По сравнению с белоснежной красавицей «Махагонией» «Тяжёлая Дума» казалась искупавшейся в болоте прокажённой. Зеленовато-серые разводы покрывали всё: изъязвлённые дырами паруса, мачты, баллон и корпус гондолы. На палубе корабля не было видно ни души.
— Духи предков! Это корабль-призрак! — громко ахнул дамский голос в центре толпы.
И будто в ответ откуда-то из недр чудовища раздался пронзительный скрип талей, а на корме появился и стал рывками подниматься зловещий чёрный флаг. Не веря своим глазам, Хлюпик рассматривал намалёванный на нём огромный половой член со скрещёнными внизу костями.
— Обезьянские пираты!!! — взвились голоса. — Это обезьянские пираты! Ёкарный Глаз!
И словно имя вожака флибустьеров было тайным знаком, в борту «Тяжёлой Думы» вдруг разом распахнулись неприметные люки. Захлопали катапульты, и дождь фекалий обрушился на празднично одетую толпу.
То, что произошло потом, описать невозможно. В небе над «Махагонией» повис долгий вибрирующий многоголосый стон. С ног до головы забрызганные нечистотами, содрогаясь в рвотных спазмах, люди бросились бежать. Со стороны лестниц слышались короткие вопли придавленных. Поскальзываясь на блевотине и падая, пассажиры поднимались и ползли на четвереньках, скребя ногтями вмиг ставшую скользкой палубу.
Леон Жаклеон скорчился в позе эмбриона посередине сцены — судя по всему, он потерял сознание от омерзительной вони. Старпом, сложившись вдвое, как перочинный нож, извергал содержимое желудка на палубу. Командор Блэвэ остановившимся взглядом смотрел в пространство. Огромные бурые и жёлтые пятна расплывались по его белоснежному кителю; на кончике носа повисла мутная капля.
— Этого не может быть! — прошептал он с невыразимой мукой в голосе. — Этого просто не может быть!!!
— Проклятые обезьянцы! — простонал старпом в перерыве между приступами рвоты. — Вечно они… Что-нибудь… Придумают, ооооох-х!!!
Он рухнул навзничь и забился в судорогах. На губах выступила пена.
Стоявшего ближе всего к пиратским говномётам Хлюпика буквально смело этим залпом — он отлетел на несколько шагов и заскользил по палубе прямо под ноги обезумевшей толпе. Уворачиваясь от мечущихся в слепой панике пассажиров и стараясь дышать только ртом, он высматривал Адиррозу. Наконец, он увидел её — у самой сцены. Стоя на четвереньках, сипапоккула избавлялась от завтрака. «Как же она всё-таки красива! — успел подумать Хлюпик. — Даже когда её тошнит!» Тут его самого вывернуло наизнанку. А на палубу «Махагонии» с гиканьем и свистом съезжали по канатам обезьянские пираты — «Тяжёлая Дума» взяла суперлайнер на абордаж.
* * *
Ведьма целеустремлённо шаркала по городским улицам. Чёрный кот бежал рядом, стараясь не отставать — несмотря на протез, скорость у Перегниды была крейсерская. «Бедные мои короткие лапки, — подумал кот. — Бедные, бедные, бедные…»
— «В „Дерибассе“ можно найти всё, в „Дерибассе“ можно найти всё», — раздражённо передразнила кого-то ведьма. — В этом долбаном «Дерибассе» действительно можно найти всё — кроме того, что нужно.
— Хозяйка! Мы уже в четырёх магазинах побывали! Может, хватит на сегодня?! — взмолился кот, выбрав момент, когда рядом не было прохожих.
— Что бы ты понимал! — сквозь зубы процедила Перегнида. — Мне просто необходима хорошая убивалка!
— Но тебе же предлагали стоеросовую дубинку! Тот небритый тип, помнишь? Зачем ты так с ним обошлась, хозяйка?
— Во-первых, он мне сразу не понравился. Чтоб ты знал, для ведьмы это вполне достаточный повод сделать то, что было сделано. А во-вторых, он назвал меня «старушенцией»! И гнусно ухмыльнулся при этом! Тут уж я просто вынуждена была наглядно продемонстрировать ему разницу между старушкой и женщиной в возрасте, но с молодою душой.
— Да я же не спорю… Но дубинку можно было и подобрать, когда оно уползло…
— Не люблю я эти стоеросины, — буркнула ведьма. — То ли дело хороший молот чёрного дерева! Таким ка-ак дашь — и мозги всмятку.
«Кое у кого здесь точно мозги всмятку», — подумал кот. Перегнида вдруг хмуро покосилась на него. Кот моментально принял самый невинный вид, какой только умел.
— Можно было бы воспользоваться чугунной сковородой, — пропустив группу прохожих, предложил кот. — Вполне традиционное оружие для ведьмы.
