Не провоцировала пикантные ситуации, даже не ловила его взглядов. Она просто жила в соседних комнатах, слушала его игру на клавикордах и добросовестно дула в свой рожок, когда наступала нора звучать самой тонкой ноте в оркестре.
Ренье возник в нижней гостиной Эмери только под вечер – благоухающий вином, развеселый, со свежими жирными пятнами на одежде. Эмери встретил его с более кислым видом, чем обычно, и Ренье мгновенно оценил это. Громко захохотал:
– В чем дело, брат? Уж не супруга ли нашего регента водворилась у тебя в гостях?
– Нечего шутить, – буркнул Эмери. – Я отделывал последний фрагмент.
– А что, – осведомился Ренье, бесцеремонно плюхаясь в кресло и хватаясь за кувшин с вином, – ты ведь, кажется, набрал каких-то землепашцев, и они у тебя дудят кто во что горазд? Я, брат, все выяснил. У меня там знакомая девочка живет по соседству. Говорит, трактир весь гудит, как осиное гнездо. Жу-жу-жу, каждый вечер до изумления.
– Ренье! – предостерегающе произнес Эмери.
Но на брата никакие намеки не действовали.
– Я называю эту музыку – пляска рогоносцев, – заметил Ренье скромно.
Эмери взорвался:
– Ты полагаешь, это смешно?
– Ну… да.
И тут оба поняли, что в комнате находится еще один человек. Дружно повернулись в сторону дверного проема.
Софена чуть покраснела.
– Простите, я не знала, что у вас гости, господин Эмери.
– Мой брат Ренье, – представил Эмери. И перевел строгий взгляд на Ренье: – А это – Софена.
– Софена?
Ренье даже подскочил, так неожиданно прозвучало для него это имя. Потом обмяк в кресле и с облегчением рассмеялся.
– Дочка Роола, ну конечно! – Ренье обезоруживающе улыбнулся. – Значит, вы – Софена-«маленькая»! Можно я поцелую вас? На братских правах. Точнее, на правах дядюшки. Я ведь знавал вашу тетку, стало быть, в какой-то мере ваш дядя.
Он вскочил и быстро расцеловал Софену в обе щеки.
– Ну вот, так лучше, – сообщил он, хватая ее за руку и втаскивая в комнату. – Ай, она покраснела! – закричал он, обращаясь к брату. – Провинциалка! Чудо! Ты уже влюблен? – становясь строгим, спросил Ренье у Эмери. – Если нет, влюбись немедленно, иначе я отобью ее у тебя.
– Мы говорим о молодой девушке, – сказал Эмери. – Просто не верится, что ты до сих пор сидишь в гостиной как ни в чем не бывало.
– А что я должен, по-твоему, сделать? – удивился Ренье.
– Вылететь из этого окна и шмякнуться о мостовую.
– Мы на первом этаже, здесь невысоко.
– Ну сделай мне одолжение! Тут отличная сточная канава. Можешь нацелиться прямо туда.
Софена протянула руки обоим братьям.
– Господин Ренье прав, – сказала она и ясно улыбнулась. – Потому что господин Эмери и я – мы действительно любим друг друга. Я хочу просить королеву поженить нас… Если господни Эмери согласен.
– Ура, Софена! – завопил Ренье. – Узнаю кровь твоей тетки! Натиск, ураган, решительность – и вся эта роскошь в сочетании с девической стыдливостью. Эмери, почему ты молчишь? Ты – негодяй?
– Нет, – сказал Эмери. – Это… очень неожиданно. – Он глубоко вздохнул и закрыл лицо руками. – Я не верил, что со мной такое случится.
– Давай, давай, – азартно шептал Ренье, не сводя с него глаз.
Эмери раздвинул пальцы, глянул на него.
– А ты, конечно, радуешься?
– Я ликую! – сообщил Ренье. – Хочешь, я сам поговорю с королевой? Она меня, кажется, ненавидит. Подозревает во всех возможных преступлениях. Смотрит знаешь, как иногда девочки в ее возрасте: как будто все ребра тебе мысленно пересчитывает. Я должен произвести на нее хорошее впечатление. Свадьба вполне сойдет как повод.
– Ренье, – сказал Эмери, – если ты не замолчишь, я тебя убью.
– Жду, – кратко обронил Ренье.
Эмери подошел к Софене, взял ее лицо в ладони и поцеловал в послушно закрывшиеся глаза.
– Софена, я хочу жениться на тебе, – сказал он.
Она потерлась о его ладони щеками и носом и тихо засмеялась.
– Какой у вас хороший брат, – сказала она. – Возьмем его завтра на репетицию?
– Ни за что, – прошептал Эмери ей на ухо. – И вообще, завтра никакой репетиции не будет. Послезавтра, никак не раньше.
* * *
Праздник для обладателей Знака Королевской Руки должен был начаться вечером, а утром того же дня Ренье получил пакет. Маленький сверток доставил ему мальчишка, которым обычно помыкали дворцовые служанки. По обыкновению, этот сорванец ровным счетом ничего не мог объяснить. Просто буркнул: «Вот, велели передать» – и удрал.
