Мне надо было успокоиться и собраться с мыслями. Выйдя в сад и сев в тени большого каштана, я стал рассеянно наблюдать за воробьями, гомонившими вокруг.
Наша работа уже подходила к концу. Подготовительные мероприятия заканчивались. Вся северная часть дороги охранялась нами, наши коменданты и части занимали зону. Возможно, что вскоре мы должны будем вернуться назад. Тут я поймал себя на мысли, что было бы нелегко расстаться с Зосей. Девушка начинала очень нравиться мне. «Вот тебе и концовка «дела о привидениях», - невесело улыбнулся я.
Ничего не надумав, я пошел к себе, прилег на софу и крепко заснул.
Часа в четыре ко мне вошел генерал.
- Извините, что разбудил вас. Как спалось, Александр Петрович? - спросил он, усаживаясь возле стола с микрофоном.
- Плохо… Духота и эти проклятые мошки, а днем… - начал было я.
- А днем Зося и ее хозяйка не дают спать. Ну, ладно, не хмурьтесь, взгляните-ка лучше, что я получил сегодня с утренней почтой. Прелюбопытное письмо издалека…
- Из Москвы? - быстро спросил я.
- Да, исключительного значения и секретности. Вам небезынтересно было бы познакомиться с ним, - протягивая мне бумагу, сказал генерал.
Я сел в уголок и, не отрываясь, дважды прочел его про себя.
Из авторитетных органов сообщали, что на Востоке действительно существует журналистка Эвелина Барк, бесцветно, много и сентиментально пишущая об Ираке и Иране. Однако было интересно также и то, что под псевдонимом «Ирандуст» и «Ориенталия» она до 1939 года работала в непосредственной близости к известному разведчику Чарльзу Клейтону, а с мая 1939 года перешла на «работу» в Разведбюро «Азия-ОС-4», и тут уже ее сводки, доклады и записки решительно отличались от той безобидной псевдо-экзотической чепухи, которую обильно печатала журналистка Барк.
Информационная и деловая переписка разведчицы «Ирандуст», «Ориенталии» была точной, деловой, похожей на боевые отчеты с фронта и уж, конечно, ничем не напоминала слащавое дамское рукоделие Эвелины Барк. Это была ловкая и умная завеса, совершенно укутавшая в своем дыме истинное лицо разведчицы, высоко ценимой разведками двух стран.
Очень, очень немногие из руководителей политики этих стран знали о том, что кокетливая, веселая, несколько легкомысленная журналистка Эвелина Барк одновременно была «Ирандустом» для одних и «Ориенталией» для других и что ее скупые донесения ценились на вес золота и высоко подняли авторитет «женщины Лоуренс», как в похвалу называли ее заинтересованные лица.
- Ну-с, как вам нравится это известие? - спросил генерал, когда я, наконец, оторвался от бумаги.
- Не документ, а разорвавшаяся бомба! - ответил я громко, стараясь, чтобы в микрофоне был явственней слышен мой голос.
- Да… история с географией… - как бы в раздумье произнес генерал. - Я вас попрошу, Александр Петрович, заучить наизусть эти строки и, не показывая никому, положить в сейф. Помните, что никто ничего не знает об этой бумаге.
- Слушаю-с. Я понимаю ее важность, товарищ генерал.
- Что Сеоев? Отправили или он еще здесь?
- В девять ноль-ноль через комендатуру отправляю его в Пехлеви.
- Пока задержите. Вам надлежит срочно выехать в расположение наших войск в зону железной и шоссейных дорог. В этой поездке он может вам пригодиться, ну, а уж после возвращения немедленно же отправьте его в Баку. А теперь идемте в столовую обедать, - вставая со стула, сказал генерал.
Мы едва успели покончить со вторым блюдом, как к нашему столу подошел дежурный офицер и, пригнувшись к уху генерала, что-то тихо шепнул ему:
- Ка-ак? - удивленно спросил генерал, отставляя в сторону вазочку с киселем.
- Так точно! - ответил дежурный, передавая ему визитную карточку.
Генерал прочел, пожал плечами и, как бы в раздумье протянул ее мне.

«Всемирно известный иллюзионист, маг и факир Го Жу-цин», - было выведено золотым тиснением на глянцевитом белоснежном картоне. Ниже мелким, очень изящным почерком написано по-английски: «Уважаемый сэр и генерал! Покорнейше прошу принять меня на несколько минут для разговора по поводу прискорбного инцидента, происшедшего на днях.
Готовый к услугам
Го Жу-цин».
Я озадаченно взглянул на генерала, глаза которого не менее удивленно смотрели на меня.
- Битый чародей, оказывается, здесь и не думает скрываться в Исфагани…
- Да-а… поразительно, но факт. Ваша правда, Александр Петрович, - все так же недоумевающе согласился генерал. - Но черт его побери! По всем законам и правилам логики этот негодяй должен был исчезнуть из Тегерана… Где он? - поднимаясь, спросил генерал.
- В приемной.
- В каком он виде?
- Прекрасно одет, очень предупредителен, лицо забинтовано, левая рука на перевязи, - доложил офицер.
- Я думаю! - сказал генерал. - Ну, так пойдемте, полковник, знакомиться с крестником нашего сержанта.
Мы задними комнатами прошли в кабинет. Я сел за свой стол, а генерал в кресло у окна.
- Пригласите посетителя, - сказал он вошедшему дежурному.
Офицер открыл дверь и впустил из приемной человека.
- Извините, что явился без приглашения и оторвал вас от дела, - поклонившись нам, вежливо сказал вошедший, - но обстоятельства таковы, что я обязан был, несмотря на увечья, полученные от вашего пьяного солдата, сегодня же явиться сюда.
Я взглянул на генерала. Лицо его было непроницаемо. Он молча показал посетителю на стул.

Перед нами в почтительной позе стоял небольшого роста китаец с гоминдановским значком на груди, один глаз у него, очевидно, был подбит и тщательно забинтован. Он изящно поклонился и сел возле нас.
- Вы - господин Го Жу-цин? - спросил генерал.
- К вашим услугам! - садясь на стул, ответил гость.
- Черт побери этого сержанта, теперь я вижу, что он действительно был пьян, - обращаясь ко мне, сказал по-русски генерал. Потом, как бы спохватившись, он по-английски спросил китайца: - Вы говорите по-русски?
- К сожалению, нет, ваше превосходительство, только по-английски.
- Очень жаль! Я довольно прилично понимаю англичан, но говорю на их языке с трудом. Попрошу вас вести беседу с господином полковником, я же буду только задавать вопросы, - подбирая слова и слегка запинаясь, сказал генерал.
Даже я, хорошо знавший генерала, чуть было не поверил в его слабое знакомство с английским языком, так мастерски, неуверенно и затрудняясь, составил он свою фразу.
- Пожалуйста, пожалуйста! - прижимая руки к груди, согласился гость и, уже глядя на меня, начал свой рассказ.
- Позавчера утром, когда я готовился к приему записавшихся клиентов, в квартиру неожиданно зашел русский солдат, доложивший ведущему запись слуге, что ему нужно срочно поговорить со мной. Заметив, что солдат нетрезв и от него сильно пахнет вином, слуга попытался назначить посещение на следующий день… но пьяный стал шуметь, требовать немедленного сеанса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80