У нее есть сестра в Техасе, но они не ладят. Дедушка умер, а бабушка тоже живет в Техасе. И все время болеет.
– Жаль.
Они остановились в конце коридора и посмотрели сквозь грязное окно на улицу.
– Ко мне агенты ФБР пристают, – сказал Гринуэй.
“Не только к тебе”, – подумал Марк.
– Где они?
– В комнате 28. Такая маленькая комната для заседаний на втором этаже. Она почти всегда пустует. Они сказали, что будут ждать меня, тебя и твою маму ровно в полдень. Вид у них был довольно серьезный. – Гринуэй взглянул на часы и пошел назад в палату. – Похоже, им не терпится.
– Я готов, – заявил Марк, тщетно стараясь не казаться испуганным.
Гринуэй нахмурился.
– Ты что имеешь в виду?
– Я нанял адвоката, – объяснил Марк с гордостью.
– Когда?
– Сегодня утром. Она уже здесь, там, в конце коридора.
Гринуэй посмотрел в ту сторону, но Реджи не было видно за поворотом.
– Твой адвокат здесь? – переспросил он недоверчиво.
– Ага.
– И как ты нашел адвоката?
– Это длинная история. Но я сам ей заплатил.
Гринуэй задумался, потом двинулся назад по коридору.
– Но твоя мама сейчас не может отойти от Рикки ни при каких обстоятельствах. Да и мне не мешает быть поближе к нему.
– Никаких проблем. Мы с моим адвокатом все устроим.
Они остановились у двери палаты Рикки. Гринуэй поколебался, прежде чем открыть дверь.
– Я могу отложить все это до завтра. Я вообще могу выставить их из больницы. – Он старался казаться крутым парнем, но Марк понимал, как на самом деле обстоят дела.
– Да нет, спасибо. Они не уйдут. Вы позаботьтесь о Рикки и маме, а мы с адвокатом займемся агентами ФБР.
* * *
Реджи разыскала пустую комнату на восьмом этаже, где они и уединились. Они уже опаздывали на десять минут. Она быстро закрыла дверь и скомандовала:
– Задери рубашку.
Он замер, в изумлении уставившись на нее.
– Задери рубашку, – повторила она, принимаясь дергать его футболку с изображением “Тигров Мемфиса”. Открыв свой портфель, она вынула оттуда маленький черный магнитофон и катушку лейкопластыря. Она проверила микрокассету и нажала на кнопки. Марк не отводил от нее глаз. Было очевидно, что ей не впервой этим заниматься. Прижав магнитофон к его животу, она приказала:
– Держи! – Затем продела ленту через хомутик на магнитофоне, обернула ее вокруг его талии и закрепила.
– Вдохни поглубже, – сказала она, и он послушно выполнил ее приказание.
Потом он заправил рубаху в джинсы. Реджи отступила на шаг и оглядела его.
– Замечательно, – оценила она.
– А если они меня обыщут?
– Не обыщут. Пошли.
– Откуда вы знаете, что меня не обыщут? – спросил он обеспокоенно. Ему приходилось торопиться, чтобы успеть за ней. Медсестра подозрительно посмотрела на них.
– Потому что они пришли поговорить, а не арестовывать тебя. Поверь мне.
– Я верю, просто боюсь.
– Все будет в порядке, Марк. Только помни, чему я тебя учила.
– А вы уверены, что они не заметят эту штуку?
– Абсолютно. – Она с силой толкнула дверь, и они оказались на лестнице. Быстро спустились по зеленым бетонным ступенькам. Марк шел на шаг сзади. – А что, если сработает сигнал или что еще, а они от неожиданности вытащат пушки? Что тогда?
– Никаких сигналов. – Она взяла его руку и крепко сжала. – И они не стреляют в детей.
– В одном кино стреляли.
* * *
Второй этаж больницы Святого Петра построили задолго до девятого. Он был серый и грязный, коридоры забиты спешащими врачами, сестрами, техниками, санитарами с носилками, больными в инвалидных колясках и обалдевшими родственниками, не знающими, где встать, и старающимися не попасться никому под ноги. Коридоры разветвлялись во всех направлениях без всякой системы, образуя настоящий лабиринт. Реджи спросила трех медсестер, как ей найти комнату 28, и только третья смогла на ходу объяснить им, куда идти. Наконец они обнаружили полутемный коридор, застеленный потертым ковром. На простой деревянной двери шестой комнаты по правой стороне они увидели номер 28.
– Я боюсь, Реджи, – сказал Марк, глядя на дверь. Она крепко сжала его руку. Если она и нервничала, заметить это было невозможно. Лицо оставалось спокойным, голос тихим и успокаивающим.
– Делай то, что я сказала, Марк, и все. Я знаю, что делаю.
Они вернулись немного назад к комнате номер 24, и Реджи открыла дверь. Раньше здесь был кафетерий, а теперь хранился всякий хлам.
– Я подожду здесь. Теперь иди и постучи в дверь.
– Я боюсь, Реджи.
Она осторожно нащупала магнитофон и, найдя кнопку, нажала ее.
– Иди, – приказала она.