Ренье осторожно развернул пакет. Внутри оказалась наволочка на маленькую подушку – из тех, что кладут на сиденье кресла или под локоть. Ее украшал гобелен, вытканный довольно поспешно, крупной нитью, однако не без искусности. С первого же взгляда Ренье, сам умевший «рисовать иглой», определил работу мастера.
Гобелен представлял собой мужской портрет. Ренье отошел на несколько шагов, любуясь подарком.
Сперва Ренье подумалось, что портрет изображает его брата, придворного композитора, и только миг спустя до него дошло: неведомая дарительница, несомненно, выткала образ его самого, Ренье!
Он не сомневался в том, что подарок прислан одной из его возлюбленных. Только вот какой? Среди них, как он ни напрягал память, не было ни одной ткачихи.
Все это было более чем странно. Он бережно прикрепил гобелен к стене над своей постелью. Не слишком скромно, быть может, зато с полным уважением к работе искусницы.
– Надеюсь, ты не догадалась вплести сюда золотую нитку, чтобы приворожить меня? – обратился к картине Ренье. – Потому что это было бы бесполезно. И для меня, и для тебя. В особенности – для тебя.
Гобелен безмолвствовал. Ренье провел по ткани, ощущая подушечками пальцев выпуклое плетение, глубоко вздохнул и взялся за щипцы для завивки волос.
* * *
Праздничный день был для Эмери совершенно особенным: в разгар празднества королева даст его браку с Софеной эльфийское благословение. Эмери проснулся очень рано, еще затемно. Заглянул в комнату, где лежало приготовленное для невесты платье – темно-красное, узкое, с низким вырезом. Светловолосая девушка была в нем похожа на язык пламени.
О платье позаботился «дядюшка» Ренье. Просто принес и, скромненько улыбаясь, выложил на спинку кресла.
– Что это? – нахмурился Эмери.
– Сам видишь. Наряд для Софены.
– Откуда ты это взял?
– А ты как считаешь?
– Завел любовницу-портниху?
– Не исключено, – сказал Ренье, отводя глаза.
Эмери вдруг схватил брата за плечи, прижал к себе, после чего стремительно оттолкнул.
– Что это с тобой? – удивился Ренье.
– Ничего, – отрывисто бросил Эмери. – Просто я счастлив.
– А, – сказал Ренье. – Я так и думал.
И ушел, беспечно насвистывая.
…Эмери прошелся по комнатам. Выглянул в окно. Город уже приглушенно шумел, предвкушая торжество. Все постоялые дворы в столице и на несколько округов вокруг столицы были переполнены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Ренье возник в нижней гостиной Эмери только под вечер – благоухающий вином, развеселый, со свежими жирными пятнами на одежде. Эмери встретил его с более кислым видом, чем обычно, и Ренье мгновенно оценил это. Громко захохотал:
– В чем дело, брат? Уж не супруга ли нашего регента водворилась у тебя в гостях?
– Нечего шутить, – буркнул Эмери. – Я отделывал последний фрагмент.
– А что, – осведомился Ренье, бесцеремонно плюхаясь в кресло и хватаясь за кувшин с вином, – ты ведь, кажется, набрал каких-то землепашцев, и они у тебя дудят кто во что горазд? Я, брат, все выяснил. У меня там знакомая девочка живет по соседству. Говорит, трактир весь гудит, как осиное гнездо. Жу-жу-жу, каждый вечер до изумления.
– Ренье! – предостерегающе произнес Эмери.
Но на брата никакие намеки не действовали.
– Я называю эту музыку – пляска рогоносцев, – заметил Ренье скромно.
Эмери взорвался:
– Ты полагаешь, это смешно?
– Ну… да.
И тут оба поняли, что в комнате находится еще один человек. Дружно повернулись в сторону дверного проема.
Софена чуть покраснела.
– Простите, я не знала, что у вас гости, господин Эмери.
– Мой брат Ренье, – представил Эмери. И перевел строгий взгляд на Ренье: – А это – Софена.
– Софена?
Ренье даже подскочил, так неожиданно прозвучало для него это имя. Потом обмяк в кресле и с облегчением рассмеялся.
– Дочка Роола, ну конечно! – Ренье обезоруживающе улыбнулся. – Значит, вы – Софена-«маленькая»! Можно я поцелую вас? На братских правах. Точнее, на правах дядюшки. Я ведь знавал вашу тетку, стало быть, в какой-то мере ваш дядя.
Он вскочил и быстро расцеловал Софену в обе щеки.
– Ну вот, так лучше, – сообщил он, хватая ее за руку и втаскивая в комнату. – Ай, она покраснела! – закричал он, обращаясь к брату. – Провинциалка! Чудо! Ты уже влюблен? – становясь строгим, спросил Ренье у Эмери. – Если нет, влюбись немедленно, иначе я отобью ее у тебя.
– Мы говорим о молодой девушке, – сказал Эмери. – Просто не верится, что ты до сих пор сидишь в гостиной как ни в чем не бывало.
