К этой раме сверху к каждой свае прикрепляют по палке длиной в один метр. Их скрещивают и также связывают лианой. Все это густо покрывают пальмовыми листьями и всем, что оказывается под рукой. Получается роскошная непромокаемая крыша. Под ней можно укрыться и от дождя, и от жары. Под крышей прикрепляют поперечину, на нее вешают три или четыре гамака и спят как убитые, несмотря на целую симфонию звуков, которыми лес наполняется ночью.
Европейцы, даже золотоискатели, известные своей ловкостью и умением выйти из любого положения, никогда не сравнятся с индейцами. Тем не менее, когда им случается делать остановку в лесу, первое, о чем они думают, это о каком-нибудь шалаше. Ведь на ночь нужно укрыть провизию от диких зверей, а также и от людей, встречи с которыми приносят подчас несчастье.
Жан-Мари это хорошо усвоил, потому и настоял на том, чтобы захватить брезент. Пусть весь он покрыт пятнами гудрона, пусть добавится лишняя тяжесть. Не беда!
Если есть кусок брезента, всегда можно в несколько минут соорудить палатку, которая не уступит индейской. Для этого достаточно двух деревьев. В брезентовом полотнище по периметруnote 378 проделывают двенадцать отверстий и продевают сквозь них бечевку. Меж двух стволов натягивают веревку или лиану немного более длинную, чем само полотнище, и вешают брезент на эту веревку будто для сушки. Концы, свисающие к земле, закрепляют с помощью колышков. Получается нечто, очень напоминающее крышу деревенского дома.
Вот и все.
Наши герои знали, что не следует пить сразу, и поэтому, устроив палатку, улеглись отдохнуть. После получасового отдыха решили позаботиться об ужине. Для этого следовало сходить за водой и нарубить дров. Дело немудреное. Кругом лес и много ручейков.
Отправили небольшой отряд, как всегда на всякий случай вооруженный. Возглавил его Жан-Мари, которого усталость, кажется, никогда не брала.
Не всякие дрова годятся для приготовления пищи. В этом нужно понимать толк. Дерево различается и по горючим свойствам, и по вредности для человеческого организма. Одно быстро чернеет, превращается в угли, но пламени не дает. Другое может оказаться ядовитым. Если из его прутика сделать вертелnote 379, то он передаст яд насаженному на него куску мяса. А то еще бывает дерево, которое при горении распространяет вокруг такой отвратительный запах, что так его и называют – Дерево-Кака. Нечего сказать, название красноречивое!
Жан-Мари решил сверить направление с карманным компасом. Вдруг лицо его исказилось, он поднял глаза к небу. Над поляной плыли несколько легких, барашковых облачков. Отставной сержант быстро сделал несколько шагов, молча качая головой. Внезапно он упал навзничь, приложил ухо к земле и внимательно прислушался. Затем вскочил и закричал:
– На нас идет страшный ураган! Быстрее! Надо спасаться!
– Но мы же в укрытии, – спокойно заметил Синий человек.
– Нельзя терять ни минуты! Нас раздавят деревья, здесь низина. А может и затопить.
– Да, ветер уже подымается, – отметил Ивон.
– И лес зашумел, – добавил Артур.
– Через пять минут будет поздно. Хватаем снаряжение и бежим! – скомандовал бретонец.
Не медля больше ни секунды, он ножом обрубил веревки, которыми был привязан брезент, – времени отвязывать уже не было. Каждый в спешке ухватил столько, сколько мог. Все, что под руки попало. А затем испуганные люди со всех ног кинулись бежать из низины наверх.
Прошло не больше семи-восьми минут, и небо покрылось тяжелыми, зеленоватыми тучами, летящими над головой, словно метеоры. Послышался глухой вой, похожий на тот, что бывает во время весеннего паводка.
– Сюда! – кричал Ивон. Он и рулевой оказались проворнее остальных и опередили товарищей.
Вокруг было голо и неуютно. В небо уткнулось несколько остроконечных утесов. Крупные деревья отсутствовали, лишь редкие, чахлые кустарнички цеплялись за гранит. Чуть дальше, метрах в двухстах, виднелась скалистая гряда. Природа так причудливо соединила вершины, что они образовывали своеобразный купол, – именно то, чего не хватало беглецам, которые совсем обессилели и едва переводили дыхание. Еле волоча ноги, люди добежали до спасительного укрытия, затащили под навес багаж и, съежившись от страха и озноба, стали ждать.
