Влад закинул в рот листки и разжевал. Рот сразу наполнился горьковатой слюной, язык задубел.
– Ы ее алуя? – спросил Влад, кривясь и морщась.
– Чего? – не поняла Тыяхша.
Влад сглотнул и переспросил:
– Спрашиваю, ты еще и колдунья?
– Не то чтобы… А вот отец мой – да. Сливает.
– Что сливает?
– Нет, не «сливает», а… Ох, как это? Ну когда другие думают, что он такой.
– Может, «слывет»?
– Ну да, правильно – слывет, – повторила слово Тыяхша и смущенно призналась: – Извини, давно языка… Давно языковой практики не было.
– Да брось, ты отлично говоришь на всеобщем, дай бог каждому, – успокоил ее Влад. – Значит, твой отец колдун?
– Немного. Как у нас говорят, он… Словом, на всеобщем это будет «читающий книгу».
– Наверное, что-то вроде «чернокнижника».
– Что-то вроде того. И еще он Хранитель.
– А чего хранит?
Тыяхша явно не хотела врать, но и правду сказать, похоже, не могла. Ответила неопределенно:
– Одну вещь.
Влад не стал пытать. Зачем? Тем более стало не до того – зелье начало действовать. В груди потеплело, кровь по венам побежала заметно веселее, и в голове как-то сразу светлее сделалось. Травка подействовала лучше всяких патентованных стимуляторов.
– Дай еще корма, – попросил Влад.
Просьба не прошла.
– В больших дозах нельзя, – заявила девушка.
– Почему?
– Ты идти хочешь или лететь?
– Вообще-то идти.
– Чтобы идти, хватит того, что дала. Вставай.
– Уже?
– Пора. Давай помогу.
Она взяла Влада за руку и потянула.
Воспользовавшись помощью девушки, солдат встал, постоял, привыкая быть перпендикулярным небу, и оглядел панораму с высоты холма.
Долина, насколько достигал взгляд, выглядела заморенной. Ветер, который весь день носился по холмам и низинам, безуспешно пытаясь оживить их потную дремоту, выдохся и затих. Даже облака и те плыли теперь по серому полотну неба неторопливо, словно им с трудом давалось волочение собственных теней по камням.
Звезда Рригель, готовясь к закату, перебралась на правую сторону небосклона, и оттого там, на западе, облака были насыщенного цвета, а ближе к востоку – бледнее. Выглядело это так, будто какой-то маляр-гигант макнул кисть в банку с шафрановым колером и шаркнул по небу. Одним движением – с запада на восток. Под конец краски на кисти совсем не осталось, потому и вышла полоса неравномерной.
В общем, было вокруг душно, нерадостно и по-прежнему тянуло гарью с востока.
Осмотревшись, Влад оторвался от Тыяхши, как корабль от причала, и сделал несколько пробных шагов. Некоторая слабость еще чувствовалась, но идти не мешала. Влад потоптался немного на месте. Почувствовав себя уверенней, несколько раз подпрыгнул. Потом осмелел настолько, что побоксировал воздух длинной серией с уходом вниз от встречного. Покрасовавшись, поиграв мускулами, повернулся к девушке и смущенно произнес:
– Не знаю, что со мной такое было, и не понимаю, как ты меня оттуда вытащила. Знаю только, что было, и понимаю, что вытащила. Поэтому спасибо тебе, Тыяхша, за помощь. Большое такое спасибо и… И все такое.
Он не знал, как подушевнее выразить признательность. Не находил правильных слов. Если даже и знал их когда-то, то забыл. Совсем. С концами. Слишком долго был солдатом и слишком старался быть солдатом, чтобы помнить всякое-такое. На войне оно ведь как: сегодня тебя раненым кто-то вытащил с поля боя, завтра ты его вытащишь. Вот и вся благодарность. А тут…
Черт его знает, как надо.
Но, похоже, девушка не ждала от него специальных слов. То ли не считала, что сделала что-то, достойное таких слов, то ли к этикетным церемониям относилась сдержанно. Так или иначе, отмахнулась от его невнятицы, но потребовала:
– Стрелу отдай. Еще пригодится.
Тут Влад заметил, что до сих пор сжимает в правой руке золотой снаряд убойной силы. Причем с такой силой, что даже ладонь вспотела. Переложив стрелу из правой руки в левую, он сказал с улыбкой:
– Забрал царевич стрелу, поцеловал лягушку в нос, и стала та девицей-красавицей.
Девушка его улыбки не поняла:
– Ты чего это?
Быстро смекнув, что раз тиберрийцы улыбаться не умеют, значит, и не разбираются в подобных обезьяньих ужимках, Влад проглотил улыбку и объяснился:
– Сказку вспомнил. Мама в детстве рассказывала. Стрелу увидел, вспомнил. А тебе мама…
– Моя мама умерла при родах.
Тыяхша произнесла эти слова без придыхания, не ища сочувствия. Просто проинформировала.
– Извини, – тихо сказал Влад.
– Ничего.
– А мою маму убили.
– Кто?
– Люди. Злые глупые люди.
– Отомстил?
Вопрос девушки заставил Влада задуматься.
– Полагаю, что да, – сказал он через некоторое время. – Только, знаешь, легче мне от этого почему-то не стало.
Не желая больше говорить на больную тему, он протянул Тыяхше стрелу и заметил:
– Смотрю, крутая вещица. Похоже, наконечник из чистого раймондия?
– Из фенгхе.
– Я и говорю, из раймондия.
– Из фенгхе, – настаивала девушка.
– А почему он из… фенгхе? – не желая больше препираться, спросил Влад.
– Прежде чем выпить яйцо, нужно расколоть скорлупу. Так отец говорил, когда учил охотиться. Чтобы расколоть скорлупу Зверя, обязательно нужен фенгхе.
– Значит, Зверя можно убить только стрелой из фенгхе? – уточнил дотошный Влад.
– Ты меня не понял, – сказала Тыяхша, выразительно покачав головой. – Я же говорю, что фенгхе вскрывает оболочку Зверя. Успокаивает его хонгвей.
– Хонгвей?
– Да, хонгвей.
– Та молния, которой ты фиолетовую спираль раскурочила? – догадался Влад.
– Ты видел спираль?! – удивилась Тыяхша.
– Ясен пень.
– Пень… чего?
– Видел, говорю, спираль. И не одну.
– Ты же сказал, что не видел Зверя?
– До этого не видел, а после твоего золотого укола прозрел. Копошились там всякие разноцветные червяки. Самый жирный – фиолетовый. Ты его потом, когда сбежать хотел, срезала молнией. Тюк – и салют.
– Хонгвей – это не молния, – возразила Тыяхша. – Хонгвей – это…
Она задумалась.
Влад подождал, еще подождал, а потом помог:
– Сила, наверное, какая-нибудь магическая. Ага?
– Можно, конечно, и так назвать для простоты. На самом же деле это… Скажем так, вся энергия Мира.
– Вся?!
– Не веришь?
– Да как-то не очень.
– Но это так. Хонгвей – вся энергия Мира. Ее сначала вот здесь собирают. – Тыяхша коснулась ладонью солнечного сплетения. – А потом, когда понадобится, извлекают. И тогда она идет, идет, идет… – Девушка провела ладонью линию по животу, перевалила через тугую грудь, провела по шее, по дугам губ, по милому, чуть вздернутому носу, дотронулась пальцами до глаз, таких глубоких, что утонуть в них – только так, опустила руку и сказала: – Выходит через глаза и…
Влад представил, что это не Тыяхша, а он проводит ладонью по ее животу, груди, шее, касается кончиками пальцев губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122