- Никогда не отказывайся от денег, та cherie ! Никогда не говори, что какая-то сумма слишком велика, если ты должна работать за нее, а принимай с благодарностью то, что дают тебе боги.
- Я думаю, что на самом деле я должна… благодарить вас, - сказала Ева. - Бы так добры ко мне! Я вам очень… очень признательна!
- Я любила твоего отца и возвращаю ему долг за те часы счастья, что мы провели вместе.
- Тогда я уверена, что и папа… где бы он ни был сейчас… тоже очень благодарен вам, - тихо проговорила девушка.
После ее слов в спальне воцарилась тишина. Затем Леонида, словно боясь показаться сентиментальной, быстро сказала:
- Ну, пора браться задело. Думаю, у тебя есть платья, которые мсье Бишоффхейм сочтет подобающими для юной английской леди, помолвленной с братом герцога Кинкрейгского?
- Боюсь… они… не очень нарядные, - виновато призналась Ева. - Но у меня есть с собой несколько маминых платьев, которые я могу надеть, только они, конечно… не черные.
- Ты не должна носить черное! - в ужасе воскликнула мадам Лебланк. - Ты должна выглядеть счастливой, да и какая девушка не была бы счастлива, выходя замуж за лорда Чарльза?
Она немного подумала, затем сказала:
- Я отправлю с тобой мою горничную, Жози, к тебе домой. Она почистит и выгладит то, что у тебя есть, и, может, добавит ленту или кружево, если платье выглядит слишком унылым.
- Это было бы… очень любезно, - обрадовалась девушка.
- А теперь мы должны решить, как тебя будут звать.
- Меня зовут Евой.
- Что ж, это подойдет, раз у тебя мать англичанка и отец француз.
Девушка засмеялась:
- Вообще-то наоборот.
- Конечно, но тебе придется объяснить, почему ты во Франции, а не в Англии.
- А какая у меня будет французская фамилия?
У Евы в голове мелькнуло, что можно бы назваться Шабрилен - по фамилии матери до замужества.
Но девушка тут же сообразила, что это опасно: вдруг мсье Бишоффхейм знаком с этой семьей?
- Бенард, - решила Леонида Лебланк. - Ты будешь Евой Бенард. Звучит приятно, и поскольку ты не захочешь много говорить о своей семье, банкир ничего не узнает.
- А что, если он начнет… расспрашивать меня?
- Ну, думаю, тебе хватит ума весело говорить о чем-нибудь другом.
- Я постараюсь… Я постараюсь сделать все так, как вы сказали, - послушно ответила Ева.
А ее сердце пело.
Пятьсот фунтов означали, что она сможет остаться в Париже!
Она сможет жить в своем собственном чудном домике, и будущее казалось ей в эту минуту уже не таким страшным.
Леонида Лебланк внимательно посмотрела на девушку и неожиданно сказала, словно впервые ее увидела:
- О! Ведь ты прелестна! Даже просто красива, и, думаю, я могла бы дать тебе один маленький совет, которому, надеюсь, ты последуешь.
- Бы же знаете: я сделаю все, что вы скажете. Я вам так благодарна за вашу доброту!
- Прибереги свои благодарности до тех пор, пока пятьсот фунтов не окажутся у тебя в руках, а лорд Чарльз не уедет из Парижа свободным человеком.
- Я только… боюсь, что… совершу ошибку, - погрустнела Ева.
- С чего бы тебе совершать ошибки? - возразила Леонида Лебланк. - Просто будь собой, но помни, что ты очень правильная, чопорная англичанка, и тебя смущают грубые комплименты.
Она минуту помолчала, а потом внушительно добавила:
- И ты никогда не позволяешь мужчинам прикасаться к тебе.
- Прикасаться ко мне? - удивленно переспросила Ева. - Бы имеете в виду, что… им нельзя держать мою руку?
- Я имею в виду, что им нельзя целовать тебя!
- Не представляю, чтобы кто-то захотел меня поцеловать, если знает меня недостаточно хорошо, - возразила девушка.
- Нет, конечно, да у них и не было бы такой возможности, если бы тебя сопровождала твоя мать.
Ева испуганно посмотрела на француженку.
- Я… я не подумала об этом… и конечно, мсье Бишоффхейму и лорду Чарльзу покажется… странным, что я живу в своем доме на Сент-Оноре одна, без компаньонки?
- Именно это я и собиралась тебе сказать. Ты ни в коем случае не должна раскрывать им, где именно ты живешь и что живешь одна.
Глаза Евы расширились, а француженка продолжала:
- Говори убедительно, что приехала сюда с тетей, но та сейчас лежит с простудой и потому не может принимать гостей.
Выдержав паузу, Леонида добавила:
- И ты тоже не можешь, поэтому, если какой-то мужчина выразит желание прийти к тебе домой, ты очень вежливо объяснишь, что это было бы нехорошо, так как твоя тетя больна.
- Да, конечно… я понимаю, - пробормотала Ева. - Как глупо, что я не подумала об этом раньше.
«На будущее это надо учесть и быть осторожной», - мысленно сказала она себе при этом.
Но девушке как-то не верилось, что она встретит много мужчин, которые захотят ее навестить.
Если же захотят, ответ есть.
Леонида Лебланк отпила еще глоточек из своего бокала.
- Сейчас я вызову Жози и объясню, что я от нее хочу. А также отдам тебе запонку.
С этими словами она позвонила в колокольчик у кровати.
Через несколько секунд дверь отворилась, и в комнату вошла горничная - женщина лет сорока, в черном платье с крошечным белым фартучком, отделанным кружевом.
Она немного удивленно взглянула на Еву и подошла к хозяйке.
- Жози, - представила мадам Лебланк, - это дочь сэра Ричарда Хиллингтона, которому, - помнишь? - стало плохо здесь неделю назад.
- Да, мадам, конечно, помню. Бедный джентльмен! Мне было так жаль его.
- Ну, очевидно, это его запонку мы нашли тогда, - сказала Леонида. - Я хочу, чтобы ты вернула ее мисс Хиллингтон, а еще я хочу, Жози, чтобы ты пошла с моей гостьей к ней домой и посмотрела ее платья.
Теперь горничная точно удивилась, и Леонида Лебланк пояснила:
- Л поручила мисс Хиллингтон маленькое задание, которым она обяжет меня, но, чтобы выполнить его, она должна быть одета соответствующим образом.
Жози с любопытством посмотрела на черное платье Евы, а ее хозяйка продолжила:
- Ей требуется что-то нарядное, но очень изысканное для завтрашнего обеда. Ты понимаешь, Жози. Она - jeune fille и ни в коем случае не должна быть вульгарной.
- Я знаю, что нужно мадемуазель, - ответила горничная. - Когда я служила у жены посла, я три года провела в Англии. О, мадам, вы не представляете, эти английские jeune fille такие немодные, скучные и бесцветные!
Она обращалась к своей хозяйке по-французски, думая, вероятно, что гостья ничего не поймет.
Но Ева рассмеялась.
- Мадемуазель прекрасно говорит по-французски, Жози, - объяснила Леонида Лебланк.
- Простите, мадемуазель, - смутилась горничная. - Л не хотела вас обидеть!
- То, что вы сказали, - чистая правда, - успокоила ее Ева. - Моя мама была француженкой и часто говорила то же самое!
Поняв, что оговорилась, девушка взглянула на мадам Лебланк.
- Ошибка, - покачала та головой. - Здесь это не страшно, но помни, в будущем следует быть очень внимательной. Твоя мать была англичанкой, а отец - французом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28