Вдруг оглушительно загрохотал гром. В небе засверкали молнии. Налетел такой ветер, какого моряки и представить-то себе не могли. Он с корнем вырывал вековые деревья-исполины, поднимал в воздух, словно невесомые соломинки, разбивал в щепу или уносил куда-то далеко. Только шлейфы из лиан болтались по земле.
– Этот чудовищный смерчnote 380 есть порождение четырех ветров, дующих навстречу друг другу и сталкивающихся будто в поединке…
Вскоре с неба обрушился град – явление довольно редкое в этих краях. Настоящие льдышки величиной с куриное яйцо, но угловатой формы, обламывали ветви и листву. В одно мгновение вся земля покрылась плотным ковром из опавших листьев.
На людей, прижавшихся друг к другу, нашел ужас. Никто не решался заговорить. Видя страшные разрушения, принесенные ураганом, слыша, как беснуется циклонnote 381, каждый с замиранием сердца понимал, что только сверхъестественное чутье Жана-Мари спасло их от верной гибели.
Стихия свирепствовала около получаса, а потом град прекратился. Градины оказались настолько крупными, что не таяли сразу и лежали на земле тридцатисантиметровым слоем.
Однако буря не стихла. Вслед за градом пошел дождь, ледяной ливень.
С каждой минутой раскаты грома становились все мощнее. Новые и новые удары заставляли несчастных всякий раз молиться и думать: «Ну вот, конец!»
В тот самый момент, когда вдали вновь засверкала молния и огненное копье ударило в землю, послышался негромкий, но резкий и протяжный звук, шедший словно бы из земных глубин. Он напоминал шуршание саранчиnote 382, но через неравные промежутки времени раздавались другие звуки, похожие на взрывы артиллерийских снарядов.
У путешественников от грохота заложило уши. Они никогда не слышали ничего подобного. Шум обеспокоил их еще больше. Кто объяснит, что это за чертовщина! Кто знает, не страшнее ли он бушевания ветра?
Во всяком случае, ни на один из известных звуков, встречающихся в природе, этот протяжный звук не походил. Источник был никому не известен.
Ивон, тихо притулившийся к шершавой каменистой стене, вдруг заметил, что сверху то здесь, то там падает гравий. Вопреки обычной выдержке он не смог сдержать крика. Юнга почувствовал под рукой что-то холодное и влажное. Товарищи невольно отпрянули, решив, что мальчик дотронулся до змеи или жабы.
Дождь все еще лил стеной, но небо, казалось, светлеет и буря утихает.
– Ивон, дорогой мой, с тобой все в порядке? – встревожился Беник.
Слова боцмана нарушили тревожное молчание, наступившее с той поры, как разразилась буря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Европейцы, даже золотоискатели, известные своей ловкостью и умением выйти из любого положения, никогда не сравнятся с индейцами. Тем не менее, когда им случается делать остановку в лесу, первое, о чем они думают, это о каком-нибудь шалаше. Ведь на ночь нужно укрыть провизию от диких зверей, а также и от людей, встречи с которыми приносят подчас несчастье.
Жан-Мари это хорошо усвоил, потому и настоял на том, чтобы захватить брезент. Пусть весь он покрыт пятнами гудрона, пусть добавится лишняя тяжесть. Не беда!
Если есть кусок брезента, всегда можно в несколько минут соорудить палатку, которая не уступит индейской. Для этого достаточно двух деревьев. В брезентовом полотнище по периметруnote 378 проделывают двенадцать отверстий и продевают сквозь них бечевку. Меж двух стволов натягивают веревку или лиану немного более длинную, чем само полотнище, и вешают брезент на эту веревку будто для сушки. Концы, свисающие к земле, закрепляют с помощью колышков. Получается нечто, очень напоминающее крышу деревенского дома.
Вот и все.
Наши герои знали, что не следует пить сразу, и поэтому, устроив палатку, улеглись отдохнуть. После получасового отдыха решили позаботиться об ужине. Для этого следовало сходить за водой и нарубить дров. Дело немудреное. Кругом лес и много ручейков.
Отправили небольшой отряд, как всегда на всякий случай вооруженный. Возглавил его Жан-Мари, которого усталость, кажется, никогда не брала.
Не всякие дрова годятся для приготовления пищи. В этом нужно понимать толк. Дерево различается и по горючим свойствам, и по вредности для человеческого организма. Одно быстро чернеет, превращается в угли, но пламени не дает. Другое может оказаться ядовитым. Если из его прутика сделать вертелnote 379, то он передаст яд насаженному на него куску мяса. А то еще бывает дерево, которое при горении распространяет вокруг такой отвратительный запах, что так его и называют – Дерево-Кака. Нечего сказать, название красноречивое!
