— завопил Абивард, снова махнув рукой. — Еще рывок — и победа за нами. Пробьемся за стену, и путь откроется снова. Бросьте меня в Бездну, если копейщики Смердиса смогут тогда удержать нас!
Воины Смердиса понимали это не хуже него. Они сомкнули ряды и отчаянно сопротивлялись. Но и воины Шарбараза дрались столь же отчаянно, понимая, что будет означать второе поражение у стен столицы. Их видессийские союзники, хоть и не имели столь сильной заинтересованности в исходе битвы, сражались не хуже остальных. Они осыпали людей Смердиса стрелами, а в ближнем бою искусно пользовались шашками и пиками. Напрасно Шарбараз страшился измены — восточные соседи оказались не только верны, но и неустрашимы.
Контратака копейщиков Смердиса захлебнулась. Шаг за шагом они вновь начали отступать. Потом совершенно неожиданно дорога, суженная фортификационными сооружениями, расширилась.
— На Машиз! — крикнул Шарбараз, по-прежнему скачущий впереди войска.
Впереди маячила не только столица Макурана. Ближе — а для многих и желаннее — были шатры, обозначавшие лагерь Смердисова войска. Абивард крикнул:
— Кастрирую любого, кто начнет грабить до победы! Сначала победим, потом пограбим!
Лично для него перспектива войти в Машиз значила больше любых трофеев, которые он мог бы захватить в лагере. Однако другие, те, что победнее, были склонны больше мечтать не о победе, а о серебре.
Войско Смердиса последнее, которое могло бы помешать Шарбаразу занять собственную столицу, разваливалось на глазах. Кое-где разрозненные группки самых лихих бойцов продолжали биться, прекрасно зная, что поражение неизбежно.
Но остальные бежали, кто в Машиз, кто в горы; надеясь, что противнику будет не до них, или бросали оружие и прекращали борьбу, как уже было между Тубтубом и Тибом. Абивард крикнул, чтобы охрану пленных взяли на себя видессийцы.
— Превосходно, — сказал Шарбараз, узнав его голос.
— Благодарю, величайший, — ответил он. — Я подумал, что они не настолько жаждут мести, как наши. — Он подъехал поближе к законному Царю Царей и негромко добавил:
— И чем меньше видессийцев войдут с нами в Машиз, тем лучше.
— Правильно, — согласился Шарбараз. — Господь свидетель, они оказались прекрасными союзниками, много лучше, чем я мог ожидать. Но Машиз наш, мы войдем в него и без их помощи. — На мгновение лицо его ожесточилось. — Пару раз видессийцы захватывали Машиз, а вот нам так и не удалось взять Видесс. Все бы отдал за то, чтобы оказаться Царем Царей, который изменит эту традицию.
— Да, неплохо бы, — вполголоса сказал Абивард. — Но не завтра.
Шарбараз кивнул:
— Готов биться об заклад, что Видессия довольно скоро предоставит нам такую возможность, как бы славно мы ни рубились бок о бок с Маниакисами. Как ты сам говоришь, всему свое время. — Царь Царей пришпорил коня, желая войти в Машиз во главе своего войска. Столица находилась всего в четверти фарсанга на запад, не более. Это четверть часа езды.
Абивард пустил коня быстрой рысью, чтобы не отстать от монарха.
— В самом городе будет драка? — спросил он.
— Надеюсь, что нет, — сказал Шарбараз. — Если повезет, к тому времени его войско разбежится. Но дворец — очень мощное сооружение. Если есть люди, готовые за него сражаться, он сможет продержаться там очень долго.
— А видессийцы с их осадными машинами… — начал Абивард.
Шарбараз покачал головой:
— О Господи, ни за что! Если они вышибут людей узурпатора из тех укреплений, что он построил, прекрасно. Но дворец не принадлежит Смердису — он мой, как и Машиз — наш. Я не хочу, чтобы он был разрушен, и никогда на это не соглашусь. Я хочу жить в нем после того, как возьму Машиз, как жил в нем, пока Смердис не похитил мой трон.
— Слушаюсь, величайший, — покорно сказал Абивард. Для него дворец был очередной боевой целью, но для Шарбараза это был родной дом.
Они поскакали дальше. Чем ближе они подъезжали к Машизу, тем огромнее казался Абиварду город. Серрхиз по сравнению с Машизом был ничто — а это был самый крупный город, в котором довелось побывать Абиварду. Многие города в Стране Тысячи Городов по численности населения не уступали Серрхизу, но по площади были невелики — ведь каждый из них примостился на холме, сотворенном из мусора, оставленного многими поколениями жителей. Машиз распростерся у подножия Дилбатских гор. На восточной окраине города находилась рыночная площадь, способная поглотить не один Серрхиз. Сейчас она кишела людьми, как муравейник, развороченный мальчишкой. Все купцы, которые и помыслить не могли, что войска Шарбараза сумеют войти в город, — а таких, похоже, было немало — теперь старались припрятать свое добро, а то и самих себя.
