На нашей стороне автоматически оказываются кибер-баптисты и омнианцы. Но если нам удастся привлечь к себе последователей основных религиозных течений, мы сразу получим огромную массу сторонников, которые смогут не только проповедовать наши взгляды, но и наглядно продемонстрировать их действенность, – Марти взял с блюда пирожное и осмотрел его со всех сторон. – Я слишком увлекся исключительно военными сторонами проблемы и незаслуженно пренебрег прочими средоточиями власти. Религией, образованием. Белда постучала тросточкой по полу.
– Не думаю, что деканам и профессорам понравится если люди смогут получать образование как-то иначе, а не в их учебных заведениях. Господин Мендес, вот вы, когда подключаетесь со своими товарищами, умеете говорить на пяти языках. Я говорю только на четырех, и то не слишком хорошо. И для того, чтобы выучить три из этих четырех, мне в юности пришлось немало потрудиться – я сидела и заучивала каждое слово. Преподаватели возмутятся, узнав, что они зря потратили столько времени, приобретая знания. А вы предлагаете все эти знания сразу, за просто так, на блюдечке с голубой каемочкой.
– Вы не совсем правильно меня поняли, – с жаром возразил Мендес. – Я понимаю по-японски или по-каталонски, только когда подключен вместе с теми, кто знает эти языки. Эти знания не остаются со мной навсегда.
– То же самое было, когда мы подключались с Джулианом, – добавила Элли. – Двадцать никогда раньше не сталкивались настолько близко с физикой. Когда он был подключен с нами, мы почувствовали, как он любит эту науку, и любой из нас мог тогда непосредственно применять все его познания – но все равно только в том случае, если наших собственных знаний хватало на то, чтобы задавать правильные вопросы. Мы не стали вдруг, ни с того ни с сего, гениальными физиками. Точно так же мы мало что понимаем в японской грамматике, даже когда подключаемся вместе с By.
Меган кивнула.
– Мы только разделяем знания, но не передаем их друг другу. Вот я – врач, и, хотя для моей профессии не нужно обладать супермощным интеллектом, зато она требует многих лет учебы и практики. И когда все мы в контакте и кто-то жалуется на недомогание, то каждый из нас может проследить ход моих умозаключений в плане диагностики и лечения – непосредственно когда я это делаю. Но никто из нас, кроме меня, не способен справиться с этими задачами самостоятельно, несмотря на то что мы целых двадцать лет постоянно подключаемся вместе.
– Такой опыт может разве что вдохновить кого-нибудь на изучение физики или, скажем, медицины, – добавил Марти. – И, конечно же, студентам будет от этого немалая польза – постоянно поддерживать мысленную связь с практикующим врачом или ученым-физиком. Но для того, чтобы получить настоящие знания, все равно придется отключиться и засесть за учебники.
– Или вообще никогда не отключаться, – хмыкнула Белда. – Разве только для того, чтобы поесть и поспать или сходить в туалет. Премиленькая картинка, правда? Миллиарды зомби, на время ставших экспертами по физике, медицине или японскому языку. На все так называемое «время бодрствования».
– Это можно как-то отрегулировать, – сказал я. – К примеру, так, как это делается сейчас. Люди будут проводить по паре недель в подключении, чтобы пройти гуманизацию. А уже потом…
Входная дверь резко распахнулась, так что створки с треском ударились о стены, и в обеденный зал вошли трое здоровенных полицейских, вооруженных автоматическими винтовками. Следом за ними вошел еще один полицейский, небольшого росточка и невооруженный.
– У меня ордер на арест доктора Марти Ларрина! – заявил он на испанском.
– А за что вы собираетесь его арестовывать? – спросил я, тоже по-испански. – В чем его обвиняют?
– Мне платят не за то, чтобы я отвечал всяким негритосам! Кто из вас доктор Ларрин?
– Это я, – сказал я, уже по-английски. – Можете мне ответить.
Он посмотрел на меня таким взглядом, какого я не видел уже не помню сколько лет, так на меня не смотрели даже в Техасе.
– Заткни пасть, негритос! Доктор Ларрин – один из этих белых людей.
– Так что за обвинение указано в вашем ордере? – по-английски спросил Марти.
– Это вы – профессор Ларрин?
– Да, я, и у меня есть определенные права. О которых вы прекрасно знаете.
– Вы не имеете права похищать людей.
– Значит, меня обвиняют в том, что я якобы похитил кого-то из граждан Мексики?