Жан-Мари решил сверить направление с карманным компасом. Вдруг лицо его исказилось, он поднял глаза к небу. Над поляной плыли несколько легких, барашковых облачков. Отставной сержант быстро сделал несколько шагов, молча качая головой. Внезапно он упал навзничь, приложил ухо к земле и внимательно прислушался. Затем вскочил и закричал:
– На нас идет страшный ураган! Быстрее! Надо спасаться!
– Но мы же в укрытии, – спокойно заметил Синий человек.
– Нельзя терять ни минуты! Нас раздавят деревья, здесь низина. А может и затопить.
– Да, ветер уже подымается, – отметил Ивон.
– И лес зашумел, – добавил Артур.
– Через пять минут будет поздно. Хватаем снаряжение и бежим! – скомандовал бретонец.
Не медля больше ни секунды, он ножом обрубил веревки, которыми был привязан брезент, – времени отвязывать уже не было. Каждый в спешке ухватил столько, сколько мог. Все, что под руки попало. А затем испуганные люди со всех ног кинулись бежать из низины наверх.
Прошло не больше семи-восьми минут, и небо покрылось тяжелыми, зеленоватыми тучами, летящими над головой, словно метеоры. Послышался глухой вой, похожий на тот, что бывает во время весеннего паводка.
– Сюда! – кричал Ивон. Он и рулевой оказались проворнее остальных и опередили товарищей.
Вокруг было голо и неуютно. В небо уткнулось несколько остроконечных утесов. Крупные деревья отсутствовали, лишь редкие, чахлые кустарнички цеплялись за гранит. Чуть дальше, метрах в двухстах, виднелась скалистая гряда. Природа так причудливо соединила вершины, что они образовывали своеобразный купол, – именно то, чего не хватало беглецам, которые совсем обессилели и едва переводили дыхание. Еле волоча ноги, люди добежали до спасительного укрытия, затащили под навес багаж и, съежившись от страха и озноба, стали ждать.
Вдруг оглушительно загрохотал гром. В небе засверкали молнии. Налетел такой ветер, какого моряки и представить-то себе не могли. Он с корнем вырывал вековые деревья-исполины, поднимал в воздух, словно невесомые соломинки, разбивал в щепу или уносил куда-то далеко. Только шлейфы из лиан болтались по земле.
– Этот чудовищный смерчnote 380 есть порождение четырех ветров, дующих навстречу друг другу и сталкивающихся будто в поединке…
Вскоре с неба обрушился град – явление довольно редкое в этих краях. Настоящие льдышки величиной с куриное яйцо, но угловатой формы, обламывали ветви и листву. В одно мгновение вся земля покрылась плотным ковром из опавших листьев.
На людей, прижавшихся друг к другу, нашел ужас. Никто не решался заговорить. Видя страшные разрушения, принесенные ураганом, слыша, как беснуется циклонnote 381, каждый с замиранием сердца понимал, что только сверхъестественное чутье Жана-Мари спасло их от верной гибели.
Стихия свирепствовала около получаса, а потом град прекратился. Градины оказались настолько крупными, что не таяли сразу и лежали на земле тридцатисантиметровым слоем.
Однако буря не стихла. Вслед за градом пошел дождь, ледяной ливень.
С каждой минутой раскаты грома становились все мощнее. Новые и новые удары заставляли несчастных всякий раз молиться и думать: «Ну вот, конец!»
В тот самый момент, когда вдали вновь засверкала молния и огненное копье ударило в землю, послышался негромкий, но резкий и протяжный звук, шедший словно бы из земных глубин. Он напоминал шуршание саранчиnote 382, но через неравные промежутки времени раздавались другие звуки, похожие на взрывы артиллерийских снарядов.
У путешественников от грохота заложило уши. Они никогда не слышали ничего подобного. Шум обеспокоил их еще больше. Кто объяснит, что это за чертовщина! Кто знает, не страшнее ли он бушевания ветра?
Во всяком случае, ни на один из известных звуков, встречающихся в природе, этот протяжный звук не походил. Источник был никому не известен.
Ивон, тихо притулившийся к шершавой каменистой стене, вдруг заметил, что сверху то здесь, то там падает гравий. Вопреки обычной выдержке он не смог сдержать крика. Юнга почувствовал под рукой что-то холодное и влажное. Товарищи невольно отпрянули, решив, что мальчик дотронулся до змеи или жабы.
Дождь все еще лил стеной, но небо, казалось, светлеет и буря утихает.
– Ивон, дорогой мой, с тобой все в порядке? – встревожился Беник.
Слова боцмана нарушили тревожное молчание, наступившее с той поры, как разразилась буря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121