нужно найти себе крышу над головой и привести себя в порядок. Она перевела взгляд на библиотеку.
Интересно, удастся ли ей пройти мимо детекторов, если в рюкзаке у нее «Мицубиси». Или, в отличие от «Мишкова», автомат не имеет противодетекторной защиты?
Эви решила, что ей не стоит зря рисковать. «Мицубиси» нашел себе пристанище в люке ливневой канализации под Пятой Авеню.
Десяти минут, проведенных в туалете библиотеки, оказалось достаточно, чтобы Эви слегка привела себя в порядок. Правда, на душе у нее оставался неприятный осадок. Эви опустила голову в раковину, поставив ее под струю холодной воды. Ледяные капли стекали вниз по лицу и затылку. Только промыв левый глаз Эви поняла, насколько мучительно было действие газов. Эви испытала неизъяснимое удовольствие, просто прижавшись щекой к холодному фаянсу. На несколько минут ей стало совершенно безразлично, если кто-то вздумает напасть на нее сзади.
Однако, никто и не думал этого делать. В туалете было пусто, и только раз сюда забрела парочка болтливых подростков. Белокурые девочки без умолку щебетали о чем-то своем, делая вид, что не замечают затянутой в кожу женщины, уткнувшейся головой в раковину.
Когда девочки ушли, Эви подняла голову и посмотрелась в зеркало. Левый глаз опух и налился кровью, а в том месте, где респиратор плотно сжимал лицо, на коже остался уродливый красный след.
Сощурившись, Эви решила, что в ее чертах заметно нечто азиатское.
И впрямь, внешне она сильно напоминала Сукиоту. До такой степени, что на мгновение семитские черты словно расплылись, уступая место монголоидным.
А вдруг они и впрямь сестры – эта мысль не давала Эви покоя. Они были ближе, чем любые кровные родственники, за исключением однояйцевых близнецов. Эви были известны, по крайней мере, еще две женщины, с которыми она делила общность происхождения и отрезок ДНК.
Называлось это «биологические лаборатории Хиасю», а конкретнее «Человеческий Эмбрион Общего Назначения – партия № 23». Последний коммерческий образец, произведенный в довоенной Японии.
Эви сбросила кожаную куртку и до половины расстегнула молнию на комбинезоне. Рана на плече по-прежнему кровоточила, поэтому стащить с него комбинезон оказалось довольно болезненной процедурой. Эви поморщилась, оттягивая вниз воротник, чтобы обнажить рану. В зеркало Эви разглядела, что рана небольшая и неглубокая. Она промыла ее водой, стерев кровь, и ее взгляду предстал обширный багровый синяк, расползшийся на полспины. Глядя на него, Эви тотчас вспомнила, что у нее, между прочим, еще и нестерпимо ноет нога. Она перевязала рану при помощи стерильного пакета из походной аптечки. Слава богу, что рана не слишком серьезная. Вряд ли бы ей удалось справиться с пулевым ранением.
Правда, Эви меньше всего хотелось забивать себе голову мыслями о серьезных травмах.
Она застегнула молнию на комбинезоне, снова надела куртку и нацепила на нос очки.
Теперь она скорее напоминала уличного беспризорника, нежели студентку из богемного кружка. Прихрамывая, Эви вышла в вестибюль. Мягкая кожа ботинок негромко поскрипывала на новом мраморе пола. Откуда-то из-за пластиковых панелей, с противоположной от туалета стороны, раздавались приглушенные звуки строительных работ. Вот уже почти пять лет прошло с тех пор, как на расположенную по соседству Бенсхаймовскую клинику сбросили бомбу, а воз и ныне там – строители до сих пор пытаются устранить печальные последствия устроенной моро заварушки.
Пятьдесят третий – куда ни глянь – был паршивым годом.
Эви улыбнулась себе под нос. Не раскопай она тогда логово в Кливленде, дела могли бы принять куда более серьезный оборот.
Однако, больная нога продолжала напоминать о себе, и ей захотелось присесть.
Эви заметила у входной двери будку с видеокомом и проскользнула внутрь. Здесь оказалась гораздо чище, чем в порнотеатрике. От видеокома даже исходил свежий фабричный запах. Будка была звуконепроницаемой, снабжена затемненными стеклами и пластиковым сиденьем. Освещение внутри было неярким, а пластик – сдержанного, пепельно-серого цвета, вместо привычного, бьющего в глаза, белого.
Эви стало лучше уже оттого, что она наконец-то могла присесть.
