в себя. Оно и к лучшему. Эви предпочитала не впутываться в истории с жертвами среди гражданского населения.
– Просто приземляйтесь. Остальное – мои проблемы.
«Перегрин» сбавил скорость и начал заходить на посадку над Бруклином. Впервые в голосе незнакомца послышались какие-то эмоции:
– Вам хоть известно, кто я такой?
Эви покачала головой:
– Вы тот, кому срочно требуется лекарство от заносчивости.
Аэрокар резко сбросил скорость и начал спускаться вниз к синему хромированному обелиску небоскреба «Ниоги», и в тот же момент, напоминая собой гигантскую апельсиновую дольку, над горизонтом на востоке показалось солнце.
Аэрокар начал посадку, заложенную в память бортового компьютера, и приземлился тремя этажами ниже на специальной парковке. Никакой «торжественной встречи» и практически никаких других машин.
– Не глушите мотор, просто откиньте крышку и вылезайте наружу.
Заложник покинул машину, и его тотчас же охватила дрожь. Ветер нещадно трепал полы его халата. Он стоял на продуваемой со всех сторон площадке на высоте четырехсот метров, одетый в один лишь шелковый банный халат. Эви даже прониклась к нему некоторым сочувствием, но не слишком. Минут через десять все его проблемы благополучно разрешатся. У нее же возникло предчувствие, что ее собственные – только начинаются.
– Откройте капот…
– Но ведь мотор…
– Открывайте… – возможно, он бы держал себя более свободно, однако не стоит забывать, в чьих руках оружие. Как только капот был открыт, Эви знаком велела ему отойти прочь от машины, а сама вылезла с заднего сиденья. Ее искусанная доберманом нога ныла уже меньше, хотя она провела на сиденье не более десяти минут.
Эви обогнула машину. Поскольку капот был поднят, ей пришлось повысить голос, чтобы заложник услышал ее «не двигаться».
Он даже не шелохнулся.
Эви заглянула за кожух мотора и безошибочно угадала ярко-оранжевую пластиковую коробку, в которой был установлен транспондер и записывающее устройство. Взяв пистолет за дуло, Эви размахнулась и с силой ударила рукояткой по запечатанному ящичку. От удара у нее тотчас заныло правое плечо. Послышался негромкий хлопок.
Краем глаза Эви заметила, что заложник поморщился.
Наклонившись, она разглядела на крышке ящичка трещину, образовавшуюся от удара. Затем, поднапрягшись, с силой опустила рукоятку «Мишкова» на другой край ящичка.
Раздался более резкий хлопок, а вслед за тем негромкое шипение – это выравнивалось давление.
Эви вернула «Мишков» в кобуру и постаралась приподнять крышку кожуха. Как только та сдвинулась с места, ей тотчас бросилась в глаза черно-белая флюоресцентная этикетка, сообщавшая о том, что несанкционированный доступ является злостным правонарушением. Эта этикетка украшала собой крышку серой металлической коробки. Крышка крепилась четырьмя болтами, которые, в свою очередь, были запечатаны тонким слоем прозрачного пластика.
Эви взглянула на свои перчатки и пожалела, что у нее с собой нет гаечного ключа.
Бросив предостерегающий взгляд на заложника, она взялась обеими руками за болты и резко повернула их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Эви благодарила всевышнего, что наемники-афганы имеют привычку поливать из автомата все вокруг. Она дождалась того момента, когда пес перевел дуло в сторону от дивана. Услышав, как звякнули стекла где-то слева от нее, Эви сорвала с себя солнечные очки, приподнялась и выставила из-за дивана ствол «Мишкова».
Слезоточивый газ был невидим в ультрафиолетовом спектре, и ей понадобилась одна секунда, чтобы поймать пса на мушку.
Раздалась короткая очередь. Голова пса дернулась влево и вверх, словно кто-то перебил ему хлыстом шею. Пес повалился на спину, а его «Мицубиси» все еще продолжал бесцельно плеваться огнем. Тело пса повторило движение его головы, перевернувшись влево, и рухнуло бесформенной грудой. «Мицубиси» умолк.
Эви подождала немного, не появится ли еще одна мишень, но, судя по всему, пес действовал в одиночку.
Резкий порыв ветра быстро развеял слезоточивый газ, но вместо него принес с собой завывание сирен и запахи с Ист-Ривер. Небо на востоке начинало заниматься зарей. Однако первые лучи были бессильны согреть стылый декабрьский воздух.
Было двадцать минут седьмого. Из-под Эви донесся напряженный невыразительный голос:
– Что вам здесь надо?
Эви посмотрела на мужчину и изменила свое первоначальное мнение о нем. Было ему не меньше сорока, а то и вовсе за сорок, но он хорошо сохранился. Незнакомец наверняка красил волосы, но не трогал усов, и вообще явно старался держать себя в форме. Наверно, какой-нибудь ответственный чиновник в крупной компании.
Эви без труда читала выражение его лица и могла с уверенностью утверждать, что он наверняка прошел курсы выживания в экстремальных ситуациях, которые проводились для высших чинов. А еще по запаху она определила, что самообладание его на исходе.
