- с очень ласковым смехом спросила госпожа Барк, глядя на невозмутимо слушавшую девушку.
- Ну, так простимся сейчас, - поднимаясь с места, сказал я, протягивая ей руку. - Ночью я улетаю, что пожелаете мне, Зосенька?
- Счастливой дороги и скорой встречи! - сказала она. Ее пальцы с силой сжали мои, и на одно мгновение более чем надо я задержал их.
- До скорой встречи! - подчеркивая слова и так же сильно отвечая на ее рукопожатие, сказал я.
Девушка наклонила голову. Она поняла меня.
- Спокойной ночи, мадам! - повернувшись в сторону госпожи Барк, сказала она и вышла из комнаты, притворив за собой дверь.
Несколько секунд мы молчали. Потом, свернувшись в клубочек, мистрис Барк зябко повела плечами и тихо сказала:
- Мне холодно… подбросьте еще поленьев и налейте вина.
Я сделал и то, и другое.
- Если вам безразлично, потушите верхний свет… Его совершенно достаточно от бра и камина.
Я исполнил и эту просьбу.
- Теперь хорошо! Я люблю полумрак, лучше думается, когда свет не режет глаза. Так за что же выпьем первый бокал?
- За вас, моя дорогая Эвелин! - сказал я.
Она внимательно посмотрела на меня и потом отрицательно покачала головой.
- Нет! Это не то, даже не похоже! - с горечью сказала она.
- Что не похоже? Я не понимаю вас.
- Не похоже на то, как минуту назад вы с нежностью сказали: «Зосенька». Там были тепло и любовь… здесь - простая корректность. Разве не так? Выпьем лучше за вас. Не бойтесь, - видя мое смущение, криво улыбнулась мистрис Барк, - оно не отравлено, смотрите! - И она осушила свой бокал.
Лихорадочное возбуждение, оставившее было ее, снова вернулось к ней. Она выпила еще бокал, закурила папиросу и, повернувшись, спросила в упор:
- Вы любите ее?
- Нет! - отводя глаза от ее немигающего взора, ответил я.
- А меня?
- Еще не знаю! - попробовал отшутиться я.
- Решайте теперь же… Дальше будет поздно, - вдруг сухим, сдержанным голосом сказала она. Глаза ее на секунду стали злыми.
- Почему будет поздно? - удивился я.
- Выпьем… мне хочется вина, - не отвечая на вопрос, сказала мистрис Барк и налила себе и мне вина.
- Я уже несколько лет не была в таком глупом состоянии, как сейчас, - отставляя в сторону бокал, сказала она.
- В каком таком?
- В таком… влюбленном, - допивая вино, спокойно сказала она. - Разве это не глупое состояние, да еще в мои годы?!.
«Да еще будучи разведчицей и шпионкой», - подумал я.
- Вы ешьте, мой дорогой полковник, а то в пути почувствуете голод, - продолжала она, кладя мне в тарелку крылышко фазана, - так о чем я говорила? Да, о влюбленности… Это ведь дважды глупо, когда мне приходится ревновать вас к своей горничной, а ей - ко мне… Не находите ли вы это смешным?
- Вы, конечно, шутите. Я могу еще допустить, что девочка увлеклась мною, но вы…
- А я еще больше, чем она. И сейчас повторяю тот же вопрос. Вы… любите… ее? - медленно повторила она.
- Нет!.. Я уже говорил вам это…
- Очень этому рада, - сказала мистрис Барк. - Мне это приятно слушать, хотя… - она замолчала.
Не зная, как держать себя, я взял ее руку, она освободила ее.
- Второй вопрос я задам вам позже.
Она снова стала радушной и гостеприимной хозяйкой. Перемена произошла так внезапно, что я просто дивился ей. Это опять была та же умная, ироническая, спокойная госпожа Барк, какой я знал ее все эти дни.
Так, мило беседуя, мы сидели у догоравшего камина, напоминая собою даже не двух влюбленных, а спокойную супружескую чету, давно привыкшую друг к другу.
