Мейзи видела только тень и вдруг оробела, хотя прежде никогда его не боялась.
У нее не было времени захватить плащ. На земле кое-где лежал снег, дул холодный ветер. Девушка обхватила себя руками и молча смотрела на Мэтью.
Молодой человек явно сердился. Мейзи никогда не видела его злым. Обычно у него всегда было ровное настроение и говорил он спокойно.
– Неужели у тебя совсем нет ума? Ты разве не знаешь, как ведут себя женщины?
– Я знала, что поступаю неправильно, – призналась Мейзи. – Мне не следовало этого делать, но очень хотелось.
Мэтью долго молчал.
– Мне хотелось, чтобы ты меня поцеловал, и я не могла ждать. Мог пойти снег. Или мы не пошли бы на прогулку.
– Ты хотела, чтобы я тебя поцеловал? – переспросил Мэтью.
– Что девушке было делать? Только идти напрямик. Ты все время ведешь себя так… прилично.
– Мейзи, – начал было он, но тут уж рассердилась она.
– Я имею право тебя касаться, Мэтью. Правда, имею. Ты гуляешь со мной. В Шотландии это кое-что значит, даже если у вас на Востоке все не так.
– И что это значит? – осторожно поинтересовался Мэтью.
Мейзи уперлась кулаками в бока и в упор посмотрела на собеседника:
– Что ты считаешь меня особенной. Что хочешь говорить со мной там, где нас не подслушают. Что тебе приятно проводить со мной время, говорить мне то, что ты никому другому не говоришь. А если тебе все это не нравится, то можешь опять рассердиться. Пожалуйста!
Мэтью молчал, в конце концов Мейзи не выдержала и приблизилась на несколько шагов.
– Мэтью, я тебя не боюсь. Можешь злиться сколько хочешь.
– Зачем меня бояться? Я не обижаю слабых и беззащитных.
– Не называй меня слабой! – воскликнула Мейзи. – Конечно, я меньше тебя, но я не слабая.
– Тебя наполняет гордость. Это может быть хорошо, а может – плохо. Гордость заставляет человека неправильно смотреть на мир, Мейзи. Заставляет считать, что человек может сделать то, чего на самом деле он сделать не может. Дает храбрость перед лицом опасности. Иногда человек бывает действительно слаб, и лучше с этим примириться.
– Я слабая только рядом с тобой, – чуть слышно прошептала Мейзи.
– Нельзя говорить такие вещи!
– Я ведь только до тебя дотронулась, – оправдывалась Мейзи, смущенная его тоном: в нем явно звучали нотки грусти.
– Ты дотронулась до меня, как дотрагивается женщина, когда хочет, чтобы мужчина ответил. Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, увлек в постель!
– Все сразу? – улыбаясь, спросила Мейзи.
– Все сразу, – мрачно ответил он.
– А если я и правда этого хочу? – Сейчас ей хотелось, чтобы света было побольше. Конечно, она не желала видеть на его лице только доброту и жалость. Пусть в его глазах светится то же тепло, которое она увидела за обедом.
– Это неразумно.
– Конечно, неразумно, – согласилась Мейзи. – Мэтью, дорогой, неужели все время надо быть разумным? – Она сделала еще один шаг к нему, положила ладони на грудь и сказала: – Мэтью, поцелуй меня, пожалуйста.
Мэтью на шаг отстранился, но дальше отступать не стал. Мейзи улыбнулась и снова приблизилась. На этот раз молодой человек остался на месте.
– Малаец целует иначе, чем шотландец?
– Я не знаю, как целует шотландец.
Мейзи положила руки ему на плечи и мягко потянула его к себе.
– Если есть разница, я тебе скажу.
– Ты целовала многих мужчин?
– Только один мужчина поцеловал меня – друг моего брата. В прошлом году он женился. Я все время вспоминала этот поцелуй, пока смотрела, как он произносит супружескую клятву.
– А вдруг со мной будет не так?
– Наверное, мне еще больше понравится, – ответила Мейзи. – Не очень-то мне понравился его поцелуй.
Мэтью взял в ладони ее лицо. Мейзи замерла без движения.
– А вдруг тебе и сейчас не понравится?
– Откуда тебе знать, Мэтью. Мне уже и сейчас нравится. – Она улыбнулась и привета та на цыпочки. – Потому что это ты!
И вдруг поцеловала его прямо в губы. Мэтью и пальцем не успел пошевелить.
– Ну вот, – отстраняясь, проговорила Мейзи. – Я уже несколько дней об этом думала.
– Ты… думала? – изумленно спросил Мэтью.
– Вот именно! И увидишь – в будущем я об этом не пожалею. Теперь мне не придется думать, что надо поцеловать Мэтью, потому что я это уже сделала.
– В моей стране ни одна женщина не решилась бы поцеловать меня первой.
– А что бы стала делать женщина в твоей стране?
– Ждала бы, пока я ее поцелую.
– Мне жаль ваших женщин, – засмеялась Мейзи. – Ты ведь мог так и не набраться решимости.