Марк глубоко вздохнул и постучал. Он слышал, как в комнате кто-то двигался.
– Войдите, – послышался довольно недружелюбный голос.
Он медленно открыл дверь, вошел и закрыл ее за собой. Комната была узкой и длинной, как и стол, стоящий посредине. Ни одного окна. Ни улыбки на лицах двух мужчин, стоящих с каждой стороны стола в дальнем конце. Их легко можно было принять за близнецов – белые, застегнутые до верху рубашки, красно-синие галстуки, темные брюки, короткая стрижка.
– Ты, верно, Марк? – спросил один, в то время как другой продолжал смотреть на дверь. Марк кивнул. Говорить он не мог.
– А где твоя мать?
– А, это... кто вы такие? – наконец удалось выговорить Марку.
Тот, который стоял справа, сказал:
– Я Джейсон Мактьюн, мемфисское отделение ФБР. – Он протянул руку Марку, и тот вяло ее пожал. – Приятно познакомиться, Марк.
– Ага, мне тоже.
– А я – Ларри Труманн, – назвался другой. – ФБР. Новый Орлеан.
Так же вяло Марк пожал руку Труманну. Агенты нервно переглянулись. С минуту все неловко молчали. Наконец Труманн указал на стул в конце стола.
– Садись, Марк.
Мактьюн согласно кивнул и почти что улыбнулся. Марк осторожно сел, опасаясь, что лента порвется и эта дурацкая штука вывалится. Они тогда быстренько нацепят на него наручники, зашвырнут в машину, и он никогда больше не увидит маму. Что тогда сделает Реджи? Они подвинулись к нему, разложив блокноты на краю стола.
Они прямо дышали ему в лицо, и Марк сообразил, что это такая тактика. Он едва не улыбнулся. Если они хотят сидеть так близко – ради Бога. Но тогда черненький магнитофон все запишет. Чисто и ясно.
– Мы, гм, ждали твою маму и доктора Гринуэя тоже, – сказал Труманн, бросая взгляды на Мактьюна.
– Они с моим братом.
– И как он? – с сочувствием спросил Мактьюн.
– Не очень здорово. Мама сейчас не может отойти от него.
– Мы полагали, она придет сюда, – снова произнес Труманн и посмотрел на Мактьюна, как бы спрашивая его совета.
– Ну, можно подождать, пока она освободится, – предложил Марк.
– Нет, Марк, нам надо поговорить сейчас.
– Может, я позову ее?
Труманн достал из кармана рубашки ручку и улыбнулся Марку.
– Да нет, давай поговорим пару минут, Марк. Втроем. Ты нервничаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
– Жаль.
Они остановились в конце коридора и посмотрели сквозь грязное окно на улицу.
– Ко мне агенты ФБР пристают, – сказал Гринуэй.
“Не только к тебе”, – подумал Марк.
– Где они?
– В комнате 28. Такая маленькая комната для заседаний на втором этаже. Она почти всегда пустует. Они сказали, что будут ждать меня, тебя и твою маму ровно в полдень. Вид у них был довольно серьезный. – Гринуэй взглянул на часы и пошел назад в палату. – Похоже, им не терпится.
– Я готов, – заявил Марк, тщетно стараясь не казаться испуганным.
Гринуэй нахмурился.
– Ты что имеешь в виду?
– Я нанял адвоката, – объяснил Марк с гордостью.
– Когда?
– Сегодня утром. Она уже здесь, там, в конце коридора.
Гринуэй посмотрел в ту сторону, но Реджи не было видно за поворотом.
– Твой адвокат здесь? – переспросил он недоверчиво.
– Ага.
– И как ты нашел адвоката?
– Это длинная история. Но я сам ей заплатил.
Гринуэй задумался, потом двинулся назад по коридору.
– Но твоя мама сейчас не может отойти от Рикки ни при каких обстоятельствах. Да и мне не мешает быть поближе к нему.
– Никаких проблем. Мы с моим адвокатом все устроим.
Они остановились у двери палаты Рикки. Гринуэй поколебался, прежде чем открыть дверь.
– Я могу отложить все это до завтра. Я вообще могу выставить их из больницы. – Он старался казаться крутым парнем, но Марк понимал, как на самом деле обстоят дела.
– Да нет, спасибо. Они не уйдут. Вы позаботьтесь о Рикки и маме, а мы с адвокатом займемся агентами ФБР.
* * *
Реджи разыскала пустую комнату на восьмом этаже, где они и уединились. Они уже опаздывали на десять минут. Она быстро закрыла дверь и скомандовала:
– Задери рубашку.
Он замер, в изумлении уставившись на нее.
– Задери рубашку, – повторила она, принимаясь дергать его футболку с изображением “Тигров Мемфиса”. Открыв свой портфель, она вынула оттуда маленький черный магнитофон и катушку лейкопластыря. Она проверила микрокассету и нажала на кнопки. Марк не отводил от нее глаз. Было очевидно, что ей не впервой этим заниматься. Прижав магнитофон к его животу, она приказала:
– Держи! – Затем продела ленту через хомутик на магнитофоне, обернула ее вокруг его талии и закрепила.
