Но среди этих людей не было полураздетого джентльмена с золотистыми волосами.
– Если бы я присоединился к ним, это испортило бы все празднество, – сказал он.
Джульетта огляделась кругом. Олден Грэнвилл растянулся во весь рост возле изгороди, на полоске свежескошенной травы, положив одну руку на глаза, чтобы защитить их от солнца. Ее внимание сосредоточилось на очаровательном изгибе его губ, на легкой улыбке, задержавшейся в уголках. На торсе под кожей перекатывались твердые мышцы. По середине груди сбегала тонкая полоска волос.
Джульетта подняла подбородок, сознавая свое безрассудство, чувствуя кожей подкрадывающееся желание.
Коты свернулись на траве рядом с божеством в один клубок пестрого меха и мурлыкали.
– Вы схитрили, – сказала она.
Он раздвинул пальцы и открыл один синий глаз.
– Разве?
Недовольные коты выпрямились и выгнули спины. Авденаго важно прошествовал по скошенной траве.
– Вы нашли себе помощников, – Джульетта прикусила губу и тотчас отвела взгляд. Она собиралась сказать совсем не то.
– Трава скошена, – сказал он совершенно невинным тоном. – Я выступал в качестве исполнителя. Полагаю, вы получили свой приз, мэм.
Она нагнулась подобрать головку лютика. Лепестки светились подобно желтому пламени.
– А вы полагаете, что сколько-нибудь приблизились к получению своего?
– Увы, нет, – сказал он, чуть ли не смеясь. – Весь штраф целиком в вашу пользу.
Седрах потянулся и пошел прочь. Мисах, задрав хвост, подбежал в сторону двора. Джульетта наблюдала, как они удаляются, ее неверные питомцы.
– Я не много на этом заработала, – сказала она.
– Да. Вы хотели, чтобы я испытал унижение. Я его не почувствовал. Но вы также хотели, чтобы мне было хотя бы чуточку больно.
Что правда, то правда. Разве нет?
– И что, вам больно?
Он захохотал. И не переставая смеяться, перекатился на живот и зарылся лицом в руки. Белокурые волосы, порыжевшей от влаги, прилипли к его спине. Парчовые бриджи, даже те намокли, но кожа была свежей. Должно быть, он сходил к насосу и помылся во дворе. Опрокинул на голову и плечи несколько ведер и отправился на солнце сушиться.
К естественному, особенному запаху свежескошенной травы примешивался другой, более острый запах, отдающий влажным теплом чистого мужского тела. Если подойти ближе, можно будет обонять этот запах, втягивать его в глубь изголодавшихся легких. Джульетта чувствовала, как по мере усиления ее ярости загадочно зачастил ее пульс.
– У меня болит все, с головы до кончиков пальцев, – проговорил он наконец. – Каждая проклятая мышца. Клянусь, я не представлял, что косить траву такой адский труд.
Джульетта отпустила лютик. Подхваченные легким бризом лепестки отнесло к мистеру Грэнвиллу, на его нагую спину. Золото заблестело на его мощном позвоночнике.
– Потому что до этого вы и одного дня не работали, – сказала она. – Вот почему вы не можете присоединиться к мужчинам и выпить с ними зля. Им будет слишком неуютно в вашем обществе. Они знают свое место. Так же, как вы знаете свое, милорд.
Было видно, как напряглись его мышцы на спине.
– Да, – сказал он. – Но разве это имеет какое-то значение?
Джульетта посмотрела через луг на подвыпившую компанию, сидящую у ворот. Естественно, это имеет значение! Больше, чем что-либо в этой Англии, где один класс рожден для богатства и привилегий, другой – для беспросветного труда. Но на плечах аристократии лежало величайшее бремя – ответственность за целостность всей общественной системы. Увы, среди представителей этого класса, к которому принадлежала она сама, встречались люди, не понимавшие, какая цена будет взыскана с того, кто нарушит корпоративные правила.
– Один из ваших людей чуть было не назвал ваш титул, – сказала она. – Вы лорд. Кто вы?
Он согнул спину. Мышцы плавно скользнули под кожей. Упавшие лютиковые лепестки затерялись в скошенной траве. Он перевернулся и, подложив руку под свою влажную голову, ладонью другой опять загородил глаза.
– Если я расскажу вам о своем происхождении, вы поведаете мне о своем?
– Вас это не касается.
Он прищурил глаза.
– Тогда давайте останемся незнакомцами, миссис Ситон. Это придает пикантность.
– Пикантность? Вы лорд королевства. Или ваш отец им был. Но вы приехали сюда по какому-то капризу. И вы, прекрасный незнакомец, втягиваете меня в свои безумные планы. Вы отнимаете у меня время и нарушаете мой покой. Вы упиваетесь моим смятением. Вы делаете из меня дурочку перед людьми, с которыми мне жить еще очень долго, после того как вы вернетесь к своей праздной и беспутной жизни. Для вас это всего-навсего развлечение. – Руки Джульетты сжались в кулаки. – Для вас, всех вас!
