Она любила пение с бабушкой не больше, чем уколы инсулина.
– Не говори так с отцом, – прервалась на полутакте Диана. Моя защитница и покровительница.
– Я не пьяный, слышите вы обе, – отозвался я. – Хотите пройду по прямой?
Этого явно никто не хотел.
– Долго мы еще будем петь? – тоскливо поинтересовалась Анна.
– «…в Вифлееме…» – вытягивал я, сосредоточив внимание на звезде, украшавшей верхушку елки.
Звезда выцвела от старости. Раньше во время наших песнопений я поднимал Анну на руки, чтобы дочь ее хорошенько рассмотрела. Потускневшая звезда; вовсе даже не звезда, а поделка из папье-маше.
– Прекрасно получилось, – заметила миссис Уильямс, когда мы закончили, и, поскольку никто не ответил, спросила: – Согласны?
– Конечно, – ответил я. – Давайте споем еще.
– Ну, надрался, – обронила дочь.
– Что это значит? – нахмурился я.
– Это значит, она отказывается, – объяснила жена.
– Так я и подумал, – буркнул я. – Только решил проверить.
– Вам больше никаких коктейлей, – объявила миссис Уильямс.
– Но я люблю коктейли.
– Слишком любите. Кто поведет машину домой?
– Я, – успокоила мать Диана.
– Мы скоро поедем? – обрадовалась Анна.
После ужина мы открыли подарки, приготовленные для миссис Уильямс. Анна развернет свои завтра утром: два новых диска – «Эминем» и «Банана рипаблик» – и сотовый телефон. В наши дни человек без мобильника, как без рук. И то, поди угадай, кому потребуется звонить – подружке, приятелю или «Скорой помощи».
Миссис Уильямс получила прелестный свитер из «Сакса» и принялась исправно нас благодарить, хотя я, например, ни сном ни духом не знал, что будет извлечено из коробки.
– У меня есть тост, – заявил я.
– Я убрала твой стакан, – возразила Диана.
– Я заметил и поэтому хочу предложить тост.
– Фу, Чарлз, что это в тебя сегодня вселилось?
– Известно что, – хмыкнула миссис Уильямс. – Мой яичный коктейль.
– Чертовски вкусный, – похвалил я тещу.
– Чарлз! – Диана сделала сердитое лицо, а Анна хихикнула.
– Папа сказал «чертовски». Звони скорее в полицию.
– Не надо в полицию, – промычал я. – Это плохая идея.
– Что?
– Шучу.
Миссис Уильямс заварила кофе:
– Кто желает?
– Чарлз, – мгновенно откликнулась Диана.
Я же не хотел никакого кофе. Они явно сговорились меня протрезвить. Анна прошептала на ухо Диане что-то насчет дома. «Я веду себя хорошо», – услышал я. И, опустившись на диван в гостиной, углубился в размышления, сумею ли подняться, когда пробьет урочный час.
– Как ваш нос, Чарлз? – спросила миссис Уильямс.
– Все еще при мне. – Я показал пальцем на лицо. – Видите?
– О, Чарлз…
Теша настроила телевизор на канал с рождественским костром. Я смотрел на пламя и чувствовал, что плыву. Сначала было тепло и приятно, но потом я начал погружаться в опасные воды. И отрадное чувство ушло. Холодный угол улиц.
Чарлз, подогретый праздничным спиртным, закричал на меня, сидящего у него внутри, чтобы я об этом не думал.
Но что я мог поделать?
Я не хотел кренделек.
Я хотел нечто иное.
* * *
Слушай, Чарлз, какого дьявола ты за мной следишь?
Уинстон небрежно обнял меня за плечи, но я почувствовал, какая сила таится в его руке. Мало того, мне показалось, что он как раз и хотел показать эту силу.
– Я за тобой не следил, – соврал я. Ведь и правда, я не столько за ним следил, сколько оттягивал свое признание.