Я мельком взглянул на часы. Было уже десять минут первого. Однако как быстро пробежали два часа в этом странном, уютном и опасном уголке мистрис Барк.
- Да, мой дорогой, времени мало, уже пора. Через час вам надо будет ехать.
Я хотел подняться, но она удержала меня.
- Я люблю вас, - сказала она, - а вы? - И, обхватив мою голову, поцеловала меня.
Я никогда не был ни ханжой, ни пуританином, и близость красивой женщины всегда волновала меня, но здесь естественное чувство презрения к этой коварной женщине охватило меня. Эта беспринципная интриганка хотела одним ходом нанести нам двойной удар: увлечь меня и разбить сердце Зоси, осмеять ее чувство.
- Не знаю. После возвращения скажу вам, - отодвигаясь, сказал я.
Лицо госпожи Барк побледнело. Это длилось только мгновение.
- »Tu l'as voulu, George Dandin» - тихо сказала она, поднимаясь с оттоманки. - Вы говорите по-французски? - вдруг спросила она.
- Нет, не говорю, - солгал я.
Она долгим и внимательным взглядом посмотрела на меня, потом повернула выключатель и снова повторила ту же фразу:
- Тю ла вулю, Жорж Дандэн!
- Что вы говорите? - поинтересовался я.
- Я буду ждать вас… После возвращения вы зайдете ко мне. Обещаете? - вместо ответа спросила она.
- Обещаю!
- И скажете ответ?
- Да!
- Спасибо. Я буду вас ждать, мой дорогой и целомудренный Иосиф! - гладя меня по щеке, мягко сказала она. - Но не забывайте меня… Думайте обо мне хоть по одной минутке в день. Постойте, постойте! - вдруг оживилась она, почти запрыгав от детской радости на месте. - У меня есть план… мой дорогой, я подарю вам на время вашего отъезда мою любимую куклу… - Она рассмеялась. - Что вы с таким изумлением смотрите на меня? Я люблю красивые безделушки. Разве вы не видели Кэт в моей спальне? Как большинство женщин, я немного суеверна, и это мой самый дорогой и надежный амулет. Кэт облетела со мною всю Индию и Гавайи, и весь Иран. Я никогда не расстаюсь с ней. Это то, что всегда оберегало меня, но вам, дорогой мой, я на три-четыре дня отдам мою Кэт. Берегите ее. Она приносила мне счастье, и она сохранит вас в пути, а когда вернетесь, вы отдадите мне ее. Не так ли?
Мистрис Барк переродилась. Она опять была милой, забавной и несколько трогательной в своем порыве женщиной. Она прошла в спальню и сейчас же вернулась, держа в руках украшенную лентами куклу.
- Вот, возьмите мою Кэт! Она будет талисманом, оберегающим вас в пути от бед, и вместе с тем она будет напоминать вам о том, что в Иране вас ждут, любят и хотят добра… А когда вернетесь, я возьму обратно мою Кэт. Хорошо? - тепло глядя на меня, сказала мистрис Барк.
- Хорошо! Я буду беречь вашу Кэт, - улыбнулся я, принимая куклу.
- Не смейтесь, прошу вас, не смейтесь над этим, - строго воскликнула Барк. - Она оберегала меня от многих несчастий, она поможет и вам. Возьмите.
Она передала мне куклу.
- Счастливого пути, мой дорогой! Возвращайтесь скорее… Я буду ждать вас, - с тоской прошептала она. Я вышел из комнаты, держа в руках «талисман» мистрис Барк.
Первым моим желанием было подальше закинуть этот «талисман». «Бойтесь данайцев, дары приносящих», - вспомнил я старика Виргилия. Ночь была тихая, беззвездная и очень теплая.
Я обогнул дом и, выйдя в переулок, сразу же вошел в сад.
