В комнате царил беспорядок. Карлик и Владимир Иванович вытаскивали из дивана на пол множество хранимых в нем запылившихся вещей. Хозяин комнаты сокрушенно вздыхал. Карлик же, казалось, ничего не разыскивал, а рылся так просто – из интереса.
– Труба подзорная! Мать честная! Во здорово!
Он приставил трубу к глазам и захихикал, как дитя.
– Вот, достал, – сказал Николай, мысленно ежась под взглядами чужих глаз, потому что все еще ощущал себя раздетым и облапанным, падшим мужчиной.
– Вот и прекрасно. Я-то думал, конец! – обрадовался Владимир Иванович, поднимаясь с пола.
Карлик Захарий, глядя на Николая в трубу, хихикал радостно.
– Ну все, – сказал он, отхохотавшись. – Теперь за дело, – он вскочил на свои крохотные кривые ножульки, схватил висевший на спинке стула докторский халат и стал одеваться.
Глава 2
Командование операцией взял на себя Захарий. Он бодро вышагивал по темной безлюдной улице впереди всех. Прохожих не попадалось совсем: начало буднего дня пятницы не способствовало ночным прогулкам, кроме того, было прохладно.
– Люблю ночи, – поглядывая себе за спину на попутчиков, говорил Захарий. – Время, что не говорите, покойное, не то что днем: толчея, шум. Бывало, тащишь на плече скончавшегося, об него народ торопливый стукается, того и гляди тебя вместе с покойником уронят. А один мужичонка, чересчур уж торопливый выискался, налетел на меня прямо из-за поворота.
Они свернули в подворотню и дальше пошли проходными дворами. В их тьме карлик ориентировался не хуже, чем при солнечном свете.
– Налетел он на меня, – продолжал Захарий, – да как разорется, дурак недобитый. Ну я, ясное дело, рассвирепел и набил мужика покойником. А ему все мало – пуще прежнего на меня накинулся. Ну, вижу, дела плохи, совсем нервный человек, ничем не усмирить. Такой, думаю, долго не проживет, и пошел от него. Точно, через месяц и его в морг тащил… Много историй с мертвяками знаю. Никто столько не знает, – с удовольствием похвалился Захарий. – О, смотрите-ка!
Он указал пальцем куда-то вверх.
По карнизу на уровне третьего этажа шел бесстрашный человек.
– Куда это он намылился? – спросил карлик.
– Это Марфа Семеновна, – признав спящую старуху, сказал Николай. – Она каждую ночь по карнизу с ломом лунатит.
Постояв, глядя на старуху, двинулись дальше. Они углублялись в нескончаемую сеть проходных дворов и проходных парадных, вероятно, тех самых, которыми уже шел Николай, ведомый негритенком Джоржем. Из народа, помимо старухи, им попался только спавший на скамейке пьяница и растерянный невысокого роста человек. Растерянный человек подошел к ним и что-то спросил или сказал, но никто ничего не понял. Потому что был это, черт знает как забредший сюда японец. А потому как никто японской грамотой не владел, отчаявшийся иностранец состроил такое лицо, что, казалось, готов сделать себе харакири, издал вопль тоски и печали и побрел своей дорогой, с ужасом озирая окна жилых домов.
– Ищет, наверное, кого-нибудь, бедолага, – пожалел японца Владимир Иванович. – Далеко еще?
Но Захарий не ответил. Низко, над самыми крышами, пролетел вертолет, потом сделал круг и еще раз пролетел.
– Осторожно, ноги здесь переломать к чертовой матери можете, – предупредил Захарий, юркнув в заборную дыру.
Николай и Владимир Иванович последовали за ним. Здесь при свете фонаря по битому кирпичу они без членовредительства пробрались в следующий двор. Когда они пролезали в пролом, Николай пребольно ударился головой о бетонный выступ.
– Этот выступ мне знаком, – услышав стон Николая, бросил через плечо Захарий. – Бывало, тащишь усопшего – обязательно ударишься. Теперь-то не бьюсь уже: под свой рост раздолбал. Зато первый год лоб болел…
Они очутились еще в одном дворе. В его центре, как сказочное чудовище, возвышался темный силуэт дерева.
– Сюда, – сказал Захарий, останавливаясь возле щели между железными гаражами.
– Да как же в щель-то… – забормотал Владимир Иванович. – Ведь узкая, ведь не проберусь я…
– Вытащим, не дрейфь, – успокоил его карлик. – Ну я пошел.
Его маленькое тельце исчезло во мраке щели. Николай последовал за ним. Это оказалась очень узкая щель, вероятно, та, в которую Николай выбирался после подглядывания в оконце. И он жалел, что не снял куртку.
Делая небольшие приставные шажки, шурша одеждой о железные бока гаражей, в кромешной затхлой тьме он продвигался вперед. Сзади слышалось тяжелое сопение и постанывание. Там протискивал свое тело Владимир Иванович. Хотелось почему-то скорее преодолеть этот проклятый путь, и Николай из одежды лез вон, чтобы идти быстрее, но у него не получалось.
– Что такое? – пробормотал он, вдруг наткнувшись в темноте на препятствие. Николай протянул руку и нащупал голову, скорее всего, голова эта принадлежала карлику. Николай отдернул руку и замер. Гаражи спирали дыхание. Сзади прерывисто и тяжело сопел Владимир Иванович.
– Захарий, это вы? – наконец, набравшись смелости, спросил Николай.
– Да, погоди ты… Вот падла! – донеслось до него из тесной и душной тьмы, что-то зашуршало.
– Что случилось?
– Да что-что! Падла какая-то вход заткнула. Сейчас, может, выпихну… Вот падла! Держись крепко.
В бок Николаю что-то уперлось, дышать стало совсем невозможно.
– Сейчас, сейчас, – бормотал Захарий, пыхтя от натуги.
– Господи! Скоро этот коридор жуткий кончится?! – донесся стон Владимира Ивановича.
– Тут что-то проходу мешает, – сообщил ему Николай.
– Господи! Мука-то какая!
От напора, производимого Захарием, Николай отступил на приставной шаг.
– Нет! Не выпихнуть. Вот падла! Хорошо заткнули. Это, наверное, чтобы ребятишки не лазали. Вот падла!
– Что?! Что там?! – послышался плачущий голос со стороны Владимира Иванович.
– Чего же теперь делать? – во тьму с ужасом задал вопрос Николай. То, что нужно выбираться обратно, пугало его до спазм в горле. Ему безумно хотелось на волю. Вон из этой тесноты и затхлости. Но идти назад!..
– Назад придется идти, – сказал Захарий. – И фонарик что-то не зажигается, – он пощелкал выключателем на фонаре. – Назад идти придется… – повторил он с досадой, и слышно было, как он выплюнул.
Николаю пришлось вжаться затылком в стену гаража, чтобы повернуть голову в другую сторону. Все равно он больно протер носом стену, но зато теперь впереди он увидел свет. Конечно, свет этот был тьмою ночи, просто менее густой, но из этого мрака он чудился светом.
– Обратно вылезайте, Владимир Иванович, – сказал Николай. – Проход там заткнут.
– Господи! Обратно… – почти плакал Владимир Иванович. – Обратно-то… никак. Силы я потерял все…
Сделав несколько шажков, Николай добрался до занявшего проход Владимира Ивановича.
– Не могу я, не выбраться мне отсюда никуда, – вдруг совершенно бесстрастным гробовым голосом проговорил Владимир Иванович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78