Будка обеспечивала столь необходимое ей уединение, скрывая от посторонних глаз. Правда, Эви до сих пор преследовала мысль, что кто-нибудь в Агентстве воспользовался сетями Лэнгли и теперь просеивает все сигналы, поступающие с видеокомов Манхэттена, пытаясь засечь ее местонахождение. Нет, вряд ли, для них это слишком дорогое удовольствие. Ведь потом им ни за что не отчитаться перед Вашингтоном за непомерно раздутые расходы, даже если они и прибегнут к своим извечным уловкам. К тому же этот видеоком в первую очередь предназначался для доступа к базе данных библиотеки. Эви сомневалась, что ее изображение поступит в общую сеть, если только она не выйдет на исходящую линию.
Видеоком замигал ей зеленым огоньком, требуя от Эви, чтобы она ввела карточку и выбрала нужную функцию. Черт, даже здесь ей не дают спокойно посидеть и подумать. Эви вытащила из рюкзака одно из своих фальшивых удостоверений, – то, которое она раздобыла сама, не прибегая к помощи Агентства. Существование Евы Херман было менее правдоподобным, нежели псевдонимы, придуманные Агентством, но Ева пока что не засветилась ни на одном файле, ни в одном из подразделений спецслужб – ни в Штатах, ни за рубежом.
Связавшись с базой данных библиотеки, «Ева» принялась без разбору копаться в необъятном материале раздела «Япония», Эви же тем временем прислонилась к спинке сиденья и принялась размышлять над тем, почему она совершенно неожиданно для себя превратилась для многих в заветную мишень.
Агентство отвернулось от нее. Неприятно, однако подобные вещи уже случались. Об этом было не принято говорить в открытую. Агентство делало вывод, что кто-то стал для него обузой, и на несчастного обрушивались всякие неприятности. Бедняга мог сесть в самолет, который так и не долетал до места назначения, или же его вызывали к начальству и он больше не возвращался. Правда, их почту продолжали переадресовывать в какую-то никому не ведомую базу данных почтовой службы, их мебель перевозили в какой-нибудь захолустный городишко в Северной Неваде, а сами они оставляли работу по каким-то невнятно сформулированным «семейным обстоятельствам», и вскоре от них не оставалось даже воспоминаний.
Правда, последние семь часов ее жизни совершенно не укладывались в рамки принятой в Агентстве процедуры «отставки». Даже несмотря на то, что снайпера нанял именно ее босс, Хофштадтер, Агентству было совершенно ни к чему использовать наемного убийцу; проще поручить полевому агенту-оперативнику выполнение рискованной операции, и все решится само собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Интересно, удастся ли ей пройти мимо детекторов, если в рюкзаке у нее «Мицубиси». Или, в отличие от «Мишкова», автомат не имеет противодетекторной защиты?
Эви решила, что ей не стоит зря рисковать. «Мицубиси» нашел себе пристанище в люке ливневой канализации под Пятой Авеню.
Десяти минут, проведенных в туалете библиотеки, оказалось достаточно, чтобы Эви слегка привела себя в порядок. Правда, на душе у нее оставался неприятный осадок. Эви опустила голову в раковину, поставив ее под струю холодной воды. Ледяные капли стекали вниз по лицу и затылку. Только промыв левый глаз Эви поняла, насколько мучительно было действие газов. Эви испытала неизъяснимое удовольствие, просто прижавшись щекой к холодному фаянсу. На несколько минут ей стало совершенно безразлично, если кто-то вздумает напасть на нее сзади.
Однако, никто и не думал этого делать. В туалете было пусто, и только раз сюда забрела парочка болтливых подростков. Белокурые девочки без умолку щебетали о чем-то своем, делая вид, что не замечают затянутой в кожу женщины, уткнувшейся головой в раковину.
Когда девочки ушли, Эви подняла голову и посмотрелась в зеркало. Левый глаз опух и налился кровью, а в том месте, где респиратор плотно сжимал лицо, на коже остался уродливый красный след.
Сощурившись, Эви решила, что в ее чертах заметно нечто азиатское.
И впрямь, внешне она сильно напоминала Сукиоту. До такой степени, что на мгновение семитские черты словно расплылись, уступая место монголоидным.
А вдруг они и впрямь сестры – эта мысль не давала Эви покоя. Они были ближе, чем любые кровные родственники, за исключением однояйцевых близнецов. Эви были известны, по крайней мере, еще две женщины, с которыми она делила общность происхождения и отрезок ДНК.
Называлось это «биологические лаборатории Хиасю», а конкретнее «Человеческий Эмбрион Общего Назначения – партия № 23». Последний коммерческий образец, произведенный в довоенной Японии.