— Ты же видел, здесь продают только эти дурацкие жестянки с тефлоновым покрытием и непонятно какой ручкой! Да они развалятся при первом же ударе! Тоже мне, кухонные гуманисты! Да найди я сковородку приличной убойной силы, вопрос об оружии отпал бы моментально!
Ведьма свернула в узкий переулок — почти что щель между двумя высокими покосившимися домами. Мостовая тут вся была в выбоинах, между камнями брусчатки пробивалась чахлая белёсая трава.
— Что мы здесь-то делать будем, хозяйка? — удивлённо спросил кот.
— Сама не знаю, — призналась Перегнида. — Но что-то подсказывает мне заглянуть вон в ту лавчонку.
Ведьма толкнула облупившуюся щелястую дверь — ржавая пружина жалобно застонала — и оказалась в небольшом полуподвальном магазинчике. Тут продавали всяческую канцелярию — стопки бумаги громоздились до потолка, установленные наклонно деревянные лотки являли глазу тысячи одинаковых карандашей, скрепок, блокнотов. Пахло бумагой и мышами. Невысокий прилавок отделяла от покупателя сероватая кисейная занавеска. Назначение её Перегнида поняла не сразу — только после того, как в уши ей проник противный писк, а прямо на кончик носа спикировал малярийный комар. Ведьма сбила его щелчком.
— Всё летят и летят, госпожа, — кривобокий очкарик за прилавком нервно улыбнулся ведьме. — Приходится вот отгораживаться.
Ещё один комар приземлился Перегниде за ухом и, не тратя времени, воткнул свой хоботок. Сразу два авиатора спикировали на лоб. Писк нарастал — основные силы кровопийц были на подходе. Ведьма медленно подняла руку и оглушительно щёлкнула пальцами. Комариная стая на миг застыла в воздухе, а затем мёртвые насекомые беззвучным дождём посыпались на пол. «Ой», — тихонько сказал продавец.
— Ты либо плотника вызови, чтобы он тебе дверь починил, либо подвал химикалиями обработай, — задушевно обратилась к нему ведьма. — А то нехорошо получается, смекаешь?
— Да-да, конечно! Я всё понял!
— Ну вот и лапочка, — ведьма осклабилась. — Что это там у тебя такое поблёскивает на полке?
— Это? О, это степлеры.
— Что они делают?
— Ну, это такие, знаете ли, штуковины, чтобы прибивать что-нибудь скобками.
— Прибивать, — с удовольствием повторила Перегнида, словно пробуя это слово на вкус. — Пришибать. Давай-ка их сюда…
— Вот сюда вставляются скобы, вот здесь нажимаете… — принялся объяснять продавец.
Перегнида отмахнулась.
— А почему ты не дал мне вон тот, самый большой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Духи предков! Это корабль-призрак! — громко ахнул дамский голос в центре толпы.
И будто в ответ откуда-то из недр чудовища раздался пронзительный скрип талей, а на корме появился и стал рывками подниматься зловещий чёрный флаг. Не веря своим глазам, Хлюпик рассматривал намалёванный на нём огромный половой член со скрещёнными внизу костями.
— Обезьянские пираты!!! — взвились голоса. — Это обезьянские пираты! Ёкарный Глаз!
И словно имя вожака флибустьеров было тайным знаком, в борту «Тяжёлой Думы» вдруг разом распахнулись неприметные люки. Захлопали катапульты, и дождь фекалий обрушился на празднично одетую толпу.
То, что произошло потом, описать невозможно. В небе над «Махагонией» повис долгий вибрирующий многоголосый стон. С ног до головы забрызганные нечистотами, содрогаясь в рвотных спазмах, люди бросились бежать. Со стороны лестниц слышались короткие вопли придавленных. Поскальзываясь на блевотине и падая, пассажиры поднимались и ползли на четвереньках, скребя ногтями вмиг ставшую скользкой палубу.
Леон Жаклеон скорчился в позе эмбриона посередине сцены — судя по всему, он потерял сознание от омерзительной вони. Старпом, сложившись вдвое, как перочинный нож, извергал содержимое желудка на палубу. Командор Блэвэ остановившимся взглядом смотрел в пространство. Огромные бурые и жёлтые пятна расплывались по его белоснежному кителю; на кончике носа повисла мутная капля.
— Этого не может быть! — прошептал он с невыразимой мукой в голосе. — Этого просто не может быть!!!
— Проклятые обезьянцы! — простонал старпом в перерыве между приступами рвоты. — Вечно они… Что-нибудь… Придумают, ооооох-х!!!
Он рухнул навзничь и забился в судорогах. На губах выступила пена.
Стоявшего ближе всего к пиратским говномётам Хлюпика буквально смело этим залпом — он отлетел на несколько шагов и заскользил по палубе прямо под ноги обезумевшей толпе. Уворачиваясь от мечущихся в слепой панике пассажиров и стараясь дышать только ртом, он высматривал Адиррозу. Наконец, он увидел её — у самой сцены. Стоя на четвереньках, сипапоккула избавлялась от завтрака. «Как же она всё-таки красива! — успел подумать Хлюпик. — Даже когда её тошнит!» Тут его самого вывернуло наизнанку. А на палубу «Махагонии» с гиканьем и свистом съезжали по канатам обезьянские пираты — «Тяжёлая Дума» взяла суперлайнер на абордаж.