– Вдохни поглубже, – сказала она, и он послушно выполнил ее приказание.
Потом он заправил рубаху в джинсы. Реджи отступила на шаг и оглядела его.
– Замечательно, – оценила она.
– А если они меня обыщут?
– Не обыщут. Пошли.
– Откуда вы знаете, что меня не обыщут? – спросил он обеспокоенно. Ему приходилось торопиться, чтобы успеть за ней. Медсестра подозрительно посмотрела на них.
– Потому что они пришли поговорить, а не арестовывать тебя. Поверь мне.
– Я верю, просто боюсь.
– Все будет в порядке, Марк. Только помни, чему я тебя учила.
– А вы уверены, что они не заметят эту штуку?
– Абсолютно. – Она с силой толкнула дверь, и они оказались на лестнице. Быстро спустились по зеленым бетонным ступенькам. Марк шел на шаг сзади. – А что, если сработает сигнал или что еще, а они от неожиданности вытащат пушки? Что тогда?
– Никаких сигналов. – Она взяла его руку и крепко сжала. – И они не стреляют в детей.
– В одном кино стреляли.
* * *
Второй этаж больницы Святого Петра построили задолго до девятого. Он был серый и грязный, коридоры забиты спешащими врачами, сестрами, техниками, санитарами с носилками, больными в инвалидных колясках и обалдевшими родственниками, не знающими, где встать, и старающимися не попасться никому под ноги. Коридоры разветвлялись во всех направлениях без всякой системы, образуя настоящий лабиринт. Реджи спросила трех медсестер, как ей найти комнату 28, и только третья смогла на ходу объяснить им, куда идти. Наконец они обнаружили полутемный коридор, застеленный потертым ковром. На простой деревянной двери шестой комнаты по правой стороне они увидели номер 28.
– Я боюсь, Реджи, – сказал Марк, глядя на дверь. Она крепко сжала его руку. Если она и нервничала, заметить это было невозможно. Лицо оставалось спокойным, голос тихим и успокаивающим.
– Делай то, что я сказала, Марк, и все. Я знаю, что делаю.
Они вернулись немного назад к комнате номер 24, и Реджи открыла дверь. Раньше здесь был кафетерий, а теперь хранился всякий хлам.
– Я подожду здесь. Теперь иди и постучи в дверь.
– Я боюсь, Реджи.
Она осторожно нащупала магнитофон и, найдя кнопку, нажала ее.
– Иди, – приказала она.
Марк глубоко вздохнул и постучал. Он слышал, как в комнате кто-то двигался.
– Войдите, – послышался довольно недружелюбный голос.
Он медленно открыл дверь, вошел и закрыл ее за собой. Комната была узкой и длинной, как и стол, стоящий посредине. Ни одного окна. Ни улыбки на лицах двух мужчин, стоящих с каждой стороны стола в дальнем конце. Их легко можно было принять за близнецов – белые, застегнутые до верху рубашки, красно-синие галстуки, темные брюки, короткая стрижка.
– Ты, верно, Марк? – спросил один, в то время как другой продолжал смотреть на дверь. Марк кивнул. Говорить он не мог.
– А где твоя мать?
– А, это... кто вы такие? – наконец удалось выговорить Марку.
Тот, который стоял справа, сказал:
– Я Джейсон Мактьюн, мемфисское отделение ФБР. – Он протянул руку Марку, и тот вяло ее пожал. – Приятно познакомиться, Марк.
– Ага, мне тоже.
– А я – Ларри Труманн, – назвался другой. – ФБР. Новый Орлеан.
Так же вяло Марк пожал руку Труманну. Агенты нервно переглянулись. С минуту все неловко молчали. Наконец Труманн указал на стул в конце стола.
– Садись, Марк.
Мактьюн согласно кивнул и почти что улыбнулся. Марк осторожно сел, опасаясь, что лента порвется и эта дурацкая штука вывалится. Они тогда быстренько нацепят на него наручники, зашвырнут в машину, и он никогда больше не увидит маму. Что тогда сделает Реджи? Они подвинулись к нему, разложив блокноты на краю стола.
Они прямо дышали ему в лицо, и Марк сообразил, что это такая тактика. Он едва не улыбнулся. Если они хотят сидеть так близко – ради Бога. Но тогда черненький магнитофон все запишет. Чисто и ясно.
– Мы, гм, ждали твою маму и доктора Гринуэя тоже, – сказал Труманн, бросая взгляды на Мактьюна.
– Они с моим братом.
– И как он? – с сочувствием спросил Мактьюн.
– Не очень здорово. Мама сейчас не может отойти от него.
– Мы полагали, она придет сюда, – снова произнес Труманн и посмотрел на Мактьюна, как бы спрашивая его совета.
– Ну, можно подождать, пока она освободится, – предложил Марк.
– Нет, Марк, нам надо поговорить сейчас.
– Может, я позову ее?
Труманн достал из кармана рубашки ручку и улыбнулся Марку.
– Да нет, давай поговорим пару минут, Марк. Втроем. Ты нервничаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120