Обычно их злоба не производила на нее никакого впечатления, но сейчас, в теперешнем мрачном состоянии даже этой малости хватило, чтобы выбить ее из колеи.
– Прекрасно, Адам, ты свободен.
«Прощанье, – подумала Элинор.– Должно быть, это прощальные письма». Тем не менее, она почувствовала холодок где-то в желудке и неприятное чувство вины, что еще больше ухудшило ее и без того плохое настроение. Она понимала, что надо сразу прочесть эти письма. Она чувствовала, что в них есть неприятное известие, а ей и без того хватало неприятностей. Она заткнула пакет за пояс под плащом как раз в тот момент, когда на дороге показался Саймон с остальной половиной отряда ее воинов.
Так же, как и Иэн, Саймон научился не спускать глаз с Элинор. И сейчас он не упустил то, каким быстрым и ловким движением она спрятала пакет, в котором, без сомнения, были письма. После всех трудностей, какие только может испытать человек, отвечающий за путешествующую знать, вид пакета, который спрятала Элинор, был для него последней каплей. Зачем женщине прятать письма, если они не от любовника?! Саймон повернулся к командиру своего отряда с таким выражением лица, что закаленный в боях воин побледнел.
– Поднимите на борт воинов и коней, и как можно быстрее, – мягко произнес он.
Командир мгновенно прикинул, что будет, если попытаться взобраться на борт прямо в седле. Это сэкономит время, да и лошади будут лучше вести себя со всадниками. Но молодые неопытные воины были не в состоянии удержать своих коней в такой сложной ситуации. Честно говоря, некоторые воины были напуганы не меньше лошадей. Да, так дело не пойдет. Командир спешился сам и отдал приказ своим людям, размышляя в то же время о том, как пронзительно кричали служанки, плакали и умоляли слуги, когда им приходилось переезжать куда-либо. Один слуга поскользнулся на трапе, упал между кораблем и причалом и был раздавлен. Несколько человек утонули. Он взглянул на дам, в сторону которых пошел Саймон. Вот что значит воспитание: они не боялись.
Командир ошибался. Благородные дамы просто были приучены не выдавать свои чувства. На самом же деле они были напуганы так же, как самая последняя горничная. Никто из них, кроме Элинор, никогда не был на борту корабля. При обычных обстоятельствах придворные дамы пересекали бы неширокий пролив множество раз. Королева иногда сопровождала мужа в поездках в его владения в Нормандии или Анжу, или сама навещала свои поместья в Провансе. Но обстоятельства были далеки от обычных: королева Элинор долго находилась в изгнании. И хотя ей была разрешена некоторая свобода передвижения, о поездке за море в ее владения не могло быть и речи; естественно, что ее фрейлины были тоже ограничены в своих действиях.
Сейчас, когда приехал Саймон, они дали выход своим чувствам, нервно забрасывая его вопросами о корабле, о море, о плавании. Саймон и не пытался высвободиться из кольца цеплявшихся за него рук, но его улыбка была данью вежливости, не более.
– Вам следует спросить об этом леди Элинор, – отвечал он.– Я переплывал канал всего четыре или пять раз, и мало что знаю о море и плавании. Могу только заверить вас в том, что наш корабль надежен, а моряки достаточно опытны. Надеюсь, это поможет нам в нашем путешествии. А Вы, леди Элинор, что Вы можете сказать о плавании?
– Что оно намного приятнее в жаркие летние дни, чем сейчас, – говоря это, Элинор возблагодарила в душе Господа за то, что ее голос не дрогнул, как она опасалась.
– А Вы часто плавали? – спросила одна из дам; страх заставил ее пересилить неприязнь к Элинор.
– Да, довольно часто, и это достаточно безопасно и приятно, особенно в такой штиль, как сегодня.
– Но я слышала, что можно умереть от морской болезни…
Элинор покачала головой:
– Нет, от этого еще никто не умирал.– Ее губы дрогнули в улыбке.– Хотя я припоминаю, как однажды мы попали под внезапный шквал ветра, и корабль так болтало, что я умоляла своего вассала сбросить меня за борт, чтобы поскорее умереть.– Элинор засмеялась, с удовольствием вспоминая этот эпизод.– Но это просто ерунда, так, небольшое неудобство. Кроме того, многие люди вообще не подвержены морской болезни, особенно в такой день, как сегодня.
Элинор едва успела договорить, как ее горничная Гертруда бросилась перед ней на колени, глотая слезы и умоляя отослать ее домой.
– Встань и спокойно поднимайся на борт, или тебе достанется кое-что похуже, чем просто утонуть, – таков был ответ Элинор.
Саймон замер на месте, услышав всхлипывания перепуганных фрейлин королевы. То положительное впечатление, которое произвели слова Элинор, было сведено на нет поступком ее горничной. В определенных обстоятельствах истерика крайне заразительна. Но прежде чем Саймон успел ужаснуться тому, что все дамы через минуту разрыдаются или нападут на Элинор за ее якобы жестокое отношение к служанке, Элинор сама справилась с этой взрывоопасной ситуацией. Отбросив плащ, она влепила бедной Гертруде такую пощечину, что кольцом рассекла ей щеку: кровь заструилась из ранки, а девушка упала, как подкошенная.
– Подберите ее, – приказала она одному из людей, – и швырните ее в трюм. И можете не церемониться – сейчас у меня нет времени выпороть ее, это будет сделано позже. Я бы приказала выбросить ее за борт, но она мне еще нужна.– Элинор повысила голос.– Если еще кто-нибудь из моих людей вздумает издать хоть один звук, да, всего один звук, он испробует кнут на себе. Никакой опасности нет! Корабль абсолютно надежен, и я с вами.– Она повернулась к остальным.– Идемте на корабль! Если мы пойдем спокойно, то прислуга просто последует за нами.
– Да, уважаемые дамы, вы этим нам очень поможете, – кланяясь и уступая дорогу, поторопил их Саймон.
Он был так благодарен Элинор, что готов был целовать грязь, по которой она ступала. В принципе, если возникала необходимость, истеричных служанок можно было просто сбить с ног и отнести на борт, но вряд ли королеве понравится, если подобным образом будут обращаться с ее фрейлинами, хотя сама она именно так и приказала бы поступить с ними, если бы им вздумалось устроить подобную сцену в ее присутствии. Саймон наблюдал, как Элинор поднимается на корабль, легко ступая по трапу. Настроение у него испортилось.
Он был просто счастлив в последние дни. Он выполнил свой долг, вопреки желанию посоветовав королеве взять Элинор с собой, хотя он был уверен, что ему самому придется остаться в Англии. Он не ожидал приказа сопровождать королеву. Казалось, воля Всевышнего помогает им встретиться после того, как Элинор изменила свое отношение к нему. Но это была только иллюзия. Мягкость Элинор оказалась добротой, а не любовью. Она хотела, чтобы они остались друзьями. Но Саймон, к своему ужасу, понял, что теперь он не может быть ей другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127