В тот же вечер он устроил Камилле допрос, без стука войдя к ней в туалетную комнату.
– Я не знаю, как это началось, Камилла, – казалось, Иеремия с трудом сдерживает душившие его слезы, – и не желаю ничего знать. Тебя видели с ним некоторое время назад, но мне не хотелось верить, что это правда. Кажется, я ошибся.
Иеремия смотрел на жену, чуть не плача. Он безумно любил Камиллу и сейчас с ужасом думал о том, что она может уйти к мужчине, целовавшему ее в экипаже. Что бы там ни было, если она найдет в себе силы остановиться, он не станет ничего выяснять. Они еще могли бы спасти свой брак, но хочет ли этого Камилла? Теперь все зависело от нее. Иеремии хотелось простить ее и жить с ней, как прежде. Однако он не представлял себе, в каком смятении была сама Камилла.
– Откуда ты знаешь, что это была я? – Она печально смотрела на мужа, и в ее взгляде не чувствовалось всегдашней готовности к схватке.
Оба знали, что это действительно была она.
– Нет смысла спорить. Просто я хочу заставить тебя опомниться. – Голос Иеремии был таким же нежным, как и его любовь к ней. – Это нужно прекратить, Камилла. Я хочу, чтобы на следующей неделе мы все уехали в Напу. Тогда, быть может, нам удастся склеить разбитое. С помощью Сабрины. – В глазах Терстона стояли слезы; увидев их, Камилла изо всех сил зажмурилась.
Если бы он решил ее утопить, это огорчило бы Камиллу меньше, чем предстоящий отъезд в Напу. Она не могла примириться ни с этой мыслью, ни с тем, что ей придется расстаться с Тибо. Только не сейчас. Он нужен ей. Голос Иеремии превратился в шепот, исходивший из глубины сердца:
– Пожалуйста...
Камилла вновь открыла глаза.
– Посмотрим...
Однако ей казалось, будто ее схватили за горло. В тот же вечер она ускользнула из дому, чтобы увидеться с Тибо на улице, поцеловать его и обменяться с ним парой слов. Иеремия думал, что жена спустилась вниз и разговаривает с поваром, и так никогда и не узнал, что в эту минуту Камилла, укрывшись в тени деревьев, стояла на улице и шепталась с дю Пре, умолявшим ее отправиться с ним в гостиницу. Он намерен был настоять на своем. А почему бы и нет, в конце концов? Она красива, чувственна, опытна в искусстве любви, хотя ей всего двадцать лет. Кроме того, все говорили, что она очень богата, а дю Пре нуждался в деньгах. Он слышал, что у Камиллы есть собственное состояние, да и, судя по всему, Терстон успел щедро одарить жену. Об этом свидетельствовали ее драгоценности и меха.
Однако на следующий день, встретившись с Тибо в гостинице, Камилла, рыдая, сообщила, что их роману пришел конец. Потом она объяснила, в чем дело. Ей не хотелось расставаться с ним. Слишком дорого было то, что их связывало.
– Я совершил просчет? – Тибо был шокирован.
Безнравственность собственного поведения никогда не вызывала у него беспокойства. Он занимался этим на протяжении многих лет. Совращение чужих жен стало для него чем-то вроде спорта, а Камилла была лучшей из всех женщин, с которыми ему до сих приходилось иметь дело. И теперь дю Пре вовсе не собирался ее упускать. Слишком лакомый кусочек. Камилла принадлежит ему. Он чувствовал это.
– Моя вина, – ответила Камилла. – Я ничего не могла с собой поделать, но теперь придется остановиться. Муж обо всем знает.
Она ожидала, что Тибо будет поражен, однако с недоумением заметила, что ничего подобного не случилось. Наоборот, он посмотрел на нее с интересом.
– Он тебя бил, mon amour?
– Нет, он и пальцем меня не тронул. Но на следующей неделе он хочет увезти меня в Напу. – Эта мысль так угнетала ее, что Камилла с трудом продолжила: – Мы останемся там почти на четыре месяца, и... – Она зарыдала, не успев договорить, – когда мы вернемся, тебя уже не будет...
– А почему бы мне тоже не отправиться в Напу? Остановиться в какой-нибудь гостинице поблизости...
Его предложение привело Камиллу в ужас, однако она не стала возражать: ей ни за что на свете не хотелось расставаться с Тибо.
– Нет, там мы не сможем встречаться. – Она покачала головой и вытерла слезы.
В эту минуту дю Пре посмотрел на нее.
– Тогда ты должна уехать со мной. Тебе придется сделать выбор. Сейчас. На этой неделе. Нам надо уехать во Францию. Как бы там ни было, мне все равно пора возвращаться домой. Мы можем провести лето в моем замке на юге... – Если только отец пустит его туда... – или отправиться в Венецию, чтобы побывать на летних балах. – Это было ближе к действительности. – А потом, осенью, мы возвратимся в Париж.