— Опоздали. — Шарбараз показал вперед. — Интересно, какую мне взять с них контрибуцию за то, что торговали как ни в чем не бывало при моем вороватом родственничке? — В его смехе явственно слышалась хищная нотка. — Не сомневаюсь, что они думают о том же.
— Этим, величайший, мы, наверное, могли бы заняться позже, — сказал Абивард. — Сначала нужно взять дворец и поймать хмыря хмырей.
— Воистину, — сказал Шарбараз, все так же хищно улыбаясь.
Он уверенно продвигался по лабиринту машизских улиц. Хотя дворец был внушительным строением из серого камня, другие дома, поменьше, постоянно закрывали вид на него, и Абиварду пришлось бы очень долго плутать по улочкам, извилистым, как змеи; они будто специально старались не дать людям, ступающим по ним в первый раз, добраться вообще куда-нибудь.
Дворец был обнесен мощнейшей стеной — Абивард невольно подумал, что придется рушить и ее тоже. Но по ее верху не расхаживали воины, никто не выкрикивал никаких дерзостей в адрес законного Царя Царей. Все ворота, окованные железом, имели вид внушительный и неприступный. Но все они были распахнуты настежь.
— Он сдается, — сказал Шарбараз удивленно-подозрительным тоном. Он направил коня на открытое пространство перед стеной. С ним двинулся и Абивард.
Воины, сопровождавшие их по городу, последовали его примеру.
Абивард проехал половину пути до стены, как вдруг стало темно.
У него не было ощущения, будто он внезапно ослеп. Скорее казалось, что на Машиз опустилась ночь — черная, безлунная, беззвездная. Его конь захрипел и встал как вкопанный. Как ни странно, это несколько приободрило Абиварда: если и конь ничего не видит, стало быть, у него самого с глазами ничего не случилось.
— Величайший? — окликнул он Шарбараза, который должен был находиться в нескольких шагах.
— Абивард? — отозвался законный Царь Царей. — Это ты? Я слышу твой голос, но тебя не вижу.
— Я вообще ничего не вижу, — сказал Абивард. — А ты?
— Надо же, и я тоже! — Шарбараз повысил голос и обратился к своим воинам:
— Кто-нибудь что-нибудь видит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Воины Смердиса понимали это не хуже него. Они сомкнули ряды и отчаянно сопротивлялись. Но и воины Шарбараза дрались столь же отчаянно, понимая, что будет означать второе поражение у стен столицы. Их видессийские союзники, хоть и не имели столь сильной заинтересованности в исходе битвы, сражались не хуже остальных. Они осыпали людей Смердиса стрелами, а в ближнем бою искусно пользовались шашками и пиками. Напрасно Шарбараз страшился измены — восточные соседи оказались не только верны, но и неустрашимы.
Контратака копейщиков Смердиса захлебнулась. Шаг за шагом они вновь начали отступать. Потом совершенно неожиданно дорога, суженная фортификационными сооружениями, расширилась.
— На Машиз! — крикнул Шарбараз, по-прежнему скачущий впереди войска.
Впереди маячила не только столица Макурана. Ближе — а для многих и желаннее — были шатры, обозначавшие лагерь Смердисова войска. Абивард крикнул:
— Кастрирую любого, кто начнет грабить до победы! Сначала победим, потом пограбим!
Лично для него перспектива войти в Машиз значила больше любых трофеев, которые он мог бы захватить в лагере. Однако другие, те, что победнее, были склонны больше мечтать не о победе, а о серебре.
Войско Смердиса последнее, которое могло бы помешать Шарбаразу занять собственную столицу, разваливалось на глазах. Кое-где разрозненные группки самых лихих бойцов продолжали биться, прекрасно зная, что поражение неизбежно.
Но остальные бежали, кто в Машиз, кто в горы; надеясь, что противнику будет не до них, или бросали оружие и прекращали борьбу, как уже было между Тубтубом и Тибом. Абивард крикнул, чтобы охрану пленных взяли на себя видессийцы.
— Превосходно, — сказал Шарбараз, узнав его голос.
— Благодарю, величайший, — ответил он. — Я подумал, что они не настолько жаждут мести, как наши. — Он подъехал поближе к законному Царю Царей и негромко добавил:
— И чем меньше видессийцев войдут с нами в Машиз, тем лучше.