Вдруг Мэтью протянул к ней руки, взял в ладони ее лицо и накрыл губами ее губы. Через мгновение он отстранился и заглянул ей в лицо. Веки Мейзи трепетали, глаза широко распахнулись.
– Видишь, Мейзи, недостаточно просто сделать дело, надо сделать его хорошо, – мягко произнес он.
Мейзи вздохнула, обхватила руками его шею и шепотом спросила:
– Но ты ведь собираешься еще раз меня поцеловать? Просто чтобы показать, как это делается?
Мэтью улыбнулся и вытянул руку. Из его рукава вырвался светлый лучик – слабый, голубоватый. Мейзи засмеялась от восторга. Потом Мэтью нагнулся и поцеловал ее снова, и Мейзи забыла о его цирковой магии и узнала другую.
Глава 18
По настоянию Шарлотты все ее ученицы должны были посещать не только воскресные службы, но ходить в церковь ежедневно. Раз в месяц из Инвернесса приезжал пастор и читал пылкую проповедь. В остальные три воскресенья занятия проводила сама Шарлотта или кто-нибудь из учителей. Они пели церковные гимны и читали Священное Писание. Служба была короткой, но очень искренней.
Сейчас, когда разъехались все учителя и ученики, Шарлотта собиралась отменить эти воскресные чтения, но нынешним утром ей захотелось быть поближе к Богу.
Со времени приезда в Балфурин у Шарлотты сложились с Богом некие определенные отношения: Шарлотта выражала Ему благочестивую почтительность, а он, в свою очередь, снисходительно смотрел на некоторые ее вольности.
Шарлотта научилась формулировать свои просьбы к Всевышнему со всеми необходимыми подробностями. К примеру, когда ей случалось молиться о новой кухарке, способной готовить аппетитные блюда в количествах, требуемых для ее школы, Шарлотта не забывала упомянуть, что женщина должна быть здоровой и разумно экономной при покупке припасов.
Господь подходил к ее просьбам буквально: давал то, о чем она молилась, и ничего больше.
Так как же ей молиться о Джордже?
Вокруг звучала музыка, восторженные голоса служащих сливались с мелодией органа, а Шарлотта обдумывала свою петицию, стараясь безошибочно выразить все свои потребности.
«Господи, Боже мой!» Начало хорошее. Шарлотте всегда было нелегко обращаться к Богу как к Отцу. Сразу вспоминался Найджел Хавершем. Ему бы польстило, узнай он, что в детстве Шарлотта считала его Богом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
У нее не было времени захватить плащ. На земле кое-где лежал снег, дул холодный ветер. Девушка обхватила себя руками и молча смотрела на Мэтью.
Молодой человек явно сердился. Мейзи никогда не видела его злым. Обычно у него всегда было ровное настроение и говорил он спокойно.
– Неужели у тебя совсем нет ума? Ты разве не знаешь, как ведут себя женщины?
– Я знала, что поступаю неправильно, – призналась Мейзи. – Мне не следовало этого делать, но очень хотелось.
Мэтью долго молчал.
– Мне хотелось, чтобы ты меня поцеловал, и я не могла ждать. Мог пойти снег. Или мы не пошли бы на прогулку.
– Ты хотела, чтобы я тебя поцеловал? – переспросил Мэтью.
– Что девушке было делать? Только идти напрямик. Ты все время ведешь себя так… прилично.
– Мейзи, – начал было он, но тут уж рассердилась она.
– Я имею право тебя касаться, Мэтью. Правда, имею. Ты гуляешь со мной. В Шотландии это кое-что значит, даже если у вас на Востоке все не так.
– И что это значит? – осторожно поинтересовался Мэтью.
Мейзи уперлась кулаками в бока и в упор посмотрела на собеседника:
– Что ты считаешь меня особенной. Что хочешь говорить со мной там, где нас не подслушают. Что тебе приятно проводить со мной время, говорить мне то, что ты никому другому не говоришь. А если тебе все это не нравится, то можешь опять рассердиться. Пожалуйста!
Мэтью молчал, в конце концов Мейзи не выдержала и приблизилась на несколько шагов.
– Мэтью, я тебя не боюсь. Можешь злиться сколько хочешь.
– Зачем меня бояться? Я не обижаю слабых и беззащитных.
– Не называй меня слабой! – воскликнула Мейзи. – Конечно, я меньше тебя, но я не слабая.
– Тебя наполняет гордость. Это может быть хорошо, а может – плохо. Гордость заставляет человека неправильно смотреть на мир, Мейзи. Заставляет считать, что человек может сделать то, чего на самом деле он сделать не может. Дает храбрость перед лицом опасности. Иногда человек бывает действительно слаб, и лучше с этим примириться.
– Я слабая только рядом с тобой, – чуть слышно прошептала Мейзи.
– Нельзя говорить такие вещи!
– Я ведь только до тебя дотронулась, – оправдывалась Мейзи, смущенная его тоном: в нем явно звучали нотки грусти.
