То есть явлением, относящимся более к проблемам перевозбужденной человеческой психики чем к вещам, которые мы называем реальными.
Терпеливо выслушав его, Боррлом Зоке переспросил:
– Вы сказали «явлением психики»?
Несмотря на то что в голосе ученого прозвучал явный сарказм, Харднетт даже глазом не моргнул.
– Ну да, – кивнул он. – Что, если вы слишком близко к сердцу приняли происходящие в стране перемены. Знаете, как иной раз бывает: живут люди себе, живут, в ус не дуют, но вдруг наступают такие времена, когда всем начинает казаться, что хаос окончательно прорвал непрочный полог истории. Как результат – всеобщее смятение, паника, переходящая в… в черт знает что.
– Вы хотите понять, не чокнутый ли я? – перевел Боррлом Зоке на нормальный язык вопрос землянина. – Хотите понять, не место ли мне в печальном заведении, где никогда не гаснет свет и на всех окнах решетки?.. Ну что же. Понимаю.
Харднетт погрозил ему пальцем:
– Я попросил бы не приписывать мне то, чего я…
– Я так вам скажу: я не чокнутый, – оборвал его Боррлом Зоке. – Пророчество на самом деле сбывается. Это факт. Объективный и реальный. Я бы даже сказал, научный. Хотите вы это признать или не хотите, но все напророченное сбывается. И если ничего не предпринять, то… – Он театрально развел руками. – Сами понимаете.
– Нет, не понимаю, – признался Харднетт. – Что будет?
– Да ничего, – вздохнул Боррлом Зоке. – Ничего не будет. И нас не будет.
– Кого это «нас»? – вступил в разговор до сих пор молчавший Грин. – Муллватов? Аррагейцев? Или вообще – всех тиберрийцев?
– При чем тут Тиберрия?! – сорвался Боррлом Зоке и с силой хлопнул ладонью по столу. Гулкий звук испугал его самого. Он сбавил голос и стал объяснять, как объясняют малым детям: – Да вы поймите, во всей Вселенной никого не останется. Доберутся Звери до Сердца Мира, обретут неимоверную силу, а потом выжрут всех. Подчеркиваю, всех! Всех живых и все живое в этой Вселенной. Только одни лошади останутся. И те потом сдохнут от тоски.
– А вот с этой цифры давайте чуть помедленнее и с подробностями, – попросил Харднетт. – Только без всяких экзотических штучек, своими словами и в доступных терминах.
– Хорошо, – согласился ученый. – Затем и пришел. Но прежде и я хочу кое-что для себя выяснить.
– Давайте, – разрешил Харднетт:
И Боррлом Зоке, глуховато покашляв, спросил:
– Вы прибыли говорить со мной как равный с равным или намерены сюсюкаться, как посетитель зоопарка с потешной обезьяной?
– Профессор, вы отлично говорите на всеобщем, – уходя от прямого ответа, похвалил полковник.
Боррлом Зоке парировал незамедлительно:
– Вы тоже.
Грин, которого позабавила их перепалка, усмехнулся, Харднетт же покачал головой:
– А вам, господин профессор, палец в рот не клади.
– Так как – равный с равным? – не отступал от своего Боррлом Зоке.
– Не сомневайтесь, профессор, – как равный с равным, – заверил полковник, переходя на официальный тон. – Я настроен очень серьезно. Очень! Дело в том, что часть сообщенных вами сведений нашла свое объективное подтверждение. Допускаю, что и остальное – правда. Поэтому и хочу услышать все из первых уст. Лично от вас.
Ученый вскинул руки и победно потряс ими над головой:
– Ну, слава Богам, нашлись на свете здравомыслящие люди!
– А мы и не терялись, – между делом заметил Харднетт и поторопил: – Итак, к сути. Посвятите меня в то, что вам известно, ибо я тот, кто вам нужен, профессор.
– Хорошо, – согласился Боррлом Зоке. – Полагаю, вам неинтересно, как именно я добыл сведения о Пророчестве муллватов. И вряд ли вы хотите знать, какие трудности чинили мне власти Схомии во время экспедиций. А они чинили. К примеру, отказывали в листах на проведение археологических раскопок. И все оттого только, что в жилах моих течет муллватская кровь.
– Вы муллват? – удивился Грин.
– К сожалению, лишь на четверть, – сказал ученый и после задумчивого молчания продолжил: – Итак, я опускаю повествование о многолетних разысканиях на грани научного подвига. Перехожу к главному.
– Вот и прекрасно, – одобрил такой мужественный подход Харднетт.
