Голос ее дрожал.
Диксон вернулся. За долгие годы на дне пещеры осел толстый слой пыли, теперь она кружилась в воздухе, образуя в солнечном свете светящийся нимб вокруг головы Шарлотты.
– Что случилось? – спросил он, заметив, что она отчаянно дрожит.
– Посмотри! – Шарлота указала в противоположную сторону, туда, где первый коридор упирался в скалу.
– Что там такое?
– Там. Посмотри. – У нее стучали зубы.
Диксон сразу не понял, на что она смотрит, но когда пыль немного осела, он осознал, что видит не выступ скалы, а что-то другое. Приблизившись на несколько шагов, он все понял еще раньше, чем разглядел скелет. Скелет мужчины с темными редеющими волосами, наполовину скрывавшими его голову.
Рядом со скелетом лежал бочонок монет и россыпь мелких самородков. От кисти руки откатился большой перстень с ониксом, на котором был высечен герб первого графа Марна. Диксон часто видел этот перстень на пальце своего дяди. Джордж. Горе обрушилось на него как лавина. Он покачнулся.
– Кто это?
Неужели она не узнает? И ничто ей не подсказывает ответа? Диксон поднял лицо к сияющему небу, словно ожидая увидеть там смеющееся лицо божества.
Обнаженный и беззащитный, Диксон повернулся к Шарлотте и сказал:
– Это Джордж.
Не сводя с нее глаз, он наблюдал, как изменились ее глаза, как по лицу медленно разливалось недоумение, потом, словно защищаясь, ее черты разгладились. Она посмотрела на скелет, потом перевела взгляд на него и сказала:
– Не понимаю. – Но это была последняя попытка противостоять очевидному. Лишь мгновение Шарлотта не позволяла себе поверить, но затем узнала Джорджа так же быстро, как сам Диксон. – Если это Джордж, то кто тогда ты? – Голос Шарлотты звучал так тихо, что Диксон ее почти не слышал, но слова были ему не нужны. – Кто ты такой?! – На этот раз она почти закричала.
– Меня зовут Диксон Роберт Маккиннон. Я кузен Джорджа. Некоторые называют меня безжалостным, и лишь немногие считают добрым. Я президент торгового дома Маккиннона и самый крупный землевладелец в Пинанге. В моем флоте более сорока судов. Мое состояние превосходит все мои юношеские надежды, но сейчас меня обуревает зависть, ревность и гнев.
Шарлотта туже завернулась в свою накидку, и этот жест сказал ему больше, чем слова.
– Зачем? – только и спросила она, а на ее лице возникло удивленное выражение.
Диксон с поразительной ясностью восприятия понимал, что она сейчас чувствует. Она едва могла говорить, слова не хотели слетать с ее губ, но душа была полна вопросов, возмущения, протеста. Сейчас она испытывала гнев и боль. И она задала вопрос, простой, понятный и такой невозможный: зачем?
Шарлотта молчала, застыв, как статуя, высеченная из скалы непрощения.
– Ты думала, что я Джордж. Вначале мне не удалось, а потом я и не стал развеивать заблуждение.
– Тебе надо было сказать только пару слов. Просто объяснить.
– В этом деле с самого начала все слишком запуталось, Шарлотта.
– Почему ты мне не сказал?
– Мне стало любопытно, – объяснил он. – К тому же я хотел выяснить, что произошло с Джорджем. Ты была для меня чужой. Я ничего о тебе не знал.
– И не доверял мне.
Диксон кивнул.
– И для этого ты явился в Балфурин. Разыскать Джорджа?
Диксон не отвечал. Шарлотта тоже молчала. Наконец он решился:
– Нет. – Настал момент истины. Правда должна быть выяснена до конца. Больше никаких тайн, никаких недомолвок. – Я не знал, что Джордж исчез, пока не приехал в Балфурин. И я говорил тебе, зачем приехал. Я соскучился по замку, хотел почувствовать свою причастность к древнему роду Маккиннонов.
Диксон не стал сейчас объяснять, что, увидев ее, он хотел защитить ее, спасти от одиночества. Хотел быть рядом, когда она просыпается среди ночи и не может уснуть. Хотел заключить в объятия и любить, пока рассвет не разгорится над горизонтом. Хотел вместе с ней смеяться, поражаться сложности ее ума. Хотел вернуть ей уверенность, говорить ей комплименты, да просто находиться в той же комнате, чтобы она могла поднять взгляд и увидеть, что он рядом. Вместо всего этого он причинил ей боль и причинит еще.
– Думаю, в конечном счете я вернулся в Балфурин, чтобы найти себя. Мэтью считает, что это – часть моей скорби. Во всяком случае, Шарлотта немного успокоилась. – Я был женат. Женат на красивой женщине, которую я, без сомнения, использовал так же, как Джордж использовал тебя. Я имел уже достаточно денег, но ее отец был высокопоставленным членом правления Восточной англо-индийской компании. Его влияние мне было нужнее, чем она сама.