– Нет, следил, – возразил Уинстон. – Не забывай, в Синг-Синге у меня прорезались на затылке глаза.
– Я просто собирался пригласить тебя выпить пива. Честное слово.
– Почему? Наконец выяснил, у каких игроков одиннадцать букв в фамилии?
– Нет, продолжаю над этим работать. – Я не очень понимал, как мне следует себя вести.
– Ну, если тебе так не терпелось глотнуть пивка, почему не подошел и не сказал прямо?
– Заметил, что ты шагаешь впереди, и попытался догнать.
– Хорошо, – сказал Уинстон. – Давай выпьем пива.
И улыбнулся.
Мы нырнули в забегаловку, которая называлась «У О'Малли» и выглядела соответствующим образом. У задней стены стол для игры в пул, в углу мишень для метания стрел и телевизор, транслировавший футбольный матч из Австралии. Присутствовали два завсегдатая. Я решил, что они частые гости заведения, поскольку один спал, уронив голову на стойку, и бармен не собирался его будить, а другого знал Уинстон, потому что, проходя, бросил ему: «Привет, приятель» – и легонько хлопнул ладонью по спине.
– С чего начнем? – спросил Уинстон, когда мы расположились за стойкой.
– Выпивка за мой счет, – предупредил я.
– С чего бы? – удивился он. – Помнится, это ты оказал мне услугу.
Я не забыл. И полагал, что имею право на ответную услугу.
– Светлое пиво, – предложил я.
Уинстон заказал на двоих и вернулся ко мне.
– Все в порядке? – спросил он. – В прошлый раз ты выглядел неважнецки. Девочка заболела или что?
Я никогда не рассказывал ему про Анну, но, видимо, слушок ходил по нашей конторе.
– Дело не в этом.
Уинстон кивнул. Бармен поставил перед нами пенящиеся стаканы.
– У меня проблема, – сказал я, находя в последнем слове некоторое утешение. В конце концов, проблема – это нечто такое, с чем всегда можно справиться. Сначала она возникает, затем разрешается.
– Угрызения совести по поводу того вечера? Забудь. Я пообещал, что не буду больше заниматься компьютерами, и держу слово.
– Я знаю.
– Тогда о чем речь?
Уинстон сделал большой глоток пива. А я к своему не притронулся. Лужица воды под стаканом растеклась, и стойка потемнела, будто от запекшейся крови.
– Я совершил глупость, – начал я. – Крыша поехала. Из-за женщины.
Уинстон посмотрел на меня с легким недоумением. С чего бы это человек, которого трудно назвать другом в строгом смысле слова, вдруг надумал перед ним исповедоваться?
– Влюбился или что-то еще?
– Что-то еще.
– Ну-ну. А теперь как?
– Все кончено.
– И в чем проблема? Маешься чувством вины? Хочешь снять с души груз? Не волнуйся, в нашей конторе все заводят интрижки. Даже друг с другом. Как по-твоему, о чем мы треплемся в экспедиции? Кто, кого и как.
Я вздохнул:
– Дело не в этом.
– Тогда в чем же?
– Кое-что произошло.
– Она забеременела?
– Нет. Нас застукали.
– Что-что?!
– В гостиничном номере.
– О! – Уинстон явно решил, что это была жена.
– Явился какой-то тип и напал на нас, – продолжал я.
– Как?
– Кинулся на нас, когда мы выходили из комнаты. Обокрал… а ее изнасиловал.
Теперь Уинстон слушал меня с глубочайшим вниманием. Может, он по-прежнему спрашивал себя, зачем я все это ему рассказываю. Но ему, по крайней мере, стало интересно.
– Он ее изнасиловал? В гостинице?
– Да.
– В какой гостинице?
– Просто в гостинице. В центре города.
– Черт, Чарлз! И что было дальше? Он убежал? Его не поймали?
