О генералах хорошо позаботятся, им предоставят самое лучшее медицинское обслуживание. Марти подготовит специальные приказы, чтобы доставить с военной базы в Панаме одного нейрохирурга и его ассистента. У этой врачебной бригады поразительно низкий уровень неудач при операциях вживления имплантатов – в девяноста восьми процентах случаев имплантации проходят успешно.
Начавшись с генерального штаба, «эксперимент» быстро охватит весь мир. Акция будет распространяться снизу вверх – из Портобелло, и сверху вниз – благодаря связям, которые были у Марти в Пентагоне. И вскоре вся наша армия станет гуманизированной. И война закончится сама собой. Но начнется другая, еще более грандиозная битва.
Я жевал сладкую булочку с крабово-яблочной начинкой и смотрел сквозь прозрачный купол на плотную стену дождя. Потом я прислонился к стеклу и стал рассматривать посетителей кафе.
Большая часть народа была лет на десять-двенадцать моложе меня. Они казались мне такими чужими и непонятными – что значит разница в возрасте! Но, может быть, я всегда был немного не таким, как эти ребята? Я никогда не чувствовал себя уютно в подобной обстановке – пустая болтовня, флирт, глупые шутки – даже тогда, когда мне было столько же лет, как сейчас им. Мои мысли все время были заняты либо книгами, либо компьютером. Девушки, с которыми я в те времена занимался сексом, были того же редкого сорта, что и я – они были не против прерваться ненадолго и расслабиться в постели, после чего снова спешили вернуться к своим умным книжкам. Как и у каждого подростка, до колледжа у меня случались ужасающие, вселенские юношеские влюбленности, но, после того как мне стукнуло восемнадцать или девятнадцать, я вполне самореализовался в сексе, и секса у меня было – дай бог всякому. А теперь спираль развития совершила очередной виток, и общество вернулось к консервативным привычкам поколения Амелии.
Изменится ли все это, если у Марти выгорит его безумная затея, то есть если у нас выгорит наша затея? Не бывает близости более полной, чем та, что достигается в совместном подключении. А жгучий интерес юношества к сексу подогревается в основном любопытством, которое в подключении будет удовлетворено с первой же минуты. По-прежнему будет интересно делиться мыслями и впечатлениями слюдьми другого пола, но понимание того, каково это – быть мужчиной или быть женщиной, – все равно придет уже в первые несколько минут контакта. У меня сохранились чужие воспоминания – память тела – о родах, выкидышах, менструациях и о том, как покачиваются груди при ходьбе. Амелия все время расстраивалась, что я разделяю со своей боевой группой мучения постменструального синдрома. А все наши женщины со смущением вспоминали о непроизвольных эрекциях и ночных семяизвержениях, они знали, как иногда мешает мошонка, когда идешь или сидишь, скрестив ноги.
Амелия успела почувствовать всего лишь тень этого, мимолетный отблеск – в те две минуты, которые были отпущены нам тогда в мексиканском госпитале. Может быть, отчасти наши нынешние затруднения проистекали из ее чувства неудовлетворенности оттого, что ей достался только этот краткий миг понимания. В последнее время мы с Амелией занимались любовью всего пару раз, не больше – после той неудачной попытки, в тот день, когда я застал ее с Питером. В тот день, когда я подключался вместе с Зоей. А тут еще так много всего случилось – этот грядущий конец света, и все такое, – что у нас просто не было ни времени, ни желания разбираться в наших интимных затруднениях.
В кафе пахло гимнастическим залом, и мокрой собачьей шерстью, и крепким кофе, но молодежь, казалось, совершенно не обращала на это внимания. Девчонки и мальчишки подыскивали себе пару, прихорашивались, старались себя показать – короче, в их поведении здесь было гораздо больше животного, чем когда они сидели в классе и занимались физикой.
Наблюдая за этим причудливым ритуалом знакомства, я почувствовал себя таким старым… Мне стало грустно, и я подумал, сумеем ли мы с Амелией когда-нибудь полностью помириться? Дело было еще и в том, что я никак не мог выбросить из головы ту картину – Амелия с Питером. Но я должен был признаться, что отчасти в этом была виновата и Зоя, и другие такие, как она. Всей нашей группе было жаль Ральфа, из-за этой его неуемной жадности до проституток с имплантатами. Но мы вместе с тем прекрасно чувствовали и его сексуальный экстаз от встреч с такими девицами и знали, что переживания Ральфа с каждым новым разом ничуть не тускнели.
Я ужаснулся, подумав на мгновение – а смог бы я сам жить такой жизнью, как Ральф, – и снова ужаснулся, когда был вынужден признать, что смог бы. Отношения, бедные в эмоциональном плане, зато наполненные жгучей страстью, хоть и недолгой. А потом – снова обычная жизнь, до следующего раза.
Неутолимая жажда полноты ощущений, когда ты чувствуешь себя ею, когда ваши мысли и чувства сплетаются воедино – в сердце своем я замуровал эту жажду в надежную темницу, повесил на нее табличку «Каролина» и накрепко запер дверь. Но теперь я не мог не признаться самому себе, что это было более чем впечатляющим переживанием – даже с совсем незнакомой девушкой. Пусть и умелой, и довольно привлекательной, о все равно чужой, и нам не приходилось притворяться, что мы друг друга любим.
Вот именно – не приходилось притворяться ни в чем. Марти прав. Нечто вроде любви возникает при контакте в подключении как бы само собой. Не говоря уже о сексе, мы с Зоей за какие-то несколько минут стали ближе друг другу, чем любая обычная семейная пара, счастливо прожившая вместе пятьдесят лет, – в том смысле, что мы узнали друг друга гораздо глубже и полнее. Это чувство взаимопонимания начало ослабевать сразу же после того, как мы отключились, и постепенно угасало в течение нескольких следующих дней, пока не превратилось просто в одно из воспоминаний. Но я знал что стоит нам снова подключиться вместе – и все вернется. Так, значит, если непрерывно оставаться в подключении две недели подряд, изменишься навсегда? Да, я могу в это поверить.
Я не стал обсуждать с Марти никаких конкретных сроков, выразив тем самым свое молчаливое согласие. Нам обоим нужно было время, чтобы каждый мог как следует обдумать мысли другого.
Я не стал также обсуждать, каким образом он собирается изменять армейские медицинские записи и заставлять высшие военные чины плясать под свою дудку. Контакт у нас был не настолько глубоким, чтобы проникнуть во все подробности замыслов. Я уловил только образ какого-то другого человека, старого друга Марти. Но мне не хотелось бы знать даже этого.
Мне не хотелось предпринимать никаких, абсолютно никаких действий до тех пор, пока я не подключусь вместе с людьми из Северной Дакоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114