– В Портобелло?
– Это вряд ли. Там у вас будет сильное искушение подключиться вместе с ребятами из вашей группы. Вашей бывшей группы, – Джефферсон медленно покачал головой. – Неужели вы не понимаете? Это ничем хорошим не кончится – ни для вас, ни для них.
– О!.. Понимаю… Понимаю. Во всяком случае – по вашему мнению.
– Это мнение специалиста, – подчеркнул он. – Я не хочу, чтобы вам что-то повредило, и не желаю угодить под трибунал за преступную халатность – что непременно случилось бы, если бы я позволил вам вернуться в группу и если бы кто-нибудь из группы не смог пережить разделенных с вами воспоминаний.
– Нам всем уже не раз случалось разделять чувства людей, которые умирали, и умирали жестокой смертью.
– Но эти люди не возвращались к жизни после смерти, и смерть не была для них такой желанной, как для вас.
– Но ведь меня можно вылечить от этого, – уже говоря это, я знал, как фальшиво и неправдоподобно звучат мои слова.
– Когда-нибудь, наверное, так и будет, – его слова тоже звучали не очень-то убедительно.

* * *
Джулиана еще сутки подержали на постельном режиме, а потом перевели в «наблюдательное отделение», которое выглядело совсем как обычная комната в гостинице, с одной лишь разницей – комната эта запиралась снаружи, и замок всегда оставался закрытым. Доктор Джефферсон приходил через день в течение недели, и каждый день с Джулианом беседовала молодая, спокойная и доброжелательная Мона Пирс, гражданский врач-психотерапевт. Прошла неделя – к этому времени Джулиан постепенно пришел к мысли, что еще немного, и он действительно сойдет с ума. Потом Джефферсон подключился вместе с ним, и на следующий же день Джулиана выписали.
В квартире было слишком чисто. Джулиан переходил из комнаты в комнату, пытаясь понять, что же здесь не так, и вдруг сообразил – Амелия, наверное, наняла кого-то прибирать по дому. Ни у него самого, ни у Амелии не было врожденной склонности к поддержанию в доме идеального порядка. Скорее всего, Амелия выяснила, когда его собираются выписать, и потратила несколько долларов на то, чтобы нанять уборщицу. Кровать была убрана с армейской аккуратностью – у Джулиана сразу всплыли неприятные воспоминания, – а на кровати лежала записка с сегодняшней датой, обведенной сердечком.
Джулиан заварил себе чашку кофе, разлив при этом воду и рассыпав зерна, – но он тотчас же добросовестно вытер все тряпочкой. С чашкой кофе он сел за рабочий стол. За время его отсутствия скопилось немало корреспонденции, по большей части неприятной. Письмо из военного департамента о том, что ему предоставляется месячный отпуск с ограниченным содержанием и назначением для последующего прохождения службы в гарнизоне совсем рядом с университетским городком – примерно в двух километрах от дома. Его назначили на должность старшего научного ассистента – с так называемым «временным исполнением обязанностей», так что в «свободное от несения службы» время он мог жить я дома. Если читать это послание между строк, можно было понять, что военное ведомство за милую душу выперло бы Джулиана со службы, но не сделало этого из принципа. Это был бы плохой пример для прочих – добиться увольнения из армии посредством попытки самоубийства.
Мона Пирс внимательно выслушивала Джулиана и задавала правильные вопросы. Она не винила его за то, что он сделал, и возмущалась армейскими службами, которые не обратили должного внимания на его состояние и не освободили от обязанностей, пока еще не случилось непоправимое. Она даже не высказывалась против самоубийства как такового, по умолчанию как бы позволяя Джулиану самому решать – пытаться или нет снова свести счеты с жизнью. Но только не из-за того убитого мальчишки. Смерть мальчика была обусловлена множеством самых разных причин, и лишь по несчастной случайности получилось так, что Джулиан тоже оказался там в то самое время, причем против своей воли, так что участие Джулиана в убийстве мальчишки было пассивным и неумышленным.
Наверное, писать эти письма было не очень приятно, но вдвойне неприятнее было на них отвечать. Джулиан придумал два основных варианта ответов. Первый – краткий: «Спасибо за заботу. Сейчас со мной все в порядке», а второй – более подробный, с объяснениями – для тех, кому это было действительно нужно и кто не стал бы особенно волноваться из-за этого. Джулиан еще не закончил отвечать на письма, когда домой вернулась Амелия с дорожной сумкой в руках.
Пока Джулиан был заключен в наблюдательной палате, Амелии не разрешали с ним видеться. Как только его выпустили, он позвонил домой, но Амелию не застал. Дежурный сообщил Джулиану, что доктора Хардинг сейчас нет в городе.
Они обнялись и сказали друг другу то, что и должны сказать. Джулиан, не спрашивая, налил Амелии чашку кофе.
– Ты никогда на моей памяти не выглядела такой ставшей. Все еще мотаешься в Вашингтон и обратно?
Амелия кивнула и взяла свой кофе.
– И еще в Женеву и в Токио. Мне надо было повидаться с некоторыми людьми в Европе и в Киото, – она глянула на часы. – А в полночь я снова лечу в Вашингтон.
– Господи! Чего ради ты так убиваешься? Амелия посмотрела на него, и оба рассмеялись, чтобы скрыть неловкость.
Амелия поставила чашку на стол.
– Давай поставим будильник на половину одиннадцатого и немного отдохнем. Не хотел бы ты поехать вместе со мной в Вашингтон?
– Чтобы встретиться с твоим таинственным Питером?
– И немного посчитать. Мне сейчас нужна любая помощь, какую я только могу получить. Я должна убедить Макро…
– Убедить в чем? Что за чертовщину ты там… Амелия выскользнула из платья и встала.
– Сперва – в постель. Потом – спать. А потом – объяснения.
Пока мы с Амелией, еще как следует не проснувшись, одевались и помогали друг другу собирать кое-какую одежду для поездки, она в общих чертах рассказала мне, чем нам предстоит заняться в Вашингтоне. Сон у меня как рукой сняло.
Если окажется, что Амелия права и теория Питера Бланкеншипа верна, то проект «Юпитер» надо немедленно закрывать. Иначе буквально все полетит ко всем чертям: Земля, Солнечная система, даже сама Вселенная. Потому что проект «Юпитер» может воссоздать изначальное рассеяние, тот самый «большой взрыв», с которого все это когда-то началось.
Юпитер вместе со своими спутниками прекратят существование в течение какой-то доли секунды, Земля и Солнце просуществуют на пару десятков минут дольше. Потом рассеивающиеся потоки частиц и чистой энергии помчатся дальше, и поглотят все звезды и планеты нашей Галактики, а затем отправятся еще дальше, сметая на своем пути все остальное – все, что осталось.
Одним из аспектов космологии, для проверки которого и был учрежден проект «Юпитер», являлась теория «ускоренной Вселенной».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114