Да, не поймали. Для этого следовало заявить, что он совершил нечто предосудительное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– Не говори так с отцом, – прервалась на полутакте Диана. Моя защитница и покровительница.
– Я не пьяный, слышите вы обе, – отозвался я. – Хотите пройду по прямой?
Этого явно никто не хотел.
– Долго мы еще будем петь? – тоскливо поинтересовалась Анна.
– «…в Вифлееме…» – вытягивал я, сосредоточив внимание на звезде, украшавшей верхушку елки.
Звезда выцвела от старости. Раньше во время наших песнопений я поднимал Анну на руки, чтобы дочь ее хорошенько рассмотрела. Потускневшая звезда; вовсе даже не звезда, а поделка из папье-маше.
– Прекрасно получилось, – заметила миссис Уильямс, когда мы закончили, и, поскольку никто не ответил, спросила: – Согласны?
– Конечно, – ответил я. – Давайте споем еще.
– Ну, надрался, – обронила дочь.
– Что это значит? – нахмурился я.
– Это значит, она отказывается, – объяснила жена.
– Так я и подумал, – буркнул я. – Только решил проверить.
– Вам больше никаких коктейлей, – объявила миссис Уильямс.
– Но я люблю коктейли.
– Слишком любите. Кто поведет машину домой?
– Я, – успокоила мать Диана.
– Мы скоро поедем? – обрадовалась Анна.
После ужина мы открыли подарки, приготовленные для миссис Уильямс. Анна развернет свои завтра утром: два новых диска – «Эминем» и «Банана рипаблик» – и сотовый телефон. В наши дни человек без мобильника, как без рук. И то, поди угадай, кому потребуется звонить – подружке, приятелю или «Скорой помощи».
Миссис Уильямс получила прелестный свитер из «Сакса» и принялась исправно нас благодарить, хотя я, например, ни сном ни духом не знал, что будет извлечено из коробки.
– У меня есть тост, – заявил я.
– Я убрала твой стакан, – возразила Диана.
– Я заметил и поэтому хочу предложить тост.
– Фу, Чарлз, что это в тебя сегодня вселилось?
– Известно что, – хмыкнула миссис Уильямс. – Мой яичный коктейль.
– Чертовски вкусный, – похвалил я тещу.
– Чарлз! – Диана сделала сердитое лицо, а Анна хихикнула.
– Папа сказал «чертовски». Звони скорее в полицию.
– Не надо в полицию, – промычал я. – Это плохая идея.
– Что?
– Шучу.
Миссис Уильямс заварила кофе:
– Кто желает?
– Чарлз, – мгновенно откликнулась Диана.
Я же не хотел никакого кофе. Они явно сговорились меня протрезвить. Анна прошептала на ухо Диане что-то насчет дома. «Я веду себя хорошо», – услышал я. И, опустившись на диван в гостиной, углубился в размышления, сумею ли подняться, когда пробьет урочный час.
– Как ваш нос, Чарлз? – спросила миссис Уильямс.
– Все еще при мне. – Я показал пальцем на лицо. – Видите?
– О, Чарлз…
Теша настроила телевизор на канал с рождественским костром. Я смотрел на пламя и чувствовал, что плыву. Сначала было тепло и приятно, но потом я начал погружаться в опасные воды. И отрадное чувство ушло. Холодный угол улиц.
Чарлз, подогретый праздничным спиртным, закричал на меня, сидящего у него внутри, чтобы я об этом не думал.
Но что я мог поделать?
Я не хотел кренделек.
Я хотел нечто иное.
* * *
Слушай, Чарлз, какого дьявола ты за мной следишь?
Уинстон небрежно обнял меня за плечи, но я почувствовал, какая сила таится в его руке. Мало того, мне показалось, что он как раз и хотел показать эту силу.
– Я за тобой не следил, – соврал я. Ведь и правда, я не столько за ним следил, сколько оттягивал свое признание.