– Кого это – всех?
Джульетта сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Ее кровь бурлила от ярости.
– Три года назад сэр Реджинальд Денби, мой сосед из Мэрион-Холл, – она ткнула пальцем в северную сторону, – взорвал мельничную дамбу в Мэнстон-Брук, чтобы позабавить своих друзей. Она устраивали гонки с игрушечными корабликами. Когда мельник возмутился, они только рассмеялись. А в прошлом году сэр Реджинальд пустил галопом свой экипаж по этой просеке. – Джульетта махнула рукой на запад, показывая на дорогу в Аппер-Мингейт. – И там, возле речки, перестрелял шесть гусей миссис Кэкстон, не предложив никакой компенсации. Вы в своих шелках, кружевах и пышных нарядах… вы все – паразиты на этой земле!
– Ба! – сказал он с невозмутимым видом. – Какое счастье для нас, что вы не являетесь представительницей этого ненавистного класса!
Ярость ее мгновенно погасла. Зачем ругать его за это? Ведь не все землевладельцы такие, как сэр Реджинальд Денби. Ее отец всю жизнь работал больше, чем любой из его арендаторов. И прежде всего думал об ответственности, налагаемой его положением, нежели о собственных удовольствиях. Многие из его друзей были такими же, она это точно знала.
Джульетта собралась уйти.
– Вы актриса?
Удивление заставило ее остановиться.
– В некотором роде.
В следующую секунду его рука поймала ее лодыжку.
Джульетта едва не упала.
Она, окаменев, остановилась – с такой силой пальцы вдавились в ее кости. От возмущения у нее на мгновение пропал дар речи.
– Ну, еще одно затруднение, мэм? – мягко спросил он. – Если двинетесь – упадете, будете бороться – устроите сцену. Жители это заметят.
– И могут отреагировать достаточно быстро, чтобы отомстить вам за то, что вы причиняете мне неудобство, – сказала Джульетта. Жесткие неослабевающие тиски вокруг ее ноги сомкнулись ровно настолько, чтобы не дать ей вывернуться. – Какое унижение вы планируете теперь?
– Никакое. – Его пальцы прожигали жаром сквозь чулки, – Я просто хочу, чтобы вы знали, что вы правы.
– Права?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Если бы я присоединился к ним, это испортило бы все празднество, – сказал он.
Джульетта огляделась кругом. Олден Грэнвилл растянулся во весь рост возле изгороди, на полоске свежескошенной травы, положив одну руку на глаза, чтобы защитить их от солнца. Ее внимание сосредоточилось на очаровательном изгибе его губ, на легкой улыбке, задержавшейся в уголках. На торсе под кожей перекатывались твердые мышцы. По середине груди сбегала тонкая полоска волос.
Джульетта подняла подбородок, сознавая свое безрассудство, чувствуя кожей подкрадывающееся желание.
Коты свернулись на траве рядом с божеством в один клубок пестрого меха и мурлыкали.
– Вы схитрили, – сказала она.
Он раздвинул пальцы и открыл один синий глаз.
– Разве?
Недовольные коты выпрямились и выгнули спины. Авденаго важно прошествовал по скошенной траве.
– Вы нашли себе помощников, – Джульетта прикусила губу и тотчас отвела взгляд. Она собиралась сказать совсем не то.
– Трава скошена, – сказал он совершенно невинным тоном. – Я выступал в качестве исполнителя. Полагаю, вы получили свой приз, мэм.
Она нагнулась подобрать головку лютика. Лепестки светились подобно желтому пламени.
– А вы полагаете, что сколько-нибудь приблизились к получению своего?
– Увы, нет, – сказал он, чуть ли не смеясь. – Весь штраф целиком в вашу пользу.
Седрах потянулся и пошел прочь. Мисах, задрав хвост, подбежал в сторону двора. Джульетта наблюдала, как они удаляются, ее неверные питомцы.
– Я не много на этом заработала, – сказала она.
– Да. Вы хотели, чтобы я испытал унижение. Я его не почувствовал. Но вы также хотели, чтобы мне было хотя бы чуточку больно.
Что правда, то правда. Разве нет?
– И что, вам больно?
Он захохотал. И не переставая смеяться, перекатился на живот и зарылся лицом в руки. Белокурые волосы, порыжевшей от влаги, прилипли к его спине. Парчовые бриджи, даже те намокли, но кожа была свежей. Должно быть, он сходил к насосу и помылся во дворе. Опрокинул на голову и плечи несколько ведер и отправился на солнце сушиться.
