— Обязательно расскажи мне, что будет, когда ты переступишь порог вместе с ним.
— Угу, — тихонько буркнул Джек. — Интересно будет посмотреть. Впрочем, не интереснее землетрясения...
9
— Что? — переспросил Лайл, не веря собственным ушам. — Шутишь? Дергаешь меня за уздечку?
Чарли, тряся головой, вытаскивал из шкафа вещи и сваливал на кровать, сосредоточившись на своем деле, стараясь не смотреть в глаза брату.
— Нет. Правда, брат, я отваливаю.
Сперва сумасшедшее утро с тремя первыми лопухами, когда перед ним открылась их жизнь, прошлое и будущее — у всех очень недолгое, — а теперь еще Чарли. Мир рушится в пух и прах.
— Ты не можешь уйти. Мы — команда. Братья Кентон всегда составляли команду. Кто тебя настропалил, Чарли?
Тот, наконец, посмотрел на него полными слез глазами:
— Думаешь, мне самому хочется? Нет. Мы команда, Лайл, но не в этой игре, однозначно. И не в этом доме.
— Что это значит?
— Значит, оба чешем отсюда и начнем сначала, отвечая делом на дело, как Джек говорит.
Хорошо бы никогда не слышать о том самом Джеке!
— То есть выйдем из игры?
— Угу. Да какая вообще игра, когда ты все сеансы похерил?
Лайл поморщился. Правда. Отменены четыре утренних сеанса и все дневные. Сил больше нет. Не стал объяснять брату причину. Сейчас сказать? Нет. Тем более сразу же удерет.
— Да ведь мы ничего больше не умеем! Умрем с голоду!
— Вот еще! Два башковитых парня — управимся.
— Что значит «управимся»? Этого мало. Я хочу преуспеть, Чарли! Ты тоже.
— Уже нет. «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?»Я хочу спасти свою душу, Лайл. И твою. Поэтому зову тебя с собой.
— А если я не пойду?
— Тогда один пойду своей дорогой.
— Своей дорогой? — Лайла охватила волна желчной злобы. — Почему ж не думаешь своей головой?
— Чего?
— Это не твои слова, а того самого рехнувшегося проповедника, пышущего серой, с раздвоенным языком, укротителя змей!
— Мы никаких змей не укрощаем.
— Ты легкая добыча для этих ребят! В Дирборне преподобный, как его там...
— Роулинс.
— Правильно... преподобный Роулинс велел тебе бойкотировать фильмы о Гарри Поттере.
— Потому что там восхваляется колдовство.
— Откуда ты знаешь? Ты их не видел. Книжки ни одной не читал. И Роулинс тоже. Ему кто-то другой велел, кто сам не читал и не видел. А вы выстроились в шеренгу, замаршировали в ногу против Гарри Поттера, о котором понятия не имели!
Чарли выпятил подбородок.
— Нечего мне смотреть, я и так знаю.
— Прочитать книжку, вынести обоснованное суждение вовсе не равнозначно убийству. Теперь тут повторяется то же самое! Как зовут проповедника из твоей новой церкви?
— Преподобный Спаркс.
— Его рук дело, правда? Он заставляет тебя уйти?
— Ничего он меня не заставляет! Говорит, это вовсе не привидение, а бес, который явился за нашими душами!
Бес? Хорошо, что Чарли не знает о прочих странностях. Вполне может признать одержимым старшего брата и потащит изгонять из него бесов.
— Тот самый преподобный здесь был? Видел, слышал, чувствовал то же, что мы? Рассмотрел доказательства, что это призрак девочки, убитой в восьмидесятых годах? Просиживая задницу в своем Бруклине, каким-то чудом понял, что творится в нашем доме, удостоверился, что это не Тара Портмен, а сам Вельзевул. Ты берешь под козырек и маршируешь. — Лайл огорченно тряхнул головой. — Такой умный малый вешает мозги на вешалку, как только проповедники рот откроют.