– Нет, следил, – возразил Уинстон. – Не забывай, в Синг-Синге у меня прорезались на затылке глаза.
– Я просто собирался пригласить тебя выпить пива. Честное слово.
– Почему? Наконец выяснил, у каких игроков одиннадцать букв в фамилии?
– Нет, продолжаю над этим работать. – Я не очень понимал, как мне следует себя вести.
– Ну, если тебе так не терпелось глотнуть пивка, почему не подошел и не сказал прямо?
– Заметил, что ты шагаешь впереди, и попытался догнать.
– Хорошо, – сказал Уинстон. – Давай выпьем пива.
И улыбнулся.
Мы нырнули в забегаловку, которая называлась «У О'Малли» и выглядела соответствующим образом. У задней стены стол для игры в пул, в углу мишень для метания стрел и телевизор, транслировавший футбольный матч из Австралии. Присутствовали два завсегдатая. Я решил, что они частые гости заведения, поскольку один спал, уронив голову на стойку, и бармен не собирался его будить, а другого знал Уинстон, потому что, проходя, бросил ему: «Привет, приятель» – и легонько хлопнул ладонью по спине.
– С чего начнем? – спросил Уинстон, когда мы расположились за стойкой.
– Выпивка за мой счет, – предупредил я.
– С чего бы? – удивился он. – Помнится, это ты оказал мне услугу.
Я не забыл. И полагал, что имею право на ответную услугу.
– Светлое пиво, – предложил я.
Уинстон заказал на двоих и вернулся ко мне.
– Все в порядке? – спросил он. – В прошлый раз ты выглядел неважнецки. Девочка заболела или что?
Я никогда не рассказывал ему про Анну, но, видимо, слушок ходил по нашей конторе.
– Дело не в этом.
Уинстон кивнул. Бармен поставил перед нами пенящиеся стаканы.
– У меня проблема, – сказал я, находя в последнем слове некоторое утешение. В конце концов, проблема – это нечто такое, с чем всегда можно справиться. Сначала она возникает, затем разрешается.
– Угрызения совести по поводу того вечера? Забудь. Я пообещал, что не буду больше заниматься компьютерами, и держу слово.
– Я знаю.
– Тогда о чем речь?
Уинстон сделал большой глоток пива. А я к своему не притронулся. Лужица воды под стаканом растеклась, и стойка потемнела, будто от запекшейся крови.
– Я совершил глупость, – начал я. – Крыша поехала. Из-за женщины.
Уинстон посмотрел на меня с легким недоумением. С чего бы это человек, которого трудно назвать другом в строгом смысле слова, вдруг надумал перед ним исповедоваться?
– Влюбился или что-то еще?
– Что-то еще.
– Ну-ну. А теперь как?
– Все кончено.
– И в чем проблема? Маешься чувством вины? Хочешь снять с души груз? Не волнуйся, в нашей конторе все заводят интрижки. Даже друг с другом. Как по-твоему, о чем мы треплемся в экспедиции? Кто, кого и как.
Я вздохнул:
– Дело не в этом.
– Тогда в чем же?
– Кое-что произошло.
– Она забеременела?
– Нет. Нас застукали.
– Что-что?!
– В гостиничном номере.
– О! – Уинстон явно решил, что это была жена.
– Явился какой-то тип и напал на нас, – продолжал я.
– Как?
– Кинулся на нас, когда мы выходили из комнаты. Обокрал… а ее изнасиловал.
Теперь Уинстон слушал меня с глубочайшим вниманием. Может, он по-прежнему спрашивал себя, зачем я все это ему рассказываю. Но ему, по крайней мере, стало интересно.
– Он ее изнасиловал? В гостинице?
– Да.
– В какой гостинице?
– Просто в гостинице. В центре города.
– Черт, Чарлз! И что было дальше? Он убежал? Его не поймали?
Да, не поймали. Для этого следовало заявить, что он совершил нечто предосудительное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60