* * *
Ведьма целеустремлённо шаркала по городским улицам. Чёрный кот бежал рядом, стараясь не отставать — несмотря на протез, скорость у Перегниды была крейсерская. «Бедные мои короткие лапки, — подумал кот. — Бедные, бедные, бедные…»
— «В „Дерибассе“ можно найти всё, в „Дерибассе“ можно найти всё», — раздражённо передразнила кого-то ведьма. — В этом долбаном «Дерибассе» действительно можно найти всё — кроме того, что нужно.
— Хозяйка! Мы уже в четырёх магазинах побывали! Может, хватит на сегодня?! — взмолился кот, выбрав момент, когда рядом не было прохожих.
— Что бы ты понимал! — сквозь зубы процедила Перегнида. — Мне просто необходима хорошая убивалка!
— Но тебе же предлагали стоеросовую дубинку! Тот небритый тип, помнишь? Зачем ты так с ним обошлась, хозяйка?
— Во-первых, он мне сразу не понравился. Чтоб ты знал, для ведьмы это вполне достаточный повод сделать то, что было сделано. А во-вторых, он назвал меня «старушенцией»! И гнусно ухмыльнулся при этом! Тут уж я просто вынуждена была наглядно продемонстрировать ему разницу между старушкой и женщиной в возрасте, но с молодою душой.
— Да я же не спорю… Но дубинку можно было и подобрать, когда оно уползло…
— Не люблю я эти стоеросины, — буркнула ведьма. — То ли дело хороший молот чёрного дерева! Таким ка-ак дашь — и мозги всмятку.
«Кое у кого здесь точно мозги всмятку», — подумал кот. Перегнида вдруг хмуро покосилась на него. Кот моментально принял самый невинный вид, какой только умел.
— Можно было бы воспользоваться чугунной сковородой, — пропустив группу прохожих, предложил кот. — Вполне традиционное оружие для ведьмы.
— Ты же видел, здесь продают только эти дурацкие жестянки с тефлоновым покрытием и непонятно какой ручкой! Да они развалятся при первом же ударе! Тоже мне, кухонные гуманисты! Да найди я сковородку приличной убойной силы, вопрос об оружии отпал бы моментально!
Ведьма свернула в узкий переулок — почти что щель между двумя высокими покосившимися домами. Мостовая тут вся была в выбоинах, между камнями брусчатки пробивалась чахлая белёсая трава.
— Что мы здесь-то делать будем, хозяйка? — удивлённо спросил кот.
— Сама не знаю, — призналась Перегнида. — Но что-то подсказывает мне заглянуть вон в ту лавчонку.
Ведьма толкнула облупившуюся щелястую дверь — ржавая пружина жалобно застонала — и оказалась в небольшом полуподвальном магазинчике. Тут продавали всяческую канцелярию — стопки бумаги громоздились до потолка, установленные наклонно деревянные лотки являли глазу тысячи одинаковых карандашей, скрепок, блокнотов. Пахло бумагой и мышами. Невысокий прилавок отделяла от покупателя сероватая кисейная занавеска. Назначение её Перегнида поняла не сразу — только после того, как в уши ей проник противный писк, а прямо на кончик носа спикировал малярийный комар. Ведьма сбила его щелчком.
— Всё летят и летят, госпожа, — кривобокий очкарик за прилавком нервно улыбнулся ведьме. — Приходится вот отгораживаться.
Ещё один комар приземлился Перегниде за ухом и, не тратя времени, воткнул свой хоботок. Сразу два авиатора спикировали на лоб. Писк нарастал — основные силы кровопийц были на подходе. Ведьма медленно подняла руку и оглушительно щёлкнула пальцами. Комариная стая на миг застыла в воздухе, а затем мёртвые насекомые беззвучным дождём посыпались на пол. «Ой», — тихонько сказал продавец.
— Ты либо плотника вызови, чтобы он тебе дверь починил, либо подвал химикалиями обработай, — задушевно обратилась к нему ведьма. — А то нехорошо получается, смекаешь?
— Да-да, конечно! Я всё понял!
— Ну вот и лапочка, — ведьма осклабилась. — Что это там у тебя такое поблёскивает на полке?
— Это? О, это степлеры.
— Что они делают?
— Ну, это такие, знаете ли, штуковины, чтобы прибивать что-нибудь скобками.
— Прибивать, — с удовольствием повторила Перегнида, словно пробуя это слово на вкус. — Пришибать. Давай-ка их сюда…
— Вот сюда вставляются скобы, вот здесь нажимаете… — принялся объяснять продавец.
Перегнида отмахнулась.
— А почему ты не дал мне вон тот, самый большой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95