И Боррлом Зоке начал свой рассказ:
– Когда-то, много веков назад, на той земле, где ныне живут муллваты, существовало небольшое государство людей, которые называли себя Истинными Сыновьями Агана. Я так вам скажу: это был очень красивый и умный народ. В дошедших до нас легендах говорится, что это были люди, которые искали мудрость в чистоте своего сердца, но жили скромно и творили добро без шума. И это был народ с очень развитой цивилизацией. – Взглянув мельком на Харднетта, потом на Грина, ученый уточнил: – И в культурном, и в этическом, и в технологическом плане развитой. Это принципиально. Так вот. Все у них, у Истинных Сыновей Агана, складывалось прекрасно. Государство процветало, соседи до поры до времени не досаждали, поля колосились, а стада тучнели. Только одно их тяготило.
Подобравшись к этому месту своего рассказа, Боррлом Зоке принял чрезвычайно важный вид и взял многозначительную паузу. Первым не вытерпел Грин:
– Ну и что же их тяготило?
– Несовершенство Мира! – с патетикой в голосе объявил ученый. – Не больше, но и не меньше.
Харднетт обескураженно покачал головой и покосился на Грина. А у того лицо сделалось каменным. Тема была для майора больной.
Боррлом Зоке тем временем продолжал:
– Долго думали самые мудрые из Истинных Сыновей Агана над причиной подобного положения вещей. И однажды решили, что все проблемы Мира происходят оттого, что нет у Мира сердца.
– И тогда для гармонизации Мира они сами смастерили для него сердце? – предположил полковник.
– Да, так и есть, – кивнул ученый. – Они создали Сердце, дабы источало оно доброту во все пределы Мира. Произошло это во времена правителя Доумша, правнука правителя Анкмта, родоначальника династии Эхташм, который… В общем, давным-давно это произошло. А чтобы не могли пробраться к Сердцу Мира злые люди и демоны ночи, его поместили в глубоком подземелье, над которым выстроили храм.
Грин, повернувшись к Харднетту, счел нужным пояснить:
– Это тот самый Храм Сердца, который в Айверройоке.
– Так и есть, – подтвердил Боррлом Зоке. – Тот самый Храм Сердца, который в Городе Безруких. И я вам так скажу: это сооружение является свидетельством изумительного взлета инженерной и технологической мысли. И чтобы там ни думали…
– Подождите, – прервал ученого Харднетт. – Что за странный топоним – «Город Безруких»?
Ученый пожал плечами:
– Совсем не странный. Потому так и называется, что многие из его жителей безруки.
– Это почему так про…
Харднетт еще не успел закончить, а сообразительный Боррлом Зоке уже объяснял:
– Среди Истинных Сыновей Агана выделялось тринадцать великих воинов – Хранителей Сердца Мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Терпеливо выслушав его, Боррлом Зоке переспросил:
– Вы сказали «явлением психики»?
Несмотря на то что в голосе ученого прозвучал явный сарказм, Харднетт даже глазом не моргнул.
– Ну да, – кивнул он. – Что, если вы слишком близко к сердцу приняли происходящие в стране перемены. Знаете, как иной раз бывает: живут люди себе, живут, в ус не дуют, но вдруг наступают такие времена, когда всем начинает казаться, что хаос окончательно прорвал непрочный полог истории. Как результат – всеобщее смятение, паника, переходящая в… в черт знает что.
– Вы хотите понять, не чокнутый ли я? – перевел Боррлом Зоке на нормальный язык вопрос землянина. – Хотите понять, не место ли мне в печальном заведении, где никогда не гаснет свет и на всех окнах решетки?.. Ну что же. Понимаю.
Харднетт погрозил ему пальцем:
– Я попросил бы не приписывать мне то, чего я…
– Я так вам скажу: я не чокнутый, – оборвал его Боррлом Зоке. – Пророчество на самом деле сбывается. Это факт. Объективный и реальный. Я бы даже сказал, научный. Хотите вы это признать или не хотите, но все напророченное сбывается. И если ничего не предпринять, то… – Он театрально развел руками. – Сами понимаете.
– Нет, не понимаю, – признался Харднетт. – Что будет?
– Да ничего, – вздохнул Боррлом Зоке. – Ничего не будет. И нас не будет.
– Кого это «нас»? – вступил в разговор до сих пор молчавший Грин. – Муллватов? Аррагейцев? Или вообще – всех тиберрийцев?
– При чем тут Тиберрия?! – сорвался Боррлом Зоке и с силой хлопнул ладонью по столу. Гулкий звук испугал его самого. Он сбавил голос и стал объяснять, как объясняют малым детям: – Да вы поймите, во всей Вселенной никого не останется. Доберутся Звери до Сердца Мира, обретут неимоверную силу, а потом выжрут всех. Подчеркиваю, всех! Всех живых и все живое в этой Вселенной. Только одни лошади останутся. И те потом сдохнут от тоски.
– А вот с этой цифры давайте чуть помедленнее и с подробностями, – попросил Харднетт. – Только без всяких экзотических штучек, своими словами и в доступных терминах.
