Судя по данным, получаемым мною из точного источника, вся дорога от Тегерана и до Бендер-Шаха неуязвима. Русские превратили ее в крепость. Возможно, что вскоре нам вообще придется прекратить работу, - так она начинает делаться бесполезной.
- Значит, ее тем более надо усилить, пока она еще нужна, - сказала Барк.
- Да!.. Но это дело тех, кто решает такие вопросы, наша же задача - покончить с этими двумя людьми. Их смерть и уничтоженный доклад - это минимум два месяца новой работы новых, не вошедших в курс дела людей… И я не думаю, что это трудно исполнить. Мы должны теперь же ликвидировать их. И в первую очередь это нужно сделать с полковником. Несмотря на свою ограниченность, он немало навредил нам. Вспомните арест Краузе и разоблачение Хартли.
- Нужно ли это? - перебила его госпожа Барк. - Хартли - типичный болван, да и выдал его какой-то пьяница-летчик. Мне кажется, что уничтожать этих людей теперь уже не к чему, поздно. Ну, ликвидируем мы их - и что же? Взамен их русские пришлют сюда на уже готовое и налаженное дело новых людей, которые будут работать еще лучше, как вы сами говорите, безупречно.
- Это ничего не значит, - жестко сказал Сайкс.
- Но для чего же? Чтобы создать дипломатические и политические осложнения? - спросила госпожа Барк.
- Нет, Эви, - прервал ее Сайкс. - Этот икс обязательно будет уничтожен, хотя бы уже потому, что он дважды стал мне поперек дороги… И не только как военный агент противной стороны, но и как мой личный враг… - в голосе Сайкса прозвучала странная нотка. - А вообще, - он двусмысленно засмеялся, - на вас это как-то непохоже, моя дорогая Ирандуст… Вы, и вдруг… милосердие к врагу!! Что с вами случилось, вы подобрели, или, - Сайкс снова усмехнулся, - или вы изменились? Вас беспокоит судьба этого человека?
- Нет! Я не меняюсь, и вы отлично это знаете, Джефри, но я против бессмысленной крови. Я просто не вижу необходимости ликвидации этого вполне заурядного человека, а кроме того, вы, в своей ненависти к нему, забываете, что насильственная смерть подобного лица вызовет немедленное расследование и дипломатические осложнения.
Сайкс расхохотался.
- Дорогая Эви, вы расстроены. Ведь вы же прекрасно знаете, что в арсенале диверсионной службы имеется тысяча и один способ уничтожения противника так, что ни одному следователю и не придет в голову, что человек погиб насильственной смертью. Изо всей этой тысячи способов мы применим только один, но зато это будет самый лучший, и тогда ваш подзащитный отправится к праотцам… И клянусь, если даже это будет грозить разоблачением, я все равно сделаю это. Это мое уже личное дело, - с нескрываемой ненавистью закончил Сайкс.
- В нашей работе не должно быть «личных дел», - холодно ответила Барк.
- Я не забывал этого правила, Эви, но мы оба в этой истории, кажется, допустили по одному… - он зло и многозначительно подчеркнул, - «личному делу».
- Господа, я не думаю, чтобы из-за такого пустяка стоило волноваться, - примиренчески сказал забинтованный человек. - Я тоже считаю этого полковника простоватым человеком. Я сужу по его окружению.
- Вы говорите о сержанте Сеоеве? - ехидно спросила Барк.
- Хотя бы о нем. Этот глупый верзила с дурацким характером и пудовыми кулаками не должен сотрудничать в таком деле. Это ясно, и если он все же работает в нем, это значит, что и его начальство стоит не намного выше его. Этот прямодушный и глупый гигант должен служить в артиллерии, а в мирное время выступать в цирке. Его чувства и мысли можно прочесть раньше, чем он выразит их языком.
- Однако вы не смогли их прочесть раньше, чем он высказал их при помощи кулаков, - вставила Барк.
- Моя дорогая Эви, он прав. Эти господа не стоят вашего мизинца. Вопрос об этих русских кончен, давайте поговорим… - сказал Сайкс. Вдруг он быстро шагнул к окну и так быстро откинул штору, что я едва успел отодвинуться. - Хороши и мы!!. - распахивая окно и вглядываясь в темную, непроглядную ночь, сказал он. - Ведем беседу при полуоткрытом окне.
Он закурил новую сигару спичка озарила его лицо. Расстояние до него было не более метра. Я ясно видел его характерное лицо с четким, словно вырубленным подбородком. Спичка еще горела, он швырнул ее левой рукой, и огонек, мигнув в воздухе, погас.
- Чудесная ночь, господа, - сказал он.
Кто-то подошел к окну. Присев на корточки, я еле держался на карнизе.
- Такие ночи продлятся еще с неделю. Потом появится луна и помешает вам посетить полковника! - продолжал Сайкс человеку, стоявшему возле него. - На этих днях он вылетает в Тифлис. Вы понимаете меня, господин Кожицин? - по-русски закончил он.
- Вполне! Я готов к визиту, - также по-русски ответил стоявший рядом человек.
- Превосходно. В первый раз вы посетили наших «друзей» в виде рабочего, во второй посетите, как говорят русские, в качестве ночного татя, - он рассмеялся. - А теперь закроем окно и продолжим нашу беседу.
Сайкс шумно захлопнул створки окна и наглухо затянул шторы. Тьма окутала меня. За садом смутно светили уличные фонари, где-то лаяла собака. Повиснув на руках, я спрыгнул вниз и осторожно пошел прежним путем. Спустя несколько минут я уже был на широкой улице, озаренной светом реклам.
Такси довезло меня до угла, отсюда я той же аллеей и через ту же калитку, не замеченный никем, вернулся домой.
Было больше одиннадцати часов. Я прошел к генералу и рассказал ему обо всем, услышанном мною.

О том, как спала эту ночь Зося, можно было понять с первого же взгляда. Она осунулась и производила впечатление человека, только что перенесшего болезнь.
- Что с вами, Зосенька? - нарочито весело спросил я, как только на звонок швейцара девушка спустилась в вестибюль.
- Здравствуйте, пан полковник, - приседая и в то же время напряженно вглядываясь в меня, сказала она.
- Здравствуйте, здравствуйте, красавица, я заехал справиться о здоровье госпожи Барк.
- Благодарю вас. Все благополучно, мадам просит вас навестить ее.
- Скажите моему шоферу, - обратился я к крутившемуся возле нас швейцару, - что он может возвращаться домой.
- Слушаюсь, ваше превосходительство! - засуетился швейцар, исчезая за дверью.
- Зосенька! - тихо шепнул я. - Все хорошо, кроме вашего вида.
Она быстро глянула на меня и, пропуская вперед, также тихо сказала:
- Да?
Я засмеялся, кивнул головой и так быстро взбежал по лестнице, что она едва догнала меня.
- Вероятно, вы хороший гимнаст? - спросила она, переводя дыхание.
- О да! Особенно же люблю бег и прыжки, это развивает легкие, - сказал я, видя, как порозовели щечки девушки.
Госпожа Барк все еще была бледна, а темные, чуть намечавшиеся круги под глазами говорили о том, что бедная женщина тяжело переносит серьезные приступы сердечной болезни.
Я участливо спросил о ее здоровье, в душе восторгаясь ее искусным гримом и еще более искусной игрой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80