— Не хочу тебя слушать. — Чарли отвернулся и снова принялся вытаскивать вещи из шкафа.
— Вижу, — вздохнул Лайл. — Что там написано у тебя на значке? «Делай то, что сделал бы Иисус», да? Почему же ты себя не спросишь, пошел бы Иисус против брата?
— У Иисуса не было брата.
Лайл едва не заметил, что некоторые специалисты считают апостола Иакова братом Христа, но не стал сейчас вдаваться в этот вопрос.
— Тебе ясно, что я имею в виду. Пошел бы?
— Ты кто такой, чтоб говорить об Иисусе?
— Брось, Чарли, отвечай. Знаешь, что не пошел бы. Может, побудешь со мной еще пару дней?
— Зачем? — Чарли не смотрел на него. — Зачем мне рисковать даже одной минутой?
— Затем, что я твой брат. Затем, что мы кровные братья, и в семье никого больше нет. Давно мы составляем команду?
— Кто знает, — пожал он плечами.
— Ты знаешь. Скажи.
— Ладно. — Чарли оглянулся, надев на себя равнодушную маску. — Пятнадцать лет.
— А в этом доме давно живем?
— С год. И что?
— И ради стольких лет ты не дашь мне двух дней?
— Зачем? Для чего? Мы уперлись в тупик, Лайл.
— Не знаю. Минуту подумай самостоятельно вместо того, чтобы слушаться преподобного Спаркса. Помоги мне раскопать подвал.
— Нет-нет. Там бесовское логово.
— Кто это тебе сказал? Тот, кто там никогда не был?
— Преподобный Спаркс знает.
— Вдруг он ошибается? Не ошибается один Бог, правда? Подумай минуточку. Вдруг он ошибся, и это не бес, а действительно призрак убитой девочки? Разве мы не сделаем доброе дело, если найдем останки, передадим родителям, чтоб они ее достойно похоронили?
Чарли хрюкнул и отвел глаза.
— Ну... Дело богоугодное.
— Пойдем дальше. Разве не доброе и не богоугодное дело, если останки помогут полиции найти убийцу, который получит заслуженное наказание?
Прежде всего, интересно, как Бог допустил убийство ребенка, но, видя колебания брата, Лайл решил не смущать его.
— Два дня, Чарли. Могу поспорить, будь у Иисуса брат, сбившийся с пути, Он по его просьбе дал бы ему пару дней.
Чарли покачал головой, скривив губы в нерешительной усмешке:
— Слыхал я о дьяволе-искусителе с золотыми устами, теперь вижу, что мы с ним родня. Ладно. Два дня, и ни минуты больше. Только договор подпишем с обеих сторон: если к вечеру в пятницу ничего не найдем, я отваливаю. И ты тоже.
Лайл заколебался, не ожидая такого условия, но, с другой стороны, без Чарли роль Ифасена не сыграешь. А если продолжатся утренние события, у Ифасена вряд ли есть будущее, по крайней мере в этом доме. Так что, согласившись, он практически ничего не теряет.
И в душе точно верит, что они найдут Тару Портмен или то, что от нее осталось.
Лайл протянул руку:
— Идет.
10
— Мистер Беллито! — воскликнула Гертруда привычным гулким басом, когда Илай шагнул в дверь. — Вы же должны отдыхать наверху!
Совершенно верно. В паху ворочалась колючая проволока, пока он ковылял к прилавку из каррарского мрамора. Надо было лежать, но, когда после ленча и краткого сна полегчало, Илай поддался побуждению заглянуть в магазин, посмотреть на товары, проверить торговые книги. Добравшись до тротуара, понял свою ошибку, однако возврата назад к тому времени не было: страшно подумать о перспективе вернуться в постель, преодолев, даже с помощью Адриана, узкую лестницу-Эверест.
