– Очень давно, – сухо ответил Самюэль.
– Ну ладно, – Симилор проглотил второй стакан пунша, который он сам без приглашения налил себе. – Значит, это покажется вам чем-то новеньким. До встречи, глубокоуважаемые, и будьте умненькими!
Он надел на голову шляпу, дошел нарочито театральным шагом до двери и исчез за ней.
Когда он удалился, Жафрэ надул худые щеки и по очереди оглядел своих товарищей. На их лицах был написан ужас.
– Да-да, – проворчал он подавленно. – Глубокоуважаемые – это мы!
– Проклятье! – вскричал Комейроль. Да ведь он клонит к тому, что кое-кого придется… устранить!
– Аннибал ослушался, – холодно произнес Самюэль. Жафрэ пронзил его острым взглядом и прошептал самым нежным голосом:
– Да, все верно, он ослушался.
Щеки Комейроля вспыхнули, но он не вымолвил ни слова. Недоверие зародилось в самой сердцевине кружка.
Члены клуба так и оставались неподвижными и молчаливыми, за исключением сына Людовика XVII: счастливая натура – он даже время от времени выпивал стаканчик пунша.
Было слышно, как бушуют за закрытыми ставнями ветер и дождь.
Так они ждали долго. Часы прозвонили полночь, когда по плиткам коридора сухо и быстро застучали каблуки господина маркиза де Розенталя.
– Господа! – сказал вошедший чрезвычайно развязным тоном. – Час поздний, но я прибыл вовремя: в особняке де Шав еще не спят.
Он уселся на диван в отдалении от кружка за столом.
– Я очень устал, – сказал он. – Много работал сегодня. Меры, которые нужно было принять, весьма сложны, но я принял их, и теперь мы можем быть совершенно уверены в успехе.
– Браво! – откликнулся Принц. Остальные молчали. Саладен продолжал так, будто ему был оказан самый радушный прием:
– Два миллиона франков – это ваше дело, господа. Вы абсолютно уверены, что они в кассе?
– Уверены, – ответил Жафрэ.
– А я, – снова взял слово Саладен, – могу официально уведомить вас о том, что господин герцог лично получил сегодня полтора миллиона франков, присланных из Бразилии, у господ Ротшильдов.
– Куча денег! – тихо сказал Комейроль.
– Вы находите, что их слишком много? – сухо осведомился маркиз.
Он замолчал и обвел взглядом присутствующих.
– Господа! – переменил он тему. – Я никогда особенно не рассчитывал на вас и хочу, чтобы вы это хорошо усвоили. Я нуждался в вашей организации и в ваших людях, которые могут служить хорошим орудием. Я пришел просить их у вас. Но что касается вас самих – то ваш возраст и ваша «осмотрительность», – он с нажимом произнес последнее слово, – естественно заставляют держать вас в резерве.
Жафрэ и доктор согласились, кивнув головой. Комейроль проворчал:
– Мы еще не все зубы растеряли!
– Я, – сказал Принц, – если бы понадобилось, пошел бы в бой, как юноша.
Саладен продолжал:
– Мне не хотелось бы подвергать вас большей опасности, чем себя самого. Но поскольку я доверяю вам еще меньше, чем вы мне, то вы должны подвергаться такой же опасности, как я сам.
– Мы хотели бы знать… – начал Жафрэ.
– Здесь нечего обсуждать, – решительно оборвал его маркиз. – Я сказал: я так хочу. Теперь желательно быстро посвятить вас в суть дела. Я провел большую часть дня в особняке де Шав, где я чувствую себя почти как дома. Доктор Самюэль может рассказать вам о причинах этого: я знаю обитателей особняка так же хорошо, как если бы прожил с ними десять лет. Мне не надо вам говорить, что кабинеты и касса находятся в правом крыле первого этажа. Их охраняют два человека, которых господин герцог привез из Бразилии и которые спят прямо в кабинетах. Они оба очень хорошо вооружены, но они не проснутся нынешней ночью. Я об этом позаботился.
– Смотри-ка! – воскликнул Принц с робким намеком на энтузиазм. – Наконец-то нами руководит настоящий мужчина!
– Не прерывайте меня, – сказал Саладен все так же холодно. – Господин герцог де Шав живет на втором этаже, слева от входа по авеню Габриэль, а госпожа герцогиня занимает правое крыло. Я сделал так, что мадемуазель де Шав, о которой мы с вами уже как-то раз коротко поговорили, выбрала себе в качестве апартаментов очень красивый домик в саду. Ваши люди, «простаки», как вы их называете, имеют сейчас точный план всех помещений, а мой лакей, или – если вам так больше нравится, – мой отец, который руководит ими, имел благодаря мне возможность посетить место действия днем. Мадемуазель де Шав – а она ни в чем мне не отказывает, – подождет у калитки…
– В такую погоду! – прошептал Добряк Жафрэ, всегда склонный к сочувствию. – Бедная милая малютка!
– Погода прекрасная, – отрезал Саладен. – Огонь химической спички станет ей сигналом открыть калитку. Она обменяется паролем с людьми и сама проводит их в кабинеты, от которых у нее есть ключи.
– Что за ангел эта барышня! – воскликнул растроганный Принц.
Остальные, вопреки собственной воле, с интересом слушали.
Они не могли отказать этому человеку, который сам им навязался в начальники, в точности прицела и чистоте исполнения.
– Далее, – снова заговорил Саладен. – Бывший ваш предводитель Аннибал Джоджа в настоящий момент также находится в особняке де Шав. Он привез туда молодую девушку, к которой я запретил ему приближаться. Не мне напоминать вам, господа, законы нашей организации. Будьте любезны немедленно решить судьбу Аннибала Джоджа. По моему мнению, настало время отрубить ветку.
Это выражение, которое мы уже употребляли и драматическое объяснение которого можно найти в других романах, было частью тайного словаря бывших Черных Мантий, или братства Обители Спасения в Сартене на Корсике, и означало смертный приговор.
Только один голос поднялся в защиту несчастного неаполитанца: Комейроль робко произнес несколько слов, прося о снисхождении.
– Во мне нет ни ненависти, ни гнева по отношению к Аннибалу Джоджа, – ответил Саладен. – Он просто сделал свое дело, предав эту девушку. Но, делая свое дело, он повредил нам, и этого достаточно, чтобы заслужить наказание.
– Извините, – спросил Жафрэ, – можно сделать одно замечание?
Саладен милостиво кивнул.
– Аннибал – стреляный воробей, – сказал Добряк. – И он обо всем прекрасно осведомлен. У него, должно быть, звенит в ушах в этот момент – как если бы он слышал, о чем вы тут нам говорите.
– Вы опасаетесь, что он еще и предаст после того, как ослушался? – осведомился Саладен.
– Я боюсь, что это уже произошло. Полиция уже может быть в особняке де Шав.
Самюэль, Комейроль и сам Принц, казалось, вздрогнули при этом предположении.
– Друзья мои, – ответил Саладен. – Этой ночью в особняке де Шав разыграется не одна драма. Вы еще не знаете, чего я стою. Господин герцог будет очень занят, и наших людей на первом этаже никто не услышит. Что до виконта Аннибала, он не из тех, кто идет напролом без крайней необходимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126