— Ничего, найдём, — утешил её смоукер. — Они наверняка в той куче барахла на палубе!
Первого же встреченного в коридорах пирата Адирроза уложила навскидку — тот только охнул и схватился за подъяремную ямку, из которой вдруг выросло красное оперение. Осторожно, на цыпочках, они проскользнули мимо каюты, где вовсю шла карточная игра — несколько обезьянцев спешили поставить на кон награбленное, и поднялись на верхнюю палубу. Свист и рёв ветра оглушил их. Пригибаясь, Хлюпик подобрался к рулевой рубке. Дверь её внезапно распахнулась, и на палубу, ругаясь на чём свет стоит, выкатился Жирный.
— И где я тебе буду его искать?! — перемежая речь взрывами грязной брани, заорал он. — Рахит что, дитё малое?!
Сплюнув на палубу, пират ссыпался по трапу вниз, даже не обернувшись. Сжавшийся в комок Хлюпик осторожно выпрямился и открыл шкатулку. Он помнил инструкцию Иннота: подальше кинуть и тут же спрятаться. Пальцы нащупали скользкий холодный шар. По спине загуляли мурашки.
— Ну, гады! — внезапно во весь голос сказал он, и с размаху швырнув шарик в щель полуоткрытой двери, пинком захлопнул её.
В тот же миг стёкла рубки фонтанами брызнули наружу. Сквозь постоянные громовые разряды треск разрыва прозвучал негромко и сухо. Обернувшись, Хлюпик увидел в нескольких шагах от себя застывшего от изумления пирата и сжал медиатор. Обезьянец не вспыхнул ярким факелом, как он ожидал, а словно бы осветился изнутри трепетным розовым светом. Быстрые огоньки пробежали по нему снизу вверх — раз, другой… А потом пират рассыпался невесомой кучкой пепла, мгновенно унесённой бурей.
Дверь рубки, скрипнув, приоткрылась. Чья-то рука, оставляя тут же смываемые дождём пятна крови, схватилась за порог — и бессильно обмякла. Хлюпик остановившимся взглядом смотрел на неё.
— Так его! — сжав кулачки, прошептала Адирроза. — А теперь канат. Скорее, Хлю, скорее!
Поскальзываясь на шатающейся мокрой палубе, Хлюпик бросился на нос. Мелькнуло совсем рядом удивлённое лицо командора Блэвэ, а затем Хлюпик, в несколько прыжков преодолев ступени, с разгону выскочил на бак. В свете близкой молнии он увидел прямо перед собой раскачивающийся толстый канат, уходящий куда-то вперёд и вверх, во тьму; и на нём — три чёрные лохматые, похожие на каких-то омерзительных гигантских пауков туши: с «Тяжёлой Думы» послали подмогу. Первый обезьянец был совсем рядом, в двух метрах: блестели оскаленные клыки. Хлюпик прищурился, на краткий миг потроха его скрутила судорога — а затем канат вспыхнул и распался в прах прямо под руками пирата. Обезьянец успел только вытаращить глаза — и канул в ночь. Сзади раздался звонкий хлопок — сипапоккульский выстрел. Хлюпик резко обернулся. Там уже вовсю шла драка: донельзя озлобленные пассажиры и команда набросились на пиратов, размахивая всем, что попалось под руку. Адирроза запрыгнула на фальшборт и, держась одной рукой за ванты, сжимала короткую духовую трубку.
— Я здесь! — надсаживаясь, крикнул ей Хлюпик, с трудом перекрывая рёв бури и гвалт схватки. — Идём, освободим матросов! Тогда пиратам точно амба!!!
Перепрыгивая через ступеньки, он бросился вниз. На краткий миг ему показалось, что за бортом, совсем рядом, в каком-то десятке метров внизу, мелькнула верхушка дерева.