Картина, нарисованная Тибо, привлекала Камиллу гораздо больше, чем Сент-Элена, но она понимала, что не имеет на это права. Ей, как жене Иеремии, следовало оставаться в Калифорнии. Кроме того, в этом были свои преимущества.
– Я не могу уехать, – с трудом выдавила она.
– Почему? Ты станешь моей графиней, ma cherie. Подумай об этом!
Она подумала. Сердце рвалось на части. Отец всегда обещал выдать ее за графа или герцога.
– А как же муж? Как мне быть с дочерью?
– Тебе нет до них дела. Мы оба знаем это, верно?
– Неправда. – Но все ее поступки говорили о том, что Тибо прав, а жизнь, которой соблазнял ее дю Пре, устраивала обоих как нельзя лучше.
Она не хотела рожать детей, не хотела быть верной женой... не хотела и слышать о своем первом ребенке... Единственным, что связывало ее с Иеремией, оставался дом Терстона, а Тибо предлагал ей сразу два замка... И тут ее пронзил ужас. Неужели она опустилась до мелочных подсчетов? Чей дом больше... Какая мерзость, Боже, когда это кончится? Ей казалось, что она вот-вот разорвется пополам.
– Я не знаю, как быть. – Она опустилась на стул и зарыдала.
Тибо протянул ей бокал шампанского.
– Ты должна сделать выбор, любимая. Все как следует обдумать и взвесить. Когда ты будешь гнить в Напе до конца дней, то пожалеешь о том, что упустила такую возможность... Или когда он опять тебя изнасилует и заставит забеременеть...
При одной мысли об этом Камилла вздрогнула всем телом.
– Подумай хорошенько! Ведь я никогда не потребую этого.
Она знала, что рано или поздно Иеремия именно так и поступит. Он захочет сына. Но она не имела права расстаться с ним только из-за этого, ведь она была его женой... Камилла выпила шампанского и опять заплакала. Тибо обнял ее, и вскоре она отдалась ему.
В тот вечер, вернувшись домой, Камилла поднялась в детскую и долго смотрела, как играет ее дочь. Сабрине исполнился год, она знала несколько слов, начала ходить, однако Камилла не принимала участия в воспитании собственного ребенка, предпочтя отказаться от него. Ей хотелось закрыть лицо руками и заплакать. Она действительно не знала, как быть.
Позже, когда Иеремия напомнил, что до их отъезда остается пять дней, она подумала, что вот-вот сойдет с ума. На следующий день Камилла вновь пришла в номер Тибо, и на этот раз он сам принял за нее окончательное решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
– Я не знаю, как это началось, Камилла, – казалось, Иеремия с трудом сдерживает душившие его слезы, – и не желаю ничего знать. Тебя видели с ним некоторое время назад, но мне не хотелось верить, что это правда. Кажется, я ошибся.
Иеремия смотрел на жену, чуть не плача. Он безумно любил Камиллу и сейчас с ужасом думал о том, что она может уйти к мужчине, целовавшему ее в экипаже. Что бы там ни было, если она найдет в себе силы остановиться, он не станет ничего выяснять. Они еще могли бы спасти свой брак, но хочет ли этого Камилла? Теперь все зависело от нее. Иеремии хотелось простить ее и жить с ней, как прежде. Однако он не представлял себе, в каком смятении была сама Камилла.
– Откуда ты знаешь, что это была я? – Она печально смотрела на мужа, и в ее взгляде не чувствовалось всегдашней готовности к схватке.
Оба знали, что это действительно была она.
– Нет смысла спорить. Просто я хочу заставить тебя опомниться. – Голос Иеремии был таким же нежным, как и его любовь к ней. – Это нужно прекратить, Камилла. Я хочу, чтобы на следующей неделе мы все уехали в Напу. Тогда, быть может, нам удастся склеить разбитое. С помощью Сабрины. – В глазах Терстона стояли слезы; увидев их, Камилла изо всех сил зажмурилась.
Если бы он решил ее утопить, это огорчило бы Камиллу меньше, чем предстоящий отъезд в Напу. Она не могла примириться ни с этой мыслью, ни с тем, что ей придется расстаться с Тибо. Только не сейчас. Он нужен ей. Голос Иеремии превратился в шепот, исходивший из глубины сердца:
– Пожалуйста...
Камилла вновь открыла глаза.
– Посмотрим...
Однако ей казалось, будто ее схватили за горло. В тот же вечер она ускользнула из дому, чтобы увидеться с Тибо на улице, поцеловать его и обменяться с ним парой слов. Иеремия думал, что жена спустилась вниз и разговаривает с поваром, и так никогда и не узнал, что в эту минуту Камилла, укрывшись в тени деревьев, стояла на улице и шепталась с дю Пре, умолявшим ее отправиться с ним в гостиницу. Он намерен был настоять на своем. А почему бы и нет, в конце концов? Она красива, чувственна, опытна в искусстве любви, хотя ей всего двадцать лет. Кроме того, все говорили, что она очень богата, а дю Пре нуждался в деньгах. Он слышал, что у Камиллы есть собственное состояние, да и, судя по всему, Терстон успел щедро одарить жену. Об этом свидетельствовали ее драгоценности и меха.