– Ты дотронулась до меня, как дотрагивается женщина, когда хочет, чтобы мужчина ответил. Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, увлек в постель!
– Все сразу? – улыбаясь, спросила Мейзи.
– Все сразу, – мрачно ответил он.
– А если я и правда этого хочу? – Сейчас ей хотелось, чтобы света было побольше. Конечно, она не желала видеть на его лице только доброту и жалость. Пусть в его глазах светится то же тепло, которое она увидела за обедом.
– Это неразумно.
– Конечно, неразумно, – согласилась Мейзи. – Мэтью, дорогой, неужели все время надо быть разумным? – Она сделала еще один шаг к нему, положила ладони на грудь и сказала: – Мэтью, поцелуй меня, пожалуйста.
Мэтью на шаг отстранился, но дальше отступать не стал. Мейзи улыбнулась и снова приблизилась. На этот раз молодой человек остался на месте.
– Малаец целует иначе, чем шотландец?
– Я не знаю, как целует шотландец.
Мейзи положила руки ему на плечи и мягко потянула его к себе.
– Если есть разница, я тебе скажу.
– Ты целовала многих мужчин?
– Только один мужчина поцеловал меня – друг моего брата. В прошлом году он женился. Я все время вспоминала этот поцелуй, пока смотрела, как он произносит супружескую клятву.
– А вдруг со мной будет не так?
– Наверное, мне еще больше понравится, – ответила Мейзи. – Не очень-то мне понравился его поцелуй.
Мэтью взял в ладони ее лицо. Мейзи замерла без движения.
– А вдруг тебе и сейчас не понравится?
– Откуда тебе знать, Мэтью. Мне уже и сейчас нравится. – Она улыбнулась и привета та на цыпочки. – Потому что это ты!
И вдруг поцеловала его прямо в губы. Мэтью и пальцем не успел пошевелить.
– Ну вот, – отстраняясь, проговорила Мейзи. – Я уже несколько дней об этом думала.
– Ты… думала? – изумленно спросил Мэтью.
– Вот именно! И увидишь – в будущем я об этом не пожалею. Теперь мне не придется думать, что надо поцеловать Мэтью, потому что я это уже сделала.
– В моей стране ни одна женщина не решилась бы поцеловать меня первой.
– А что бы стала делать женщина в твоей стране?
– Ждала бы, пока я ее поцелую.
– Мне жаль ваших женщин, – засмеялась Мейзи. – Ты ведь мог так и не набраться решимости.
Вдруг Мэтью протянул к ней руки, взял в ладони ее лицо и накрыл губами ее губы. Через мгновение он отстранился и заглянул ей в лицо. Веки Мейзи трепетали, глаза широко распахнулись.
– Видишь, Мейзи, недостаточно просто сделать дело, надо сделать его хорошо, – мягко произнес он.
Мейзи вздохнула, обхватила руками его шею и шепотом спросила:
– Но ты ведь собираешься еще раз меня поцеловать? Просто чтобы показать, как это делается?
Мэтью улыбнулся и вытянул руку. Из его рукава вырвался светлый лучик – слабый, голубоватый. Мейзи засмеялась от восторга. Потом Мэтью нагнулся и поцеловал ее снова, и Мейзи забыла о его цирковой магии и узнала другую.
Глава 18
По настоянию Шарлотты все ее ученицы должны были посещать не только воскресные службы, но ходить в церковь ежедневно. Раз в месяц из Инвернесса приезжал пастор и читал пылкую проповедь. В остальные три воскресенья занятия проводила сама Шарлотта или кто-нибудь из учителей. Они пели церковные гимны и читали Священное Писание. Служба была короткой, но очень искренней.
Сейчас, когда разъехались все учителя и ученики, Шарлотта собиралась отменить эти воскресные чтения, но нынешним утром ей захотелось быть поближе к Богу.
Со времени приезда в Балфурин у Шарлотты сложились с Богом некие определенные отношения: Шарлотта выражала Ему благочестивую почтительность, а он, в свою очередь, снисходительно смотрел на некоторые ее вольности.
Шарлотта научилась формулировать свои просьбы к Всевышнему со всеми необходимыми подробностями. К примеру, когда ей случалось молиться о новой кухарке, способной готовить аппетитные блюда в количествах, требуемых для ее школы, Шарлотта не забывала упомянуть, что женщина должна быть здоровой и разумно экономной при покупке припасов.
Господь подходил к ее просьбам буквально: давал то, о чем она молилась, и ничего больше.
Так как же ей молиться о Джордже?
Вокруг звучала музыка, восторженные голоса служащих сливались с мелодией органа, а Шарлотта обдумывала свою петицию, стараясь безошибочно выразить все свои потребности.
«Господи, Боже мой!» Начало хорошее. Шарлотте всегда было нелегко обращаться к Богу как к Отцу. Сразу вспоминался Найджел Хавершем. Ему бы польстило, узнай он, что в детстве Шарлотта считала его Богом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74