— Правильно, — согласился Шарбараз. — Господь свидетель, они оказались прекрасными союзниками, много лучше, чем я мог ожидать. Но Машиз наш, мы войдем в него и без их помощи. — На мгновение лицо его ожесточилось. — Пару раз видессийцы захватывали Машиз, а вот нам так и не удалось взять Видесс. Все бы отдал за то, чтобы оказаться Царем Царей, который изменит эту традицию.
— Да, неплохо бы, — вполголоса сказал Абивард. — Но не завтра.
Шарбараз кивнул:
— Готов биться об заклад, что Видессия довольно скоро предоставит нам такую возможность, как бы славно мы ни рубились бок о бок с Маниакисами. Как ты сам говоришь, всему свое время. — Царь Царей пришпорил коня, желая войти в Машиз во главе своего войска. Столица находилась всего в четверти фарсанга на запад, не более. Это четверть часа езды.
Абивард пустил коня быстрой рысью, чтобы не отстать от монарха.
— В самом городе будет драка? — спросил он.
— Надеюсь, что нет, — сказал Шарбараз. — Если повезет, к тому времени его войско разбежится. Но дворец — очень мощное сооружение. Если есть люди, готовые за него сражаться, он сможет продержаться там очень долго.
— А видессийцы с их осадными машинами… — начал Абивард.
Шарбараз покачал головой:
— О Господи, ни за что! Если они вышибут людей узурпатора из тех укреплений, что он построил, прекрасно. Но дворец не принадлежит Смердису — он мой, как и Машиз — наш. Я не хочу, чтобы он был разрушен, и никогда на это не соглашусь. Я хочу жить в нем после того, как возьму Машиз, как жил в нем, пока Смердис не похитил мой трон.
— Слушаюсь, величайший, — покорно сказал Абивард. Для него дворец был очередной боевой целью, но для Шарбараза это был родной дом.
Они поскакали дальше. Чем ближе они подъезжали к Машизу, тем огромнее казался Абиварду город. Серрхиз по сравнению с Машизом был ничто — а это был самый крупный город, в котором довелось побывать Абиварду. Многие города в Стране Тысячи Городов по численности населения не уступали Серрхизу, но по площади были невелики — ведь каждый из них примостился на холме, сотворенном из мусора, оставленного многими поколениями жителей. Машиз распростерся у подножия Дилбатских гор. На восточной окраине города находилась рыночная площадь, способная поглотить не один Серрхиз. Сейчас она кишела людьми, как муравейник, развороченный мальчишкой. Все купцы, которые и помыслить не могли, что войска Шарбараза сумеют войти в город, — а таких, похоже, было немало — теперь старались припрятать свое добро, а то и самих себя.
— Опоздали. — Шарбараз показал вперед. — Интересно, какую мне взять с них контрибуцию за то, что торговали как ни в чем не бывало при моем вороватом родственничке? — В его смехе явственно слышалась хищная нотка. — Не сомневаюсь, что они думают о том же.
— Этим, величайший, мы, наверное, могли бы заняться позже, — сказал Абивард. — Сначала нужно взять дворец и поймать хмыря хмырей.
— Воистину, — сказал Шарбараз, все так же хищно улыбаясь.
Он уверенно продвигался по лабиринту машизских улиц. Хотя дворец был внушительным строением из серого камня, другие дома, поменьше, постоянно закрывали вид на него, и Абиварду пришлось бы очень долго плутать по улочкам, извилистым, как змеи; они будто специально старались не дать людям, ступающим по ним в первый раз, добраться вообще куда-нибудь.
Дворец был обнесен мощнейшей стеной — Абивард невольно подумал, что придется рушить и ее тоже. Но по ее верху не расхаживали воины, никто не выкрикивал никаких дерзостей в адрес законного Царя Царей. Все ворота, окованные железом, имели вид внушительный и неприступный. Но все они были распахнуты настежь.
— Он сдается, — сказал Шарбараз удивленно-подозрительным тоном. Он направил коня на открытое пространство перед стеной. С ним двинулся и Абивард.
Воины, сопровождавшие их по городу, последовали его примеру.
Абивард проехал половину пути до стены, как вдруг стало темно.
У него не было ощущения, будто он внезапно ослеп. Скорее казалось, что на Машиз опустилась ночь — черная, безлунная, беззвездная. Его конь захрипел и встал как вкопанный. Как ни странно, это несколько приободрило Абиварда: если и конь ничего не видит, стало быть, у него самого с глазами ничего не случилось.
— Величайший? — окликнул он Шарбараза, который должен был находиться в нескольких шагах.
— Абивард? — отозвался законный Царь Царей. — Это ты? Я слышу твой голос, но тебя не вижу.
— Я вообще ничего не вижу, — сказал Абивард. — А ты?
— Надо же, и я тоже! — Шарбараз повысил голос и обратился к своим воинам:
— Кто-нибудь что-нибудь видит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124