– Вы же знаете, что он никакой не мексиканец! Он – представитель федеральных властей Соединенных Штатов!
Марти рассмеялся.
– Так что, получается, вы служите федеральным властям Соединенных Штатов? – и он повернулся спиной к вооруженным охранникам. – Где, по-вашему, мы находимся?
– Мексиканские законы запрещают похищать людей, – маленький полицейский побагровел, совсем как копы в мультфильмах. – И не важно, кто и кого похищает.
Марти достал комм и повернулся к нему.
– Это внутреннее дело двух разных отделений правительства Соединенных Штатов, – он навис над коротышкой-полицейским, держа комм, словно оружие, и перешел на испанский: – Вы – букашка, которая влезает в щель между двумя скалами. Мне достаточно сделать один телефонный звонок, и эти скалы вас раздавят. Вам это нужно?
Коп было немного растерялся, но потом снова обрел твердую почву под ногами.
– Мне наплевать на ваши угрозы, – заявил он по-английски. – Ордер на арест – это пустая формальность. Вы просто пойдете со мной, и все!
– Вот говнюк! – Марти набрал какой-то номер, вытащил из бокового гнезда комма разъем для подключения и подсоединил его к своему имплантату.
– Немедленно сообщите, с кем это вы связываетесь! – разошелся полицейский. Марти ничего не ответил, взгляд его сделался немного отрешенным. – Cabo! – коротышка взмахнул рукой, и один из полицейских приставил ствол винтовки к подбородку Марти.
Марти не спеша поднял руку и отсоединил разъем от имплантата. Не обращая ни малейшего внимания на винтовку, он наклонился над коротышкой-полицейским и посмотрел ему в глаза. Голос у него чуть дрожал от напряжения, но звучал весьма внушительно:
– Через две минуты вы должны позвонить своему начальнику, Хулио Кастенаде. Он подробно разъяснит вам, какую чудовищную ошибку вы едва не совершили, хотя и несознательно. А еще лучше вам просто вернуться в свои казармы. И больше не доставлять неприятностей команданте Кастенаде.
Несколько секунд они в упор смотрели друг на друга. Потом коп дернул подбородком в сторону, и его подручный убрал оружие от Марти. Не говоря больше ни слова, все четверо полицейских убрались из зала.
Марти закрыл за ними дверь.
– Это обошлось нам недешево, – сказал он. – Я связался с доктором Спенсером, а тот подключился с какой-то шишкой в полиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
– Не думаю, что деканам и профессорам понравится если люди смогут получать образование как-то иначе, а не в их учебных заведениях. Господин Мендес, вот вы, когда подключаетесь со своими товарищами, умеете говорить на пяти языках. Я говорю только на четырех, и то не слишком хорошо. И для того, чтобы выучить три из этих четырех, мне в юности пришлось немало потрудиться – я сидела и заучивала каждое слово. Преподаватели возмутятся, узнав, что они зря потратили столько времени, приобретая знания. А вы предлагаете все эти знания сразу, за просто так, на блюдечке с голубой каемочкой.
– Вы не совсем правильно меня поняли, – с жаром возразил Мендес. – Я понимаю по-японски или по-каталонски, только когда подключен вместе с теми, кто знает эти языки. Эти знания не остаются со мной навсегда.
– То же самое было, когда мы подключались с Джулианом, – добавила Элли. – Двадцать никогда раньше не сталкивались настолько близко с физикой. Когда он был подключен с нами, мы почувствовали, как он любит эту науку, и любой из нас мог тогда непосредственно применять все его познания – но все равно только в том случае, если наших собственных знаний хватало на то, чтобы задавать правильные вопросы. Мы не стали вдруг, ни с того ни с сего, гениальными физиками. Точно так же мы мало что понимаем в японской грамматике, даже когда подключаемся вместе с By.
Меган кивнула.
– Мы только разделяем знания, но не передаем их друг другу. Вот я – врач, и, хотя для моей профессии не нужно обладать супермощным интеллектом, зато она требует многих лет учебы и практики. И когда все мы в контакте и кто-то жалуется на недомогание, то каждый из нас может проследить ход моих умозаключений в плане диагностики и лечения – непосредственно когда я это делаю. Но никто из нас, кроме меня, не способен справиться с этими задачами самостоятельно, несмотря на то что мы целых двадцать лет постоянно подключаемся вместе.