Один из пиратов сражался чем-то вроде колотушки на длинной рукояти. Прямо на глазах Хлюпика он подсёк её древком одного из судовых офицеров под колени и с тошнотворным хрустом отоварил упавшего по макушке. Затем пират, развернувшись, с размаху саданул колотушкой в грудь другого офицера, успевшего где-то разжиться стоеросовой дубинкой, и буквально смёл его за борт; только подмётки сверкнули. Хлюпик на бегу зачерпнул воздух у груди и швырнул его в пирата. Но тот вдруг ловко пригнулся и скользнул в двери кормовой надстройки. Заряд медиатора выжег круглую дыру у него над головой.
— Стой, не уйдёшь! — опьянённый азартом боя Хлюпик кинулся следом.
Адирроза что-то кричала ему, но он не слышал. Бросившись за пиратом, он резко затормозил в дверях — внутри стояла непроглядная темень. Хлюпик замер, не дыша, ожидая молнии. Краткий взблеск выхватил на миг чёрный ажурный скелет люстры на фоне иллюминатора. Смоукер сосредоточился. Сегодня владение магическими силами давалось ему с какой-то особенной, безумной лёгкостью: казалось, медиатор угадывает малейшее его желание. Воздух вокруг жарко всколыхнулся, а в следующий миг повсюду затеплились и стали разгораться огоньки свечей — на люстре, в подсвечниках и высоких шандалах… «Это салон», — сообразил Хлюпик. Стены помещения были обтянуты тиснёной кожей, картины в золочёных рамах украшали стены. Хлюпик осмотрелся. Ловкого обезьянца нигде не было видно. Он сделал шаг, другой…
Внезапно крахмальная скатерть на дальнем конце стола вздыбилась, и оскаленный, с занесённым молотом пират выпрыгнул оттуда и бросился на Хлюпика. Смоукер вскинул указательный палец, и…
Время словно стало замедляться.
Появившаяся в дверях Адирроза — волосы дыбом, стрелялка на изготовку, почувствовала себя так, будто попала в какой-то невидимый, быстро густеющий сироп. Заряд бледного огня сорвался с Хлюпикова пальца и, неспешно преодолев расстояние до груди обезьянца, растёкся по нему тонкой плёнкой. Звуки бури, вопли схватки вдруг исчезли, скомкались до какого-то невнятного гула, и в этом гуле звучали, казалось, странные гнусавые голоса, выпевая непонятные фонемы …
А потом стёкла в салоне разлетелись вдребезги. Страшная, жуткая, опаляющая потусторонним холодом мгла проникла, клубясь, в помещение и, приняв облик исполинской аспидно-чёрной руки, сцапала Хлюпика за шкирку, как котёнка. Адирроза попыталась было вскинуть трубку, но не смогла… Чёрная рука на миг замерла, словно примериваясь, — и выдернула безвольно обвисшего смоукера в ночь.
Когда Адирроза обрела, наконец, способность двигаться и кинулась к огромной дыре, там уже ничего не было: только хлестали струи дождя да завывал ветер.
В эту минуту злосчастная «Махагония» коснулась брюхом верхушек деревьев. Страшно заскрежетало по днищу; огромной силы удары один за другим обрушились на корабль. Адиррозу мотнуло, подкинуло в воздух — и вышвырнуло прямо в пролом. Мокрые холодные ветви приняли её в свои объятия. Ломая деревья, туша суперлайнера проскользила ещё несколько сотен метров, а потом острые сучья коснулись, наконец, обшивки баллона — и вспороли её по всей длине. А ураган, завывая и грохоча, полосуя джунгли бичами, сплетёнными из воды и ветра, пришпоривая молниями клубящиеся чёрные облака, набирая силу, шёл на Вавилон.
* * *
Из «Жареной картошки форева» Иннот отправился прямиком к Громиле с твёрдым намерением как следует выспаться. Он прикинул, что вполне может себе позволить часов семь-восемь полноценного отдыха:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95