– Хорошо, – согласился ученый. – Затем и пришел. Но прежде и я хочу кое-что для себя выяснить.
– Давайте, – разрешил Харднетт:
И Боррлом Зоке, глуховато покашляв, спросил:
– Вы прибыли говорить со мной как равный с равным или намерены сюсюкаться, как посетитель зоопарка с потешной обезьяной?
– Профессор, вы отлично говорите на всеобщем, – уходя от прямого ответа, похвалил полковник.
Боррлом Зоке парировал незамедлительно:
– Вы тоже.
Грин, которого позабавила их перепалка, усмехнулся, Харднетт же покачал головой:
– А вам, господин профессор, палец в рот не клади.
– Так как – равный с равным? – не отступал от своего Боррлом Зоке.
– Не сомневайтесь, профессор, – как равный с равным, – заверил полковник, переходя на официальный тон. – Я настроен очень серьезно. Очень! Дело в том, что часть сообщенных вами сведений нашла свое объективное подтверждение. Допускаю, что и остальное – правда. Поэтому и хочу услышать все из первых уст. Лично от вас.
Ученый вскинул руки и победно потряс ими над головой:
– Ну, слава Богам, нашлись на свете здравомыслящие люди!
– А мы и не терялись, – между делом заметил Харднетт и поторопил: – Итак, к сути. Посвятите меня в то, что вам известно, ибо я тот, кто вам нужен, профессор.
– Хорошо, – согласился Боррлом Зоке. – Полагаю, вам неинтересно, как именно я добыл сведения о Пророчестве муллватов. И вряд ли вы хотите знать, какие трудности чинили мне власти Схомии во время экспедиций. А они чинили. К примеру, отказывали в листах на проведение археологических раскопок. И все оттого только, что в жилах моих течет муллватская кровь.
– Вы муллват? – удивился Грин.
– К сожалению, лишь на четверть, – сказал ученый и после задумчивого молчания продолжил: – Итак, я опускаю повествование о многолетних разысканиях на грани научного подвига. Перехожу к главному.
– Вот и прекрасно, – одобрил такой мужественный подход Харднетт.
И Боррлом Зоке начал свой рассказ:
– Когда-то, много веков назад, на той земле, где ныне живут муллваты, существовало небольшое государство людей, которые называли себя Истинными Сыновьями Агана. Я так вам скажу: это был очень красивый и умный народ. В дошедших до нас легендах говорится, что это были люди, которые искали мудрость в чистоте своего сердца, но жили скромно и творили добро без шума. И это был народ с очень развитой цивилизацией. – Взглянув мельком на Харднетта, потом на Грина, ученый уточнил: – И в культурном, и в этическом, и в технологическом плане развитой. Это принципиально. Так вот. Все у них, у Истинных Сыновей Агана, складывалось прекрасно. Государство процветало, соседи до поры до времени не досаждали, поля колосились, а стада тучнели. Только одно их тяготило.
Подобравшись к этому месту своего рассказа, Боррлом Зоке принял чрезвычайно важный вид и взял многозначительную паузу. Первым не вытерпел Грин:
– Ну и что же их тяготило?
– Несовершенство Мира! – с патетикой в голосе объявил ученый. – Не больше, но и не меньше.
Харднетт обескураженно покачал головой и покосился на Грина. А у того лицо сделалось каменным. Тема была для майора больной.
Боррлом Зоке тем временем продолжал:
– Долго думали самые мудрые из Истинных Сыновей Агана над причиной подобного положения вещей. И однажды решили, что все проблемы Мира происходят оттого, что нет у Мира сердца.
– И тогда для гармонизации Мира они сами смастерили для него сердце? – предположил полковник.
– Да, так и есть, – кивнул ученый. – Они создали Сердце, дабы источало оно доброту во все пределы Мира. Произошло это во времена правителя Доумша, правнука правителя Анкмта, родоначальника династии Эхташм, который… В общем, давным-давно это произошло. А чтобы не могли пробраться к Сердцу Мира злые люди и демоны ночи, его поместили в глубоком подземелье, над которым выстроили храм.
Грин, повернувшись к Харднетту, счел нужным пояснить:
– Это тот самый Храм Сердца, который в Айверройоке.
– Так и есть, – подтвердил Боррлом Зоке. – Тот самый Храм Сердца, который в Городе Безруких. И я вам так скажу: это сооружение является свидетельством изумительного взлета инженерной и технологической мысли. И чтобы там ни думали…
– Подождите, – прервал ученого Харднетт. – Что за странный топоним – «Город Безруких»?
Ученый пожал плечами:
– Совсем не странный. Потому так и называется, что многие из его жителей безруки.
– Это почему так про…
Харднетт еще не успел закончить, а сообразительный Боррлом Зоке уже объяснял:
– Среди Истинных Сыновей Агана выделялось тринадцать великих воинов – Хранителей Сердца Мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122