Маленькое окошко отворилось, в нем показалась бородатая физиономия. Охранник что-то сказал, и дверь мигом открылась.
Внезапно ужас охватил Ивона.
«А что, если дядя и Жан-Мари находятся на строгом режиме и их не выводят на прогулку?»
Косматый тюремщик с ног до головы смерил Ивона взглядом и подвел к следующей, бронированной, двери. Открыв ее, впустил торговца во двор, так и не произнеся ни слова.
Небольшой прогулочный дворик был окружен такими высокими стенами, что и неба почти не было видно. Ивон оказался перед шумной толпой заключенных. Арестанты встретили мальчишку радостными возгласами. Случайный луч полуденного солнца осветил их лица – благодушные и мирные, а у кого угрюмые.
Китаец, одуревший от опиумаnote 286, все пытался залезть в карман к соседу.
Гаучоnote 287 тяжелой, что молот, рукой поигрывал ножичком. Солдаты-дезертирыnote 288, негры-воришки, европейцы-фальшивомонетчики кричали, двигались, подталкивая друг друга, старались размяться после долгого пребывания взаперти.
Памятуя о наставлениях торговца пирожными, Ивон пристроился у стены, поставил перед собой корзинку и огляделся. Тюремщика рядом не было, он покачивался в гамакеnote 289 в другом конце двора.
Со всех сторон к юнге потянулись руки.
– Мне!.. Мне!.. Дай!.. Дай!..
Вмиг исчезли сигары. Подумать только: люди, которым нечего есть, раскупают курево.
Между тем Ивон, делая вид, что очень увлечен своей торговлей, потихоньку осматривался вокруг.
– Наконец-то! Вот они!
Мальчик заметил Беника и Жана-Мари, которые прогуливались невдалеке, не обращая на торговца ни малейшего внимания. У несчастных не было ни су, они не могли купить даже одну сигару на двоих.
«Как подозвать их? Как обратить на себя внимание?»
Будто очень довольный прибылью, Ивон принялся свистеть дроздом.
Матросы застыли на месте. Этот маленький торговец высвистывает мотив, как заправский бретонец. Откуда аргентинский гаврошnote 290 знает эти песни? Надо разглядеть его хорошенько.
– Ивон! – вскричал Беник, узнав юнгу.
– Закрой рот, балбес! – сердито проворчал Жан-Мари и ткнул приятеля кулаком в бок.
– Жан-Мари! Да ты взгляни? Он просто молодец!
– Да уж! Соображает!
– Пойдем! Только осторожно.
Ивон все продолжал свистеть. Возможно, это помогало ему скрыть волнение. Друзья узнали его!
С невозмутимым спокойствием, хотя сердце готово было выпрыгнуть из груди, мальчик протянул Жану-Мари волован, который начинил в коридоре, и тихо произнес:
– Ты найдешь там много нужного! Не урони! Смотри внимательно! Будьте осторожны и мужественны!
Паренек вновь принялся свистеть. Никто из заключенных не расслышал его слов. Да некому было и вслушиваться. Все спешили наговориться друг с другом, мало ли кто что бормочет.
Корзинка вскоре опустела.
Подошел тюремщик, и Ивон с грустью бросил прощальный взгляд на бретонцев.
Минуту спустя юнга вышел из здания тюрьмы с корзиной на голове и медленно направился к тому месту, где должен был ждать его приятель.
Но в этот момент произошло то, чего ни Ивон, ни его новый друг не предусмотрели и что могло иметь для Ивона самые скверные последствия.
На корзине крупными буквами было написано имя владельца ресторана: Дюфур.
У места назначенной встречи юнгу остановил высокий мужчина лет сорока с отекшим лицом. На толстом животе сверкала золотая цепочка, на пальцах – перстни.
– Скажи-ка, малыш, – закричал незнакомец, – ты работаешь у месье Дюфура?
– Да, месье, – ответил мальчик, обомлев.
– Давно ли?
– А вам что за дело?
– Хочу знать, куда ты девал содержимое корзины?
– Продал заключенным.
– А деньги где?
– Положил их в карман, чтобы отдать хозяину.
– Дай сейчас же, покажи!..
– С какой стати, месье?
– А с такой, что я хочу знать, так же ли ты ловко воруешь, как врешь! Я и есть месье Дюфур! Слышишь?
Ошарашенный, Ивон, сбив с ног толстяка, пустился наутек.
Месье Дюфур копошился в пыли и хрипел:
– Вор! Держите его! Во-ор!..
На бегу Ивон скинул с себя куртку и передник. Они так и остались лежать на дороге.
ГЛАВА 4

Выдумки Ивона. – Деньги, подпилокnote 291, письмо. – Что может сделать из обыкновенного волована настоящий кондитер. – Решетка распилена. – Двор. – Часовой. – Не везет. – Пятеро в камере для двоих. – Солдат и охранник. – Все не так просто. – На свободу! – Пожар. – Смятение. – Жан-Мари рискует жизнью.
Прогулка закончилась. Раздался звон тюремных часов, и охранник нехотя покинул гамак. Он зевнул, потянулся, вынул связку ключей, открыл дверь и крикнул хриплым голосом:
– По камерам, ребята!
Во дворе стало тихо. Тюремщик открыл вторую дверь. Заключенные построились в две шеренги вдоль стены.
Предводимая охранником, колонна медленно двинулась по коридору, по обе стороны которого зияли настежь растворенные проемы камер.
В каждой камере помещались обычно два узника. Они еще не были осуждены, находились под следствием и потому содержались в собственной, а не в арестантской одежде.
Всего узников насчитывалось около пятидесяти. Проскрипело двадцать пять ключей, поворачиваясь в скважинах, лязгнуло двадцать пять замков. Лишь шаги охраны нарушали воцарившуюся тишину.
Вот и все.
– Уфф! – с облегчением вздохнул Беник, повалившись на койку, покрытую соломой. – Я думал, что это никогда не кончится.
– У меня тоже терпение лопнуло, – подтвердил Жан-Мари, – этот волован жжет мне пальцы!
– Посмотри-ка, что там?
– Не решаюсь! Боюсь, как бы кто не пронюхал.
– Но мы одни. Чего бояться?
Бывший сержант надломил хрустящую корочку, потом положил волован на пол, повернулся спиной к окошку так, чтобы ничего не было видно снаружи. Запустил пальцы в мякоть и, к удивлению Беника, вытащил оттуда… золотую монету.
– Вот это да… монета! – прошептал боцман.
Они еще больше удивились, когда показалась вторая, третья, четвертая монеты.
– Зачем столько денег? – недоумевал Беник.
– Думаешь, не найдем им применения?
– Но ведь тут по меньшей мере пятьсот франков.
– На эти деньги столько всего накупим, что сможем убежать хоть на край земли.
– Чтобы бежать на край земли, нужно сначала выйти отсюда.
– Терпение, матрос, терпение! Погоди, а это что такое?
– Я бы сказал, осколок… не знаю чего.
– Это обыкновенный черепок.
– Что это он, смеется над нами, что ли?
– Вечно ты со своими глупостями!
– Ладно, ладно!
– Наверно, юнга хотел нам написать.
– Ты думаешь, это письмо?..
– Подожди, я его потру.
Жан-Мари очистил черепок с обеих сторон от липкой начинки волована, внимательно разглядел и произнес:
– Я не ошибся!
– Читай же! Не медли!
– Он нацарапал это лезвием ножа.
– Что? Что нацарапал?
– Шесть слов: отель «Клебер», напротив моего окна – мол.
– Больше ничего?
– А ты хотел, чтобы он сочинил целую инструкцию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121