Абивард почувствовал, что уши его глохнут, подвергаясь атаке со всех сторон одновременно.
— Позволим ли мы выжившему из ума казначею осквернять своим вонючим задом трон, по праву принадлежащий настоящим мужчинам? — кричал Шарбараз. — Или вернем себе то, что наше по праву, и преподадим злодею такой урок, чтобы будущие предатели и узурпаторы тряслись от страха и пускали сопли еще тысячу лет?
— Да! — На этот раз рев был еще оглушительнее.
— Теперь вы, несомненно, знаете, как узурпатор похитил престол: подсыпав зелье мне в ужин. И весьма вероятно, он обокрал и вас, сказав, что заплатит хаморам, чтобы оставались на своем берегу Дегирда, — продолжал Шарбараз. — А скажите мне, остались ли проклятые степняки на своем берегу?
— Нет! — Это был не рев, а резкий гневный крик. Мало кто в приграничье не пострадал от набегов кочевников.
Разогрев слушателей, Шарбараз принялся развивать тему с еще большим воодушевлением:
— Итак, друзья мои, оставите ли вы на троне эту гниду, которая похитила его обманным путем и каждое слово которой есть гнусная ложь? Которую бросают даже собственные военачальники, как только ложь стала ясна всем?
— Нет! — вновь завопила толпа. И не успел Шарбараз продолжить, как Заль прокричал:
— И я не единственный, кто бежит от него, как от чумы, когда выясняется правда. Кто из честных людей захочет служить лжецу?
— Никто! — завопили собравшиеся дихганы, и вновь в их голосах слышался гнев. Когда знатный человек в Макуране дает слово, на него может положиться каждый. Разве это не относится к Царю Царей в неизмеримо большей степени?
— Так что скажете? — спросил Шарбараз. — Отправляемся на юг, как только распогодится? Мы сметем все на своем пути, с триумфом войдем в Машиз и восстановим в Макуране должный порядок. Не стану отрицать — мы не сможем немедленно поступить с хаморами так, как они заслуживают, но сумеем отстоять от них нашу землю. И клянусь Господом, когда я верну себе трон, мы сумеем поквитаться и с Видессией. Если бы эти восточные негодяи, да столкнет Господь всех их в Бездну, не подстрекали кочевников против нас, наши отважные воины и мой доблестный отец были бы живы. Итак, вы со мной? Готовы ли вы отомстить империи и ее ложному богу?
— Да! — Абивард вопил не тише остальных. Проучить Видессию за наглость эта тема была одной из главных для его отца. Если Шарбараз поведет их в этом направлении, он с готовностью последует за ним.
Судя по раздававшимся вокруг крикам, большинство дихганов разделяли его чувства. Хаморы были ближе, но для каждого макуранца врагом номер один была Видессия. Союзы кочевых племен то возникали, то рассыпались, как зернышки граната, если наступить на плод ногой. Иногда они были опасны, иногда безвредны. Видессия оставалась всегда.
Шарбараз нырнул в толпу. Люди устремлялись к нему — похлопать по спине, пожать руку, поклясться в вечной верности и похвастаться, в какой фарш они превратят тех людей Смердиса, которые будут упорствовать в своем заблуждении и посмеют выступить против них.
Оказавшись в этом потоке, Абивард и Фрада стали пробиваться к законному Царю Царей вместе с остальными. Работая слаженно, они сумели подобраться совсем близко.
— Знаешь, мы поступаем глупо, — сказал Фрада, после того как они обменялись тычками с дихганом, жившим в ста фарсангах на запад от Век-Руда. — Царь Царей уже давно здесь и уезжать не собирается.
— Да, но что потом? — спросил Абивард. — Когда мы победим, он отправится в Машиз и выезжать оттуда будет разве что на войну, а мы, скорее всего, вернемся сюда.
— Не обязательно — ведь он женат на нашей сестре, — сказал Фрада. Поэтому он будет к нам прислушиваться. Мы сможем найти себе место и в столице.
Абивард хмыкнул в сомнении:
— Что же тогда станет с наделом? Благосклонность царя — любого царя, даже самого хорошего — приходит и уходит, как луна. Земля же остается вовеки. А это наша земля.
Фрада громко рассмеялся:
— Я слушаю тебя, и мне кажется, будто наш отец еще с нами и говорит, эти мудрые слова.
— Ха! — Похвала обрадовала Абиварда и в то же время опечалила, потому что он не мог ей полностью соответствовать. Не успев продолжить, он зашипел от боли — какой-то дихган с бородой, разделенной на три косички, с силой наступил ему на ногу и оттолкнул. Фрада ударил дихгана локтем в живот, отчего тот сложился веером. Братья обменялись ухмылками.