Шарлотта отшатнулась, словно его близость ее отравляла. Что делать, она должна узнать все до последней капли.
– Аннабелла была слишком уж скучная и надоедливая, – продолжал он и вдруг осознал, как звучат его слова – жестоко и бескомпромиссно. Но пусть Шарлотта увидит его таким, каким он был. А может быть, он и сейчас такой. – Мы были с ней слишком разными людьми. Ее раздражало все на свете. Она не хотела ничему учиться, ничего принимать, хотела только одного – вернуться в Англию.
Шарлотта молчала.
– И она всегда жаловалась на здоровье. Жаловалась бесконечно. Из сломанного ногтя делала целую трагедию. Из-за царапинки жизнь для нее останавливалась. И я научился не обращать внимания на ее истеричность. В этом мой позор и моя вина. Когда у нее разболелся желудок, у меня был выбор: вызвать врача или отправиться на деловую встречу. Я не счел ее жалобы серьезными и выбрал встречу.
– А она умерла, – закончила Шарлотта.
Диксон кивнул:
– Умерла.
Он посмотрел на скелет Джорджа.
– Мэтью считает, что я горюю. Но это не так. Я не любил ее. Меня мучает стыд. Мне стыдно, что я женился на ней по расчету. И моя нелюбовь, мое невнимание к ней заставили меня пренебречь ее лечением. Так кто же из нас двоих больше виновен – я или Джордж?
Шарлотта молчала.
Найдя клад, Джордж оказался в этой темной ловушке, из которой не сумел найти выход. Разум Диксона отказывался принять такую страшную смерть. Он снова повернулся к Шарлотте.
Ее поза не изменилась, и она не отвела взгляда от его лица. Никогда в жизни Диксон не чувствовал себя таким беспомощным и беззащитным. К тому же он по-прежнему оставался голым.
– Я не раз порывался сказать тебе, кто я такой. Но мне слишком нравилось притворяться Джорджем. Мне хотелось видеть себя в роли мужа такой женщины, как ты.
Шарлотта покачала головой, но Диксон поднял руку, не давая ей вымолвить ни слова.
– Я не хотел испытывать к тебе то, что испытывал. Не хотел завидовать Джорджу. Но чем больше я узнавал тебя, тем отчетливее понимал, что не смогу просто так уйти от тебя. Но один зарок я все-таки смог выполнить – я приказал себе не приближаться к твоей спальне.
Шарлотта отвела глаза, остановив взгляд на дальней стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Диксон вернулся. За долгие годы на дне пещеры осел толстый слой пыли, теперь она кружилась в воздухе, образуя в солнечном свете светящийся нимб вокруг головы Шарлотты.
– Что случилось? – спросил он, заметив, что она отчаянно дрожит.
– Посмотри! – Шарлота указала в противоположную сторону, туда, где первый коридор упирался в скалу.
– Что там такое?
– Там. Посмотри. – У нее стучали зубы.
Диксон сразу не понял, на что она смотрит, но когда пыль немного осела, он осознал, что видит не выступ скалы, а что-то другое. Приблизившись на несколько шагов, он все понял еще раньше, чем разглядел скелет. Скелет мужчины с темными редеющими волосами, наполовину скрывавшими его голову.
Рядом со скелетом лежал бочонок монет и россыпь мелких самородков. От кисти руки откатился большой перстень с ониксом, на котором был высечен герб первого графа Марна. Диксон часто видел этот перстень на пальце своего дяди. Джордж. Горе обрушилось на него как лавина. Он покачнулся.
– Кто это?
Неужели она не узнает? И ничто ей не подсказывает ответа? Диксон поднял лицо к сияющему небу, словно ожидая увидеть там смеющееся лицо божества.
Обнаженный и беззащитный, Диксон повернулся к Шарлотте и сказал:
– Это Джордж.
Не сводя с нее глаз, он наблюдал, как изменились ее глаза, как по лицу медленно разливалось недоумение, потом, словно защищаясь, ее черты разгладились. Она посмотрела на скелет, потом перевела взгляд на него и сказала:
– Не понимаю. – Но это была последняя попытка противостоять очевидному. Лишь мгновение Шарлотта не позволяла себе поверить, но затем узнала Джорджа так же быстро, как сам Диксон. – Если это Джордж, то кто тогда ты? – Голос Шарлотты звучал так тихо, что Диксон ее почти не слышал, но слова были ему не нужны. – Кто ты такой?! – На этот раз она почти закричала.
– Меня зовут Диксон Роберт Маккиннон. Я кузен Джорджа. Некоторые называют меня безжалостным, и лишь немногие считают добрым. Я президент торгового дома Маккиннона и самый крупный землевладелец в Пинанге. В моем флоте более сорока судов. Мое состояние превосходит все мои юношеские надежды, но сейчас меня обуревает зависть, ревность и гнев.
Шарлотта туже завернулась в свою накидку, и этот жест сказал ему больше, чем слова.