К естественному, особенному запаху свежескошенной травы примешивался другой, более острый запах, отдающий влажным теплом чистого мужского тела. Если подойти ближе, можно будет обонять этот запах, втягивать его в глубь изголодавшихся легких. Джульетта чувствовала, как по мере усиления ее ярости загадочно зачастил ее пульс.
– У меня болит все, с головы до кончиков пальцев, – проговорил он наконец. – Каждая проклятая мышца. Клянусь, я не представлял, что косить траву такой адский труд.
Джульетта отпустила лютик. Подхваченные легким бризом лепестки отнесло к мистеру Грэнвиллу, на его нагую спину. Золото заблестело на его мощном позвоночнике.
– Потому что до этого вы и одного дня не работали, – сказала она. – Вот почему вы не можете присоединиться к мужчинам и выпить с ними зля. Им будет слишком неуютно в вашем обществе. Они знают свое место. Так же, как вы знаете свое, милорд.
Было видно, как напряглись его мышцы на спине.
– Да, – сказал он. – Но разве это имеет какое-то значение?
Джульетта посмотрела через луг на подвыпившую компанию, сидящую у ворот. Естественно, это имеет значение! Больше, чем что-либо в этой Англии, где один класс рожден для богатства и привилегий, другой – для беспросветного труда. Но на плечах аристократии лежало величайшее бремя – ответственность за целостность всей общественной системы. Увы, среди представителей этого класса, к которому принадлежала она сама, встречались люди, не понимавшие, какая цена будет взыскана с того, кто нарушит корпоративные правила.
– Один из ваших людей чуть было не назвал ваш титул, – сказала она. – Вы лорд. Кто вы?
Он согнул спину. Мышцы плавно скользнули под кожей. Упавшие лютиковые лепестки затерялись в скошенной траве. Он перевернулся и, подложив руку под свою влажную голову, ладонью другой опять загородил глаза.
– Если я расскажу вам о своем происхождении, вы поведаете мне о своем?
– Вас это не касается.
Он прищурил глаза.
– Тогда давайте останемся незнакомцами, миссис Ситон. Это придает пикантность.
– Пикантность? Вы лорд королевства. Или ваш отец им был. Но вы приехали сюда по какому-то капризу. И вы, прекрасный незнакомец, втягиваете меня в свои безумные планы. Вы отнимаете у меня время и нарушаете мой покой. Вы упиваетесь моим смятением. Вы делаете из меня дурочку перед людьми, с которыми мне жить еще очень долго, после того как вы вернетесь к своей праздной и беспутной жизни. Для вас это всего-навсего развлечение. – Руки Джульетты сжались в кулаки. – Для вас, всех вас!
– Кого это – всех?
Джульетта сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Ее кровь бурлила от ярости.
– Три года назад сэр Реджинальд Денби, мой сосед из Мэрион-Холл, – она ткнула пальцем в северную сторону, – взорвал мельничную дамбу в Мэнстон-Брук, чтобы позабавить своих друзей. Она устраивали гонки с игрушечными корабликами. Когда мельник возмутился, они только рассмеялись. А в прошлом году сэр Реджинальд пустил галопом свой экипаж по этой просеке. – Джульетта махнула рукой на запад, показывая на дорогу в Аппер-Мингейт. – И там, возле речки, перестрелял шесть гусей миссис Кэкстон, не предложив никакой компенсации. Вы в своих шелках, кружевах и пышных нарядах… вы все – паразиты на этой земле!
– Ба! – сказал он с невозмутимым видом. – Какое счастье для нас, что вы не являетесь представительницей этого ненавистного класса!
Ярость ее мгновенно погасла. Зачем ругать его за это? Ведь не все землевладельцы такие, как сэр Реджинальд Денби. Ее отец всю жизнь работал больше, чем любой из его арендаторов. И прежде всего думал об ответственности, налагаемой его положением, нежели о собственных удовольствиях. Многие из его друзей были такими же, она это точно знала.
Джульетта собралась уйти.
– Вы актриса?
Удивление заставило ее остановиться.
– В некотором роде.
В следующую секунду его рука поймала ее лодыжку.
Джульетта едва не упала.
Она, окаменев, остановилась – с такой силой пальцы вдавились в ее кости. От возмущения у нее на мгновение пропал дар речи.
– Ну, еще одно затруднение, мэм? – мягко спросил он. – Если двинетесь – упадете, будете бороться – устроите сцену. Жители это заметят.
– И могут отреагировать достаточно быстро, чтобы отомстить вам за то, что вы причиняете мне неудобство, – сказала Джульетта. Жесткие неослабевающие тиски вокруг ее ноги сомкнулись ровно настолько, чтобы не дать ей вывернуться. – Какое унижение вы планируете теперь?
– Никакое. – Его пальцы прожигали жаром сквозь чулки, – Я просто хочу, чтобы вы знали, что вы правы.
– Права?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99