Теперь между ними и Шарбаразом стояло всего несколько человек. Ближе к Царю Царей подойти было почти невозможно: те, кто уже поговорил с ним, старались отойти, а те, кто еще только хотел получить доступ к его уху, отталкивали их. Между Абивардом и Фрадой протиснулись двое дихганов, заодно чуть не сбив с ног того типа, который наступил Абиварду на ногу. Это позволило им еще на два шага приблизиться к монарху.
На Шарбараза напирали со всех сторон. Даже если удавалось оказаться прямо перед ним, это еще не значило, что можно говорить с ним, потому что дихганы кричали ему и сзади и с боков. Он вертел головой и крутился, словно при игре в мяч, стараясь, чтобы партнер битой не заехал по нему вместо мяча.
Когда Абиварду удалось наконец попасть в поле зрения Шарбараза, тот широко раскинул руки, словно охватывая все пространство двора.
— Они мои! — воскликнул он. — Мы выметем Смердиса, хмыря хмырей… — он охотно перенял издевательский титул, присвоенный его сопернику Залем, — …как служанка выметает пыль из кладовки. А покончив с ним, займемся Видессией…
— Вниз, величайший! — хором крикнули Абивард и Фрада. Шарбараз, хоть и не участвовал в битвах, обладал реакцией воина. Не зевая и не задавая вопросов, он бросился на землю. И это спасло ему жизнь. Кинжал, который держал человек, стоявший сзади, прорезал его кафтан и оставил кровавую полосу на плече, но не проник между ребер и не достал до сердца.
— Господь да проклянет тебя и твой дом до самой Бездны! — крикнул дихган, отводя руку для повторного удара. Стоящий рядом с ним с выражением ужаса на лице перехватил его руку, прежде чем он успел вновь выбросить ее вперед.
Абивард с Фрадой прыгнули на покушавшегося и повалили его на землю.
Он сопротивлялся как одержимый даже после того, как у него из рук выбили кинжал, и сдался только под тяжестью навалившихся на него тел — у него не осталось воздуха в легких. Поскольку те же тела навалились и на Абиварда, тот тоже чуть не задохнулся.
— Поднимите его, — сказал Шарбараз, когда злодей был усмирен.
Один за другим дихганы, навалившиеся на убийцу, стали подниматься. Абивард и Фрада крепко схватили нападавшего и рывком подняли на ноги. Когда он попытался высвободиться, кто-то ударил его под дых. Он согнулся пополам и снова начал задыхаться.
Шарбараз прижал правую руку к левому плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
— Позволим ли мы выжившему из ума казначею осквернять своим вонючим задом трон, по праву принадлежащий настоящим мужчинам? — кричал Шарбараз. — Или вернем себе то, что наше по праву, и преподадим злодею такой урок, чтобы будущие предатели и узурпаторы тряслись от страха и пускали сопли еще тысячу лет?
— Да! — На этот раз рев был еще оглушительнее.
— Теперь вы, несомненно, знаете, как узурпатор похитил престол: подсыпав зелье мне в ужин. И весьма вероятно, он обокрал и вас, сказав, что заплатит хаморам, чтобы оставались на своем берегу Дегирда, — продолжал Шарбараз. — А скажите мне, остались ли проклятые степняки на своем берегу?
— Нет! — Это был не рев, а резкий гневный крик. Мало кто в приграничье не пострадал от набегов кочевников.
Разогрев слушателей, Шарбараз принялся развивать тему с еще большим воодушевлением:
— Итак, друзья мои, оставите ли вы на троне эту гниду, которая похитила его обманным путем и каждое слово которой есть гнусная ложь? Которую бросают даже собственные военачальники, как только ложь стала ясна всем?
— Нет! — вновь завопила толпа. И не успел Шарбараз продолжить, как Заль прокричал:
— И я не единственный, кто бежит от него, как от чумы, когда выясняется правда. Кто из честных людей захочет служить лжецу?
— Никто! — завопили собравшиеся дихганы, и вновь в их голосах слышался гнев. Когда знатный человек в Макуране дает слово, на него может положиться каждый. Разве это не относится к Царю Царей в неизмеримо большей степени?
— Так что скажете? — спросил Шарбараз. — Отправляемся на юг, как только распогодится? Мы сметем все на своем пути, с триумфом войдем в Машиз и восстановим в Макуране должный порядок. Не стану отрицать — мы не сможем немедленно поступить с хаморами так, как они заслуживают, но сумеем отстоять от них нашу землю. И клянусь Господом, когда я верну себе трон, мы сумеем поквитаться и с Видессией. Если бы эти восточные негодяи, да столкнет Господь всех их в Бездну, не подстрекали кочевников против нас, наши отважные воины и мой доблестный отец были бы живы. Итак, вы со мной? Готовы ли вы отомстить империи и ее ложному богу?