— Ерунда, Герт. — Он тяжело оперся на трость, дойдя до прилавка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
— Угу, — тихонько буркнул Джек. — Интересно будет посмотреть. Впрочем, не интереснее землетрясения...
9
— Что? — переспросил Лайл, не веря собственным ушам. — Шутишь? Дергаешь меня за уздечку?
Чарли, тряся головой, вытаскивал из шкафа вещи и сваливал на кровать, сосредоточившись на своем деле, стараясь не смотреть в глаза брату.
— Нет. Правда, брат, я отваливаю.
Сперва сумасшедшее утро с тремя первыми лопухами, когда перед ним открылась их жизнь, прошлое и будущее — у всех очень недолгое, — а теперь еще Чарли. Мир рушится в пух и прах.
— Ты не можешь уйти. Мы — команда. Братья Кентон всегда составляли команду. Кто тебя настропалил, Чарли?
Тот, наконец, посмотрел на него полными слез глазами:
— Думаешь, мне самому хочется? Нет. Мы команда, Лайл, но не в этой игре, однозначно. И не в этом доме.
— Что это значит?
— Значит, оба чешем отсюда и начнем сначала, отвечая делом на дело, как Джек говорит.
Хорошо бы никогда не слышать о том самом Джеке!
— То есть выйдем из игры?
— Угу. Да какая вообще игра, когда ты все сеансы похерил?
Лайл поморщился. Правда. Отменены четыре утренних сеанса и все дневные. Сил больше нет. Не стал объяснять брату причину. Сейчас сказать? Нет. Тем более сразу же удерет.
— Да ведь мы ничего больше не умеем! Умрем с голоду!
— Вот еще! Два башковитых парня — управимся.
— Что значит «управимся»? Этого мало. Я хочу преуспеть, Чарли! Ты тоже.
— Уже нет. «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?»Я хочу спасти свою душу, Лайл. И твою. Поэтому зову тебя с собой.
— А если я не пойду?
— Тогда один пойду своей дорогой.
— Своей дорогой? — Лайла охватила волна желчной злобы. — Почему ж не думаешь своей головой?
— Чего?
— Это не твои слова, а того самого рехнувшегося проповедника, пышущего серой, с раздвоенным языком, укротителя змей!
— Мы никаких змей не укрощаем.
— Ты легкая добыча для этих ребят! В Дирборне преподобный, как его там...
— Роулинс.
— Правильно... преподобный Роулинс велел тебе бойкотировать фильмы о Гарри Поттере.
— Потому что там восхваляется колдовство.
— Откуда ты знаешь? Ты их не видел. Книжки ни одной не читал. И Роулинс тоже. Ему кто-то другой велел, кто сам не читал и не видел. А вы выстроились в шеренгу, замаршировали в ногу против Гарри Поттера, о котором понятия не имели!
Чарли выпятил подбородок.
— Нечего мне смотреть, я и так знаю.
— Прочитать книжку, вынести обоснованное суждение вовсе не равнозначно убийству. Теперь тут повторяется то же самое! Как зовут проповедника из твоей новой церкви?
— Преподобный Спаркс.
— Его рук дело, правда? Он заставляет тебя уйти?
— Ничего он меня не заставляет! Говорит, это вовсе не привидение, а бес, который явился за нашими душами!
Бес? Хорошо, что Чарли не знает о прочих странностях. Вполне может признать одержимым старшего брата и потащит изгонять из него бесов.
— Тот самый преподобный здесь был? Видел, слышал, чувствовал то же, что мы? Рассмотрел доказательства, что это призрак девочки, убитой в восьмидесятых годах? Просиживая задницу в своем Бруклине, каким-то чудом понял, что творится в нашем доме, удостоверился, что это не Тара Портмен, а сам Вельзевул. Ты берешь под козырек и маршируешь. — Лайл огорченно тряхнул головой. — Такой умный малый вешает мозги на вешалку, как только проповедники рот откроют.