– Такой опыт может разве что вдохновить кого-нибудь на изучение физики или, скажем, медицины, – добавил Марти. – И, конечно же, студентам будет от этого немалая польза – постоянно поддерживать мысленную связь с практикующим врачом или ученым-физиком. Но для того, чтобы получить настоящие знания, все равно придется отключиться и засесть за учебники.
– Или вообще никогда не отключаться, – хмыкнула Белда. – Разве только для того, чтобы поесть и поспать или сходить в туалет. Премиленькая картинка, правда? Миллиарды зомби, на время ставших экспертами по физике, медицине или японскому языку. На все так называемое «время бодрствования».
– Это можно как-то отрегулировать, – сказал я. – К примеру, так, как это делается сейчас. Люди будут проводить по паре недель в подключении, чтобы пройти гуманизацию. А уже потом…
Входная дверь резко распахнулась, так что створки с треском ударились о стены, и в обеденный зал вошли трое здоровенных полицейских, вооруженных автоматическими винтовками. Следом за ними вошел еще один полицейский, небольшого росточка и невооруженный.
– У меня ордер на арест доктора Марти Ларрина! – заявил он на испанском.
– А за что вы собираетесь его арестовывать? – спросил я, тоже по-испански. – В чем его обвиняют?
– Мне платят не за то, чтобы я отвечал всяким негритосам! Кто из вас доктор Ларрин?
– Это я, – сказал я, уже по-английски. – Можете мне ответить.
Он посмотрел на меня таким взглядом, какого я не видел уже не помню сколько лет, так на меня не смотрели даже в Техасе.
– Заткни пасть, негритос! Доктор Ларрин – один из этих белых людей.
– Так что за обвинение указано в вашем ордере? – по-английски спросил Марти.
– Это вы – профессор Ларрин?
– Да, я, и у меня есть определенные права. О которых вы прекрасно знаете.
– Вы не имеете права похищать людей.
– Значит, меня обвиняют в том, что я якобы похитил кого-то из граждан Мексики?
– Вы же знаете, что он никакой не мексиканец! Он – представитель федеральных властей Соединенных Штатов!
Марти рассмеялся.
– Так что, получается, вы служите федеральным властям Соединенных Штатов? – и он повернулся спиной к вооруженным охранникам. – Где, по-вашему, мы находимся?
– Мексиканские законы запрещают похищать людей, – маленький полицейский побагровел, совсем как копы в мультфильмах. – И не важно, кто и кого похищает.
Марти достал комм и повернулся к нему.
– Это внутреннее дело двух разных отделений правительства Соединенных Штатов, – он навис над коротышкой-полицейским, держа комм, словно оружие, и перешел на испанский: – Вы – букашка, которая влезает в щель между двумя скалами. Мне достаточно сделать один телефонный звонок, и эти скалы вас раздавят. Вам это нужно?
Коп было немного растерялся, но потом снова обрел твердую почву под ногами.
– Мне наплевать на ваши угрозы, – заявил он по-английски. – Ордер на арест – это пустая формальность. Вы просто пойдете со мной, и все!
– Вот говнюк! – Марти набрал какой-то номер, вытащил из бокового гнезда комма разъем для подключения и подсоединил его к своему имплантату.
– Немедленно сообщите, с кем это вы связываетесь! – разошелся полицейский. Марти ничего не ответил, взгляд его сделался немного отрешенным. – Cabo! – коротышка взмахнул рукой, и один из полицейских приставил ствол винтовки к подбородку Марти.
Марти не спеша поднял руку и отсоединил разъем от имплантата. Не обращая ни малейшего внимания на винтовку, он наклонился над коротышкой-полицейским и посмотрел ему в глаза. Голос у него чуть дрожал от напряжения, но звучал весьма внушительно:
– Через две минуты вы должны позвонить своему начальнику, Хулио Кастенаде. Он подробно разъяснит вам, какую чудовищную ошибку вы едва не совершили, хотя и несознательно. А еще лучше вам просто вернуться в свои казармы. И больше не доставлять неприятностей команданте Кастенаде.
Несколько секунд они в упор смотрели друг на друга. Потом коп дернул подбородком в сторону, и его подручный убрал оружие от Марти. Не говоря больше ни слова, все четверо полицейских убрались из зала.
Марти закрыл за ними дверь.
– Это обошлось нам недешево, – сказал он. – Я связался с доктором Спенсером, а тот подключился с какой-то шишкой в полиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114