- Я здесь… Боже, как вы долго были у нее. Я измучилась, ожидая вас, - хватая меня за руку, шептала Зося.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
- Ну, так простимся сейчас, - поднимаясь с места, сказал я, протягивая ей руку. - Ночью я улетаю, что пожелаете мне, Зосенька?
- Счастливой дороги и скорой встречи! - сказала она. Ее пальцы с силой сжали мои, и на одно мгновение более чем надо я задержал их.
- До скорой встречи! - подчеркивая слова и так же сильно отвечая на ее рукопожатие, сказал я.
Девушка наклонила голову. Она поняла меня.
- Спокойной ночи, мадам! - повернувшись в сторону госпожи Барк, сказала она и вышла из комнаты, притворив за собой дверь.
Несколько секунд мы молчали. Потом, свернувшись в клубочек, мистрис Барк зябко повела плечами и тихо сказала:
- Мне холодно… подбросьте еще поленьев и налейте вина.
Я сделал и то, и другое.
- Если вам безразлично, потушите верхний свет… Его совершенно достаточно от бра и камина.
Я исполнил и эту просьбу.
- Теперь хорошо! Я люблю полумрак, лучше думается, когда свет не режет глаза. Так за что же выпьем первый бокал?
- За вас, моя дорогая Эвелин! - сказал я.
Она внимательно посмотрела на меня и потом отрицательно покачала головой.
- Нет! Это не то, даже не похоже! - с горечью сказала она.
- Что не похоже? Я не понимаю вас.
- Не похоже на то, как минуту назад вы с нежностью сказали: «Зосенька». Там были тепло и любовь… здесь - простая корректность. Разве не так? Выпьем лучше за вас. Не бойтесь, - видя мое смущение, криво улыбнулась мистрис Барк, - оно не отравлено, смотрите! - И она осушила свой бокал.
Лихорадочное возбуждение, оставившее было ее, снова вернулось к ней. Она выпила еще бокал, закурила папиросу и, повернувшись, спросила в упор:
- Вы любите ее?
- Нет! - отводя глаза от ее немигающего взора, ответил я.
- А меня?
- Еще не знаю! - попробовал отшутиться я.
- Решайте теперь же… Дальше будет поздно, - вдруг сухим, сдержанным голосом сказала она. Глаза ее на секунду стали злыми.
- Почему будет поздно? - удивился я.
- Выпьем… мне хочется вина, - не отвечая на вопрос, сказала мистрис Барк и налила себе и мне вина.
- Я уже несколько лет не была в таком глупом состоянии, как сейчас, - отставляя в сторону бокал, сказала она.
- В каком таком?
- В таком… влюбленном, - допивая вино, спокойно сказала она. - Разве это не глупое состояние, да еще в мои годы?!.
«Да еще будучи разведчицей и шпионкой», - подумал я.
- Вы ешьте, мой дорогой полковник, а то в пути почувствуете голод, - продолжала она, кладя мне в тарелку крылышко фазана, - так о чем я говорила? Да, о влюбленности… Это ведь дважды глупо, когда мне приходится ревновать вас к своей горничной, а ей - ко мне… Не находите ли вы это смешным?
- Вы, конечно, шутите. Я могу еще допустить, что девочка увлеклась мною, но вы…
- А я еще больше, чем она. И сейчас повторяю тот же вопрос. Вы… любите… ее? - медленно повторила она.
- Нет!.. Я уже говорил вам это…
- Очень этому рада, - сказала мистрис Барк. - Мне это приятно слушать, хотя… - она замолчала.
Не зная, как держать себя, я взял ее руку, она освободила ее.
- Второй вопрос я задам вам позже.
Она снова стала радушной и гостеприимной хозяйкой. Перемена произошла так внезапно, что я просто дивился ей. Это опять была та же умная, ироническая, спокойная госпожа Барк, какой я знал ее все эти дни.
Так, мило беседуя, мы сидели у догоравшего камина, напоминая собою даже не двух влюбленных, а спокойную супружескую чету, давно привыкшую друг к другу.