Эви сбросила кожаную куртку и до половины расстегнула молнию на комбинезоне. Рана на плече по-прежнему кровоточила, поэтому стащить с него комбинезон оказалось довольно болезненной процедурой. Эви поморщилась, оттягивая вниз воротник, чтобы обнажить рану. В зеркало Эви разглядела, что рана небольшая и неглубокая. Она промыла ее водой, стерев кровь, и ее взгляду предстал обширный багровый синяк, расползшийся на полспины. Глядя на него, Эви тотчас вспомнила, что у нее, между прочим, еще и нестерпимо ноет нога. Она перевязала рану при помощи стерильного пакета из походной аптечки. Слава богу, что рана не слишком серьезная. Вряд ли бы ей удалось справиться с пулевым ранением.
Правда, Эви меньше всего хотелось забивать себе голову мыслями о серьезных травмах.
Она застегнула молнию на комбинезоне, снова надела куртку и нацепила на нос очки.
Теперь она скорее напоминала уличного беспризорника, нежели студентку из богемного кружка. Прихрамывая, Эви вышла в вестибюль. Мягкая кожа ботинок негромко поскрипывала на новом мраморе пола. Откуда-то из-за пластиковых панелей, с противоположной от туалета стороны, раздавались приглушенные звуки строительных работ. Вот уже почти пять лет прошло с тех пор, как на расположенную по соседству Бенсхаймовскую клинику сбросили бомбу, а воз и ныне там – строители до сих пор пытаются устранить печальные последствия устроенной моро заварушки.
Пятьдесят третий – куда ни глянь – был паршивым годом.
Эви улыбнулась себе под нос. Не раскопай она тогда логово в Кливленде, дела могли бы принять куда более серьезный оборот.
Однако, больная нога продолжала напоминать о себе, и ей захотелось присесть.
Эви заметила у входной двери будку с видеокомом и проскользнула внутрь. Здесь оказалась гораздо чище, чем в порнотеатрике. От видеокома даже исходил свежий фабричный запах. Будка была звуконепроницаемой, снабжена затемненными стеклами и пластиковым сиденьем. Освещение внутри было неярким, а пластик – сдержанного, пепельно-серого цвета, вместо привычного, бьющего в глаза, белого.
Эви стало лучше уже оттого, что она наконец-то могла присесть.
Будка обеспечивала столь необходимое ей уединение, скрывая от посторонних глаз. Правда, Эви до сих пор преследовала мысль, что кто-нибудь в Агентстве воспользовался сетями Лэнгли и теперь просеивает все сигналы, поступающие с видеокомов Манхэттена, пытаясь засечь ее местонахождение. Нет, вряд ли, для них это слишком дорогое удовольствие. Ведь потом им ни за что не отчитаться перед Вашингтоном за непомерно раздутые расходы, даже если они и прибегнут к своим извечным уловкам. К тому же этот видеоком в первую очередь предназначался для доступа к базе данных библиотеки. Эви сомневалась, что ее изображение поступит в общую сеть, если только она не выйдет на исходящую линию.
Видеоком замигал ей зеленым огоньком, требуя от Эви, чтобы она ввела карточку и выбрала нужную функцию. Черт, даже здесь ей не дают спокойно посидеть и подумать. Эви вытащила из рюкзака одно из своих фальшивых удостоверений, – то, которое она раздобыла сама, не прибегая к помощи Агентства. Существование Евы Херман было менее правдоподобным, нежели псевдонимы, придуманные Агентством, но Ева пока что не засветилась ни на одном файле, ни в одном из подразделений спецслужб – ни в Штатах, ни за рубежом.
Связавшись с базой данных библиотеки, «Ева» принялась без разбору копаться в необъятном материале раздела «Япония», Эви же тем временем прислонилась к спинке сиденья и принялась размышлять над тем, почему она совершенно неожиданно для себя превратилась для многих в заветную мишень.
Агентство отвернулось от нее. Неприятно, однако подобные вещи уже случались. Об этом было не принято говорить в открытую. Агентство делало вывод, что кто-то стал для него обузой, и на несчастного обрушивались всякие неприятности. Бедняга мог сесть в самолет, который так и не долетал до места назначения, или же его вызывали к начальству и он больше не возвращался. Правда, их почту продолжали переадресовывать в какую-то никому не ведомую базу данных почтовой службы, их мебель перевозили в какой-нибудь захолустный городишко в Северной Неваде, а сами они оставляли работу по каким-то невнятно сформулированным «семейным обстоятельствам», и вскоре от них не оставалось даже воспоминаний.
Правда, последние семь часов ее жизни совершенно не укладывались в рамки принятой в Агентстве процедуры «отставки». Даже несмотря на то, что снайпера нанял именно ее босс, Хофштадтер, Агентству было совершенно ни к чему использовать наемного убийцу; проще поручить полевому агенту-оперативнику выполнение рискованной операции, и все решится само собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79