– А что я должен, по-твоему, сделать? – удивился Ренье.
– Вылететь из этого окна и шмякнуться о мостовую.
– Мы на первом этаже, здесь невысоко.
– Ну сделай мне одолжение! Тут отличная сточная канава. Можешь нацелиться прямо туда.
Софена протянула руки обоим братьям.
– Господин Ренье прав, – сказала она и ясно улыбнулась. – Потому что господин Эмери и я – мы действительно любим друг друга. Я хочу просить королеву поженить нас… Если господни Эмери согласен.
– Ура, Софена! – завопил Ренье. – Узнаю кровь твоей тетки! Натиск, ураган, решительность – и вся эта роскошь в сочетании с девической стыдливостью. Эмери, почему ты молчишь? Ты – негодяй?
– Нет, – сказал Эмери. – Это… очень неожиданно. – Он глубоко вздохнул и закрыл лицо руками. – Я не верил, что со мной такое случится.
– Давай, давай, – азартно шептал Ренье, не сводя с него глаз.
Эмери раздвинул пальцы, глянул на него.
– А ты, конечно, радуешься?
– Я ликую! – сообщил Ренье. – Хочешь, я сам поговорю с королевой? Она меня, кажется, ненавидит. Подозревает во всех возможных преступлениях. Смотрит знаешь, как иногда девочки в ее возрасте: как будто все ребра тебе мысленно пересчитывает. Я должен произвести на нее хорошее впечатление. Свадьба вполне сойдет как повод.
– Ренье, – сказал Эмери, – если ты не замолчишь, я тебя убью.
– Жду, – кратко обронил Ренье.
Эмери подошел к Софене, взял ее лицо в ладони и поцеловал в послушно закрывшиеся глаза.
– Софена, я хочу жениться на тебе, – сказал он.
Она потерлась о его ладони щеками и носом и тихо засмеялась.
– Какой у вас хороший брат, – сказала она. – Возьмем его завтра на репетицию?
– Ни за что, – прошептал Эмери ей на ухо. – И вообще, завтра никакой репетиции не будет. Послезавтра, никак не раньше.
* * *
Праздник для обладателей Знака Королевской Руки должен был начаться вечером, а утром того же дня Ренье получил пакет. Маленький сверток доставил ему мальчишка, которым обычно помыкали дворцовые служанки. По обыкновению, этот сорванец ровным счетом ничего не мог объяснить. Просто буркнул: «Вот, велели передать» – и удрал.
Ренье осторожно развернул пакет. Внутри оказалась наволочка на маленькую подушку – из тех, что кладут на сиденье кресла или под локоть. Ее украшал гобелен, вытканный довольно поспешно, крупной нитью, однако не без искусности. С первого же взгляда Ренье, сам умевший «рисовать иглой», определил работу мастера.
Гобелен представлял собой мужской портрет. Ренье отошел на несколько шагов, любуясь подарком.
Сперва Ренье подумалось, что портрет изображает его брата, придворного композитора, и только миг спустя до него дошло: неведомая дарительница, несомненно, выткала образ его самого, Ренье!
Он не сомневался в том, что подарок прислан одной из его возлюбленных. Только вот какой? Среди них, как он ни напрягал память, не было ни одной ткачихи.
Все это было более чем странно. Он бережно прикрепил гобелен к стене над своей постелью. Не слишком скромно, быть может, зато с полным уважением к работе искусницы.
– Надеюсь, ты не догадалась вплести сюда золотую нитку, чтобы приворожить меня? – обратился к картине Ренье. – Потому что это было бы бесполезно. И для меня, и для тебя. В особенности – для тебя.
Гобелен безмолвствовал. Ренье провел по ткани, ощущая подушечками пальцев выпуклое плетение, глубоко вздохнул и взялся за щипцы для завивки волос.
* * *
Праздничный день был для Эмери совершенно особенным: в разгар празднества королева даст его браку с Софеной эльфийское благословение. Эмери проснулся очень рано, еще затемно. Заглянул в комнату, где лежало приготовленное для невесты платье – темно-красное, узкое, с низким вырезом. Светловолосая девушка была в нем похожа на язык пламени.
О платье позаботился «дядюшка» Ренье. Просто принес и, скромненько улыбаясь, выложил на спинку кресла.
– Что это? – нахмурился Эмери.
– Сам видишь. Наряд для Софены.
– Откуда ты это взял?
– А ты как считаешь?
– Завел любовницу-портниху?
– Не исключено, – сказал Ренье, отводя глаза.
Эмери вдруг схватил брата за плечи, прижал к себе, после чего стремительно оттолкнул.
– Что это с тобой? – удивился Ренье.
– Ничего, – отрывисто бросил Эмери. – Просто я счастлив.
– А, – сказал Ренье. – Я так и думал.
И ушел, беспечно насвистывая.
…Эмери прошелся по комнатам. Выглянул в окно. Город уже приглушенно шумел, предвкушая торжество. Все постоялые дворы в столице и на несколько округов вокруг столицы были переполнены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145