Я мельком взглянул на часы. Было уже десять минут первого. Однако как быстро пробежали два часа в этом странном, уютном и опасном уголке мистрис Барк.
- Да, мой дорогой, времени мало, уже пора. Через час вам надо будет ехать.
Я хотел подняться, но она удержала меня.
- Я люблю вас, - сказала она, - а вы? - И, обхватив мою голову, поцеловала меня.
Я никогда не был ни ханжой, ни пуританином, и близость красивой женщины всегда волновала меня, но здесь естественное чувство презрения к этой коварной женщине охватило меня. Эта беспринципная интриганка хотела одним ходом нанести нам двойной удар: увлечь меня и разбить сердце Зоси, осмеять ее чувство.
- Не знаю. После возвращения скажу вам, - отодвигаясь, сказал я.
Лицо госпожи Барк побледнело. Это длилось только мгновение.
- »Tu l'as voulu, George Dandin» - тихо сказала она, поднимаясь с оттоманки. - Вы говорите по-французски? - вдруг спросила она.
- Нет, не говорю, - солгал я.
Она долгим и внимательным взглядом посмотрела на меня, потом повернула выключатель и снова повторила ту же фразу:
- Тю ла вулю, Жорж Дандэн!
- Что вы говорите? - поинтересовался я.
- Я буду ждать вас… После возвращения вы зайдете ко мне. Обещаете? - вместо ответа спросила она.
- Обещаю!
- И скажете ответ?
- Да!
- Спасибо. Я буду вас ждать, мой дорогой и целомудренный Иосиф! - гладя меня по щеке, мягко сказала она. - Но не забывайте меня… Думайте обо мне хоть по одной минутке в день. Постойте, постойте! - вдруг оживилась она, почти запрыгав от детской радости на месте. - У меня есть план… мой дорогой, я подарю вам на время вашего отъезда мою любимую куклу… - Она рассмеялась. - Что вы с таким изумлением смотрите на меня? Я люблю красивые безделушки. Разве вы не видели Кэт в моей спальне? Как большинство женщин, я немного суеверна, и это мой самый дорогой и надежный амулет. Кэт облетела со мною всю Индию и Гавайи, и весь Иран. Я никогда не расстаюсь с ней. Это то, что всегда оберегало меня, но вам, дорогой мой, я на три-четыре дня отдам мою Кэт. Берегите ее. Она приносила мне счастье, и она сохранит вас в пути, а когда вернетесь, вы отдадите мне ее. Не так ли?
Мистрис Барк переродилась. Она опять была милой, забавной и несколько трогательной в своем порыве женщиной. Она прошла в спальню и сейчас же вернулась, держа в руках украшенную лентами куклу.
- Вот, возьмите мою Кэт! Она будет талисманом, оберегающим вас в пути от бед, и вместе с тем она будет напоминать вам о том, что в Иране вас ждут, любят и хотят добра… А когда вернетесь, я возьму обратно мою Кэт. Хорошо? - тепло глядя на меня, сказала мистрис Барк.
- Хорошо! Я буду беречь вашу Кэт, - улыбнулся я, принимая куклу.
- Не смейтесь, прошу вас, не смейтесь над этим, - строго воскликнула Барк. - Она оберегала меня от многих несчастий, она поможет и вам. Возьмите.
Она передала мне куклу.
- Счастливого пути, мой дорогой! Возвращайтесь скорее… Я буду ждать вас, - с тоской прошептала она. Я вышел из комнаты, держа в руках «талисман» мистрис Барк.
Первым моим желанием было подальше закинуть этот «талисман». «Бойтесь данайцев, дары приносящих», - вспомнил я старика Виргилия. Ночь была тихая, беззвездная и очень теплая.
Я обогнул дом и, выйдя в переулок, сразу же вошел в сад.
- Я здесь… Боже, как вы долго были у нее. Я измучилась, ожидая вас, - хватая меня за руку, шептала Зося.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80