– Зачем? – только и спросила она, а на ее лице возникло удивленное выражение.
Диксон с поразительной ясностью восприятия понимал, что она сейчас чувствует. Она едва могла говорить, слова не хотели слетать с ее губ, но душа была полна вопросов, возмущения, протеста. Сейчас она испытывала гнев и боль. И она задала вопрос, простой, понятный и такой невозможный: зачем?
Шарлотта молчала, застыв, как статуя, высеченная из скалы непрощения.
– Ты думала, что я Джордж. Вначале мне не удалось, а потом я и не стал развеивать заблуждение.
– Тебе надо было сказать только пару слов. Просто объяснить.
– В этом деле с самого начала все слишком запуталось, Шарлотта.
– Почему ты мне не сказал?
– Мне стало любопытно, – объяснил он. – К тому же я хотел выяснить, что произошло с Джорджем. Ты была для меня чужой. Я ничего о тебе не знал.
– И не доверял мне.
Диксон кивнул.
– И для этого ты явился в Балфурин. Разыскать Джорджа?
Диксон не отвечал. Шарлотта тоже молчала. Наконец он решился:
– Нет. – Настал момент истины. Правда должна быть выяснена до конца. Больше никаких тайн, никаких недомолвок. – Я не знал, что Джордж исчез, пока не приехал в Балфурин. И я говорил тебе, зачем приехал. Я соскучился по замку, хотел почувствовать свою причастность к древнему роду Маккиннонов.
Диксон не стал сейчас объяснять, что, увидев ее, он хотел защитить ее, спасти от одиночества. Хотел быть рядом, когда она просыпается среди ночи и не может уснуть. Хотел заключить в объятия и любить, пока рассвет не разгорится над горизонтом. Хотел вместе с ней смеяться, поражаться сложности ее ума. Хотел вернуть ей уверенность, говорить ей комплименты, да просто находиться в той же комнате, чтобы она могла поднять взгляд и увидеть, что он рядом. Вместо всего этого он причинил ей боль и причинит еще.
– Думаю, в конечном счете я вернулся в Балфурин, чтобы найти себя. Мэтью считает, что это – часть моей скорби. Во всяком случае, Шарлотта немного успокоилась. – Я был женат. Женат на красивой женщине, которую я, без сомнения, использовал так же, как Джордж использовал тебя. Я имел уже достаточно денег, но ее отец был высокопоставленным членом правления Восточной англо-индийской компании. Его влияние мне было нужнее, чем она сама.
Шарлотта отшатнулась, словно его близость ее отравляла. Что делать, она должна узнать все до последней капли.
– Аннабелла была слишком уж скучная и надоедливая, – продолжал он и вдруг осознал, как звучат его слова – жестоко и бескомпромиссно. Но пусть Шарлотта увидит его таким, каким он был. А может быть, он и сейчас такой. – Мы были с ней слишком разными людьми. Ее раздражало все на свете. Она не хотела ничему учиться, ничего принимать, хотела только одного – вернуться в Англию.
Шарлотта молчала.
– И она всегда жаловалась на здоровье. Жаловалась бесконечно. Из сломанного ногтя делала целую трагедию. Из-за царапинки жизнь для нее останавливалась. И я научился не обращать внимания на ее истеричность. В этом мой позор и моя вина. Когда у нее разболелся желудок, у меня был выбор: вызвать врача или отправиться на деловую встречу. Я не счел ее жалобы серьезными и выбрал встречу.
– А она умерла, – закончила Шарлотта.
Диксон кивнул:
– Умерла.
Он посмотрел на скелет Джорджа.
– Мэтью считает, что я горюю. Но это не так. Я не любил ее. Меня мучает стыд. Мне стыдно, что я женился на ней по расчету. И моя нелюбовь, мое невнимание к ней заставили меня пренебречь ее лечением. Так кто же из нас двоих больше виновен – я или Джордж?
Шарлотта молчала.
Найдя клад, Джордж оказался в этой темной ловушке, из которой не сумел найти выход. Разум Диксона отказывался принять такую страшную смерть. Он снова повернулся к Шарлотте.
Ее поза не изменилась, и она не отвела взгляда от его лица. Никогда в жизни Диксон не чувствовал себя таким беспомощным и беззащитным. К тому же он по-прежнему оставался голым.
– Я не раз порывался сказать тебе, кто я такой. Но мне слишком нравилось притворяться Джорджем. Мне хотелось видеть себя в роли мужа такой женщины, как ты.
Шарлотта покачала головой, но Диксон поднял руку, не давая ей вымолвить ни слова.
– Я не хотел испытывать к тебе то, что испытывал. Не хотел завидовать Джорджу. Но чем больше я узнавал тебя, тем отчетливее понимал, что не смогу просто так уйти от тебя. Но один зарок я все-таки смог выполнить – я приказал себе не приближаться к твоей спальне.
Шарлотта отвела глаза, остановив взгляд на дальней стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74