— Да! — Абивард вопил не тише остальных. Проучить Видессию за наглость эта тема была одной из главных для его отца. Если Шарбараз поведет их в этом направлении, он с готовностью последует за ним.
Судя по раздававшимся вокруг крикам, большинство дихганов разделяли его чувства. Хаморы были ближе, но для каждого макуранца врагом номер один была Видессия. Союзы кочевых племен то возникали, то рассыпались, как зернышки граната, если наступить на плод ногой. Иногда они были опасны, иногда безвредны. Видессия оставалась всегда.
Шарбараз нырнул в толпу. Люди устремлялись к нему — похлопать по спине, пожать руку, поклясться в вечной верности и похвастаться, в какой фарш они превратят тех людей Смердиса, которые будут упорствовать в своем заблуждении и посмеют выступить против них.
Оказавшись в этом потоке, Абивард и Фрада стали пробиваться к законному Царю Царей вместе с остальными. Работая слаженно, они сумели подобраться совсем близко.
— Знаешь, мы поступаем глупо, — сказал Фрада, после того как они обменялись тычками с дихганом, жившим в ста фарсангах на запад от Век-Руда. — Царь Царей уже давно здесь и уезжать не собирается.
— Да, но что потом? — спросил Абивард. — Когда мы победим, он отправится в Машиз и выезжать оттуда будет разве что на войну, а мы, скорее всего, вернемся сюда.
— Не обязательно — ведь он женат на нашей сестре, — сказал Фрада. Поэтому он будет к нам прислушиваться. Мы сможем найти себе место и в столице.
Абивард хмыкнул в сомнении:
— Что же тогда станет с наделом? Благосклонность царя — любого царя, даже самого хорошего — приходит и уходит, как луна. Земля же остается вовеки. А это наша земля.
Фрада громко рассмеялся:
— Я слушаю тебя, и мне кажется, будто наш отец еще с нами и говорит, эти мудрые слова.
— Ха! — Похвала обрадовала Абиварда и в то же время опечалила, потому что он не мог ей полностью соответствовать. Не успев продолжить, он зашипел от боли — какой-то дихган с бородой, разделенной на три косички, с силой наступил ему на ногу и оттолкнул. Фрада ударил дихгана локтем в живот, отчего тот сложился веером. Братья обменялись ухмылками.
Теперь между ними и Шарбаразом стояло всего несколько человек. Ближе к Царю Царей подойти было почти невозможно: те, кто уже поговорил с ним, старались отойти, а те, кто еще только хотел получить доступ к его уху, отталкивали их. Между Абивардом и Фрадой протиснулись двое дихганов, заодно чуть не сбив с ног того типа, который наступил Абиварду на ногу. Это позволило им еще на два шага приблизиться к монарху.
На Шарбараза напирали со всех сторон. Даже если удавалось оказаться прямо перед ним, это еще не значило, что можно говорить с ним, потому что дихганы кричали ему и сзади и с боков. Он вертел головой и крутился, словно при игре в мяч, стараясь, чтобы партнер битой не заехал по нему вместо мяча.
Когда Абиварду удалось наконец попасть в поле зрения Шарбараза, тот широко раскинул руки, словно охватывая все пространство двора.
— Они мои! — воскликнул он. — Мы выметем Смердиса, хмыря хмырей… — он охотно перенял издевательский титул, присвоенный его сопернику Залем, — …как служанка выметает пыль из кладовки. А покончив с ним, займемся Видессией…
— Вниз, величайший! — хором крикнули Абивард и Фрада. Шарбараз, хоть и не участвовал в битвах, обладал реакцией воина. Не зевая и не задавая вопросов, он бросился на землю. И это спасло ему жизнь. Кинжал, который держал человек, стоявший сзади, прорезал его кафтан и оставил кровавую полосу на плече, но не проник между ребер и не достал до сердца.
— Господь да проклянет тебя и твой дом до самой Бездны! — крикнул дихган, отводя руку для повторного удара. Стоящий рядом с ним с выражением ужаса на лице перехватил его руку, прежде чем он успел вновь выбросить ее вперед.
Абивард с Фрадой прыгнули на покушавшегося и повалили его на землю.
Он сопротивлялся как одержимый даже после того, как у него из рук выбили кинжал, и сдался только под тяжестью навалившихся на него тел — у него не осталось воздуха в легких. Поскольку те же тела навалились и на Абиварда, тот тоже чуть не задохнулся.
— Поднимите его, — сказал Шарбараз, когда злодей был усмирен.
Один за другим дихганы, навалившиеся на убийцу, стали подниматься. Абивард и Фрада крепко схватили нападавшего и рывком подняли на ноги. Когда он попытался высвободиться, кто-то ударил его под дых. Он согнулся пополам и снова начал задыхаться.
Шарбараз прижал правую руку к левому плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124