Эви вернула на нос очки и слезла с бедняги. Держа его на прицеле, начала отступать к двери.
– Вставайте.
Мужчина медленно поднялся на ноги. Явно давала о себе знать подготовка. Никаких резких движений, не пытается прятать руку, дожидается новых команд. Даже не сделал попытки запахнуть халат. Эви дала его поведению высокую оценку. В подобных ситуациях скромность может стоить вам жизни.
– А что теперь? – тот же самый отрешенный тон, однако Эви без труда различила тревожные нотки. Она готова была поклясться, что человек уже приготовился умереть.
– У вас здесь не найдется припаркованного аэрокара? – если он из начальства, то это вполне вероятно.
Мужчина кивнул. В комнату через разбитые окна тянуло холодом, однако он весь взмок.
– Казенный или собственный?
– Собственный. «Форд Перегрин».
Вой сирены делался все громче. Эви хотелось обыскать убитого пса, но времени у нее было в обрез, да и вряд ли там найдется что-либо новое.
– Что ж, боюсь, что я буду вынуждена просить вас подвезти меня.
«Форд» оказался роскошной игрушкой. Собственно говоря, любой аэрокар уже сам по себе роскошь. Этот же располагал широкими кожаными креслами, внутренней деревянной обшивкой и почти звуконепроницаемым салоном. Эви села сзади и сосредоточенно уперлась незнакомцу в затылок дулом. «Перегрин» нырнул в частный воздушный коридор, причем из переговорного устройства не раздалось ни единого звука. Отчего Эви сделала вывод, что ее вельможный пленник еще не натворил глупостей.
Как только они развили скорость в двести километров в час, несясь над Манхэттеном, заложник наконец раскрыл рот:
– Куда мы летим?
– У вас имеется адрес и коды для приземления, не так ли?
Мужчина кивнул.
– Служба безопасности вызовет полицию. Здесь я бессилен что-либо поделать.
Кажется, он понемногу приходил в себя. Оно и к лучшему. Эви предпочитала не впутываться в истории с жертвами среди гражданского населения.
– Просто приземляйтесь. Остальное – мои проблемы.
«Перегрин» сбавил скорость и начал заходить на посадку над Бруклином. Впервые в голосе незнакомца послышались какие-то эмоции:
– Вам хоть известно, кто я такой?
Эви покачала головой:
– Вы тот, кому срочно требуется лекарство от заносчивости.
Аэрокар резко сбросил скорость и начал спускаться вниз к синему хромированному обелиску небоскреба «Ниоги», и в тот же момент, напоминая собой гигантскую апельсиновую дольку, над горизонтом на востоке показалось солнце.
Аэрокар начал посадку, заложенную в память бортового компьютера, и приземлился тремя этажами ниже на специальной парковке. Никакой «торжественной встречи» и практически никаких других машин.
– Не глушите мотор, просто откиньте крышку и вылезайте наружу.
Заложник покинул машину, и его тотчас же охватила дрожь. Ветер нещадно трепал полы его халата. Он стоял на продуваемой со всех сторон площадке на высоте четырехсот метров, одетый в один лишь шелковый банный халат. Эви даже прониклась к нему некоторым сочувствием, но не слишком. Минут через десять все его проблемы благополучно разрешатся. У нее же возникло предчувствие, что ее собственные – только начинаются.
– Откройте капот…
– Но ведь мотор…
– Открывайте… – возможно, он бы держал себя более свободно, однако не стоит забывать, в чьих руках оружие. Как только капот был открыт, Эви знаком велела ему отойти прочь от машины, а сама вылезла с заднего сиденья. Ее искусанная доберманом нога ныла уже меньше, хотя она провела на сиденье не более десяти минут.
Эви обогнула машину. Поскольку капот был поднят, ей пришлось повысить голос, чтобы заложник услышал ее «не двигаться».
Он даже не шелохнулся.
Эви заглянула за кожух мотора и безошибочно угадала ярко-оранжевую пластиковую коробку, в которой был установлен транспондер и записывающее устройство. Взяв пистолет за дуло, Эви размахнулась и с силой ударила рукояткой по запечатанному ящичку. От удара у нее тотчас заныло правое плечо. Послышался негромкий хлопок.
Краем глаза Эви заметила, что заложник поморщился.
Наклонившись, она разглядела на крышке ящичка трещину, образовавшуюся от удара. Затем, поднапрягшись, с силой опустила рукоятку «Мишкова» на другой край ящичка.
Раздался более резкий хлопок, а вслед за тем негромкое шипение – это выравнивалось давление.
Эви вернула «Мишков» в кобуру и постаралась приподнять крышку кожуха. Как только та сдвинулась с места, ей тотчас бросилась в глаза черно-белая флюоресцентная этикетка, сообщавшая о том, что несанкционированный доступ является злостным правонарушением. Эта этикетка украшала собой крышку серой металлической коробки. Крышка крепилась четырьмя болтами, которые, в свою очередь, были запечатаны тонким слоем прозрачного пластика.
Эви взглянула на свои перчатки и пожалела, что у нее с собой нет гаечного ключа.
Бросив предостерегающий взгляд на заложника, она взялась обеими руками за болты и резко повернула их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79