— Не хочу тебя слушать. — Чарли отвернулся и снова принялся вытаскивать вещи из шкафа.
— Вижу, — вздохнул Лайл. — Что там написано у тебя на значке? «Делай то, что сделал бы Иисус», да? Почему же ты себя не спросишь, пошел бы Иисус против брата?
— У Иисуса не было брата.
Лайл едва не заметил, что некоторые специалисты считают апостола Иакова братом Христа, но не стал сейчас вдаваться в этот вопрос.
— Тебе ясно, что я имею в виду. Пошел бы?
— Ты кто такой, чтоб говорить об Иисусе?
— Брось, Чарли, отвечай. Знаешь, что не пошел бы. Может, побудешь со мной еще пару дней?
— Зачем? — Чарли не смотрел на него. — Зачем мне рисковать даже одной минутой?
— Затем, что я твой брат. Затем, что мы кровные братья, и в семье никого больше нет. Давно мы составляем команду?
— Кто знает, — пожал он плечами.
— Ты знаешь. Скажи.
— Ладно. — Чарли оглянулся, надев на себя равнодушную маску. — Пятнадцать лет.
— А в этом доме давно живем?
— С год. И что?
— И ради стольких лет ты не дашь мне двух дней?
— Зачем? Для чего? Мы уперлись в тупик, Лайл.
— Не знаю. Минуту подумай самостоятельно вместо того, чтобы слушаться преподобного Спаркса. Помоги мне раскопать подвал.
— Нет-нет. Там бесовское логово.
— Кто это тебе сказал? Тот, кто там никогда не был?
— Преподобный Спаркс знает.
— Вдруг он ошибается? Не ошибается один Бог, правда? Подумай минуточку. Вдруг он ошибся, и это не бес, а действительно призрак убитой девочки? Разве мы не сделаем доброе дело, если найдем останки, передадим родителям, чтоб они ее достойно похоронили?
Чарли хрюкнул и отвел глаза.
— Ну... Дело богоугодное.
— Пойдем дальше. Разве не доброе и не богоугодное дело, если останки помогут полиции найти убийцу, который получит заслуженное наказание?
Прежде всего, интересно, как Бог допустил убийство ребенка, но, видя колебания брата, Лайл решил не смущать его.
— Два дня, Чарли. Могу поспорить, будь у Иисуса брат, сбившийся с пути, Он по его просьбе дал бы ему пару дней.
Чарли покачал головой, скривив губы в нерешительной усмешке:
— Слыхал я о дьяволе-искусителе с золотыми устами, теперь вижу, что мы с ним родня. Ладно. Два дня, и ни минуты больше. Только договор подпишем с обеих сторон: если к вечеру в пятницу ничего не найдем, я отваливаю. И ты тоже.
Лайл заколебался, не ожидая такого условия, но, с другой стороны, без Чарли роль Ифасена не сыграешь. А если продолжатся утренние события, у Ифасена вряд ли есть будущее, по крайней мере в этом доме. Так что, согласившись, он практически ничего не теряет.
И в душе точно верит, что они найдут Тару Портмен или то, что от нее осталось.
Лайл протянул руку:
— Идет.
10
— Мистер Беллито! — воскликнула Гертруда привычным гулким басом, когда Илай шагнул в дверь. — Вы же должны отдыхать наверху!
Совершенно верно. В паху ворочалась колючая проволока, пока он ковылял к прилавку из каррарского мрамора. Надо было лежать, но, когда после ленча и краткого сна полегчало, Илай поддался побуждению заглянуть в магазин, посмотреть на товары, проверить торговые книги. Добравшись до тротуара, понял свою ошибку, однако возврата назад к тому времени не было: страшно подумать о перспективе вернуться в постель, преодолев, даже с помощью Адриана, узкую лестницу-Эверест.
— Ерунда, Герт. — Он тяжело оперся на трость, дойдя до прилавка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108