Однако на следующий день, встретившись с Тибо в гостинице, Камилла, рыдая, сообщила, что их роману пришел конец. Потом она объяснила, в чем дело. Ей не хотелось расставаться с ним. Слишком дорого было то, что их связывало.
– Я совершил просчет? – Тибо был шокирован.
Безнравственность собственного поведения никогда не вызывала у него беспокойства. Он занимался этим на протяжении многих лет. Совращение чужих жен стало для него чем-то вроде спорта, а Камилла была лучшей из всех женщин, с которыми ему до сих приходилось иметь дело. И теперь дю Пре вовсе не собирался ее упускать. Слишком лакомый кусочек. Камилла принадлежит ему. Он чувствовал это.
– Моя вина, – ответила Камилла. – Я ничего не могла с собой поделать, но теперь придется остановиться. Муж обо всем знает.
Она ожидала, что Тибо будет поражен, однако с недоумением заметила, что ничего подобного не случилось. Наоборот, он посмотрел на нее с интересом.
– Он тебя бил, mon amour?
– Нет, он и пальцем меня не тронул. Но на следующей неделе он хочет увезти меня в Напу. – Эта мысль так угнетала ее, что Камилла с трудом продолжила: – Мы останемся там почти на четыре месяца, и... – Она зарыдала, не успев договорить, – когда мы вернемся, тебя уже не будет...
– А почему бы мне тоже не отправиться в Напу? Остановиться в какой-нибудь гостинице поблизости...
Его предложение привело Камиллу в ужас, однако она не стала возражать: ей ни за что на свете не хотелось расставаться с Тибо.
– Нет, там мы не сможем встречаться. – Она покачала головой и вытерла слезы.
В эту минуту дю Пре посмотрел на нее.
– Тогда ты должна уехать со мной. Тебе придется сделать выбор. Сейчас. На этой неделе. Нам надо уехать во Францию. Как бы там ни было, мне все равно пора возвращаться домой. Мы можем провести лето в моем замке на юге... – Если только отец пустит его туда... – или отправиться в Венецию, чтобы побывать на летних балах. – Это было ближе к действительности. – А потом, осенью, мы возвратимся в Париж.
Картина, нарисованная Тибо, привлекала Камиллу гораздо больше, чем Сент-Элена, но она понимала, что не имеет на это права. Ей, как жене Иеремии, следовало оставаться в Калифорнии. Кроме того, в этом были свои преимущества.
– Я не могу уехать, – с трудом выдавила она.
– Почему? Ты станешь моей графиней, ma cherie. Подумай об этом!
Она подумала. Сердце рвалось на части. Отец всегда обещал выдать ее за графа или герцога.
– А как же муж? Как мне быть с дочерью?
– Тебе нет до них дела. Мы оба знаем это, верно?
– Неправда. – Но все ее поступки говорили о том, что Тибо прав, а жизнь, которой соблазнял ее дю Пре, устраивала обоих как нельзя лучше.
Она не хотела рожать детей, не хотела быть верной женой... не хотела и слышать о своем первом ребенке... Единственным, что связывало ее с Иеремией, оставался дом Терстона, а Тибо предлагал ей сразу два замка... И тут ее пронзил ужас. Неужели она опустилась до мелочных подсчетов? Чей дом больше... Какая мерзость, Боже, когда это кончится? Ей казалось, что она вот-вот разорвется пополам.
– Я не знаю, как быть. – Она опустилась на стул и зарыдала.
Тибо протянул ей бокал шампанского.
– Ты должна сделать выбор, любимая. Все как следует обдумать и взвесить. Когда ты будешь гнить в Напе до конца дней, то пожалеешь о том, что упустила такую возможность... Или когда он опять тебя изнасилует и заставит забеременеть...
При одной мысли об этом Камилла вздрогнула всем телом.
– Подумай хорошенько! Ведь я никогда не потребую этого.
Она знала, что рано или поздно Иеремия именно так и поступит. Он захочет сына. Но она не имела права расстаться с ним только из-за этого, ведь она была его женой... Камилла выпила шампанского и опять заплакала. Тибо обнял ее, и вскоре она отдалась ему.
В тот вечер, вернувшись домой, Камилла поднялась в детскую и долго смотрела, как играет ее дочь. Сабрине исполнился год, она знала несколько слов, начала ходить, однако Камилла не принимала участия в воспитании собственного ребенка, предпочтя отказаться от него. Ей хотелось закрыть лицо руками и заплакать. Она действительно не знала, как быть.
Позже, когда Иеремия напомнил, что до их отъезда остается пять дней, она подумала, что вот-вот сойдет с ума. На следующий день Камилла вновь пришла в номер Тибо, и на этот раз он сам принял за нее окончательное решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133