В сторонке неподвижно стояли члены «Клуба Черных Шелковых Колпаков», в центре группы выделялось бледное под шапкой черных волос лицо Саладена.
И снова стемнело.
– Спасибо, – сказал тот же голос. – Ты сделал за нас всю работу.
И под затихающие раскаты грома отдал приказ:
– Отрубите ветку!
За этими словами последовали сдавленные крики, жалобный стон… потом все стихло.
Как только Джоджа и его спутники покинули спальню господина герцога де Шав, мадемуазель Сапфир открыла глаза и подняла голову. Лицо ее было белее мела.
Прекрасная статуя ожила. В ее взгляде можно было прочесть мужественную решимость.
Она прислушалась к звукам удалявшихся шагов, потом спрыгнула с кровати и направилась к двери.
– Здесь только один коридор, – сказала она, – и я, должно быть, легко найду покои госпожи герцогини де Шав.
Сначала ее пошатывало, потом шаги стали тверже – она шла, исполненная отваги, а мысль о том, что надо послать помощь Гектору, укрепляла ее силы.
Галерея была длинной и почти совсем темной. Только в конце мерцал прерывающейся свет угасающей лампы.
Сапфир дошла до того места, где виконт Джоджа сказал: «Тише! Не станем будить госпожу герцогиню!»
Здесь было несколько дверей. Сапфир наугад повернула ручку одной из них, и дверь открылась.
Перед ней оказалась темная комната; в противоположной от входа стене был широкий проем с приподнятыми портьерами. В комнате за портьерами горела лампа.
Лампа стояла на ночном столике у постели, где лежала женщина.
Госпожа де Шав читала, подперев голову рукой. Сапфир могла разглядеть ее изможденное и бледное прекрасное лицо.
Девушка прижала руку к груди: сердце, казалось, готово было выскочить из нее.
Мадам де Шав, похоже, была поглощена чтением. Нам знакомо письмо, которое она держала в руке, – оно было написано той же ночью в приемной первого этажа одним их тех двоих, что с такой настойчивостью требовали свидания сначала с госпожой герцогиней, а потом с господином герцогом.
В письме было написано следующее:
«Сударыня, я прихожу уже не в первый раз. Это я послал Вам портрет Лили с Королевой-Малюткой на руках.
Королева-Малютка не умерла. Жюстина жива, и Вы найдете ее достойной Вас, несмотря на странное ремесло, которому ей пришлось выучиться. Она живет с бедными добрыми людьми, которые пришли ей на помощь и которым Вы должны быть благодарны. Она танцует на канате. Ее зовут мадемуазель Сапфир.
Сударыня, я хочу видеть Вас, потому что ей угрожает серьезная опасность, – а может быть, и Вам тоже. Я вернусь завтра рано утром. Даже если Вы смертельно больны, мне необходимо увидеться с Вами».
Письмо было подписано именем, которое мадам де Шав прочитала сразу же, едва успела пробежать первые строчки. Это имя вызвало у нее множество воспоминаний: «Медор».
Медор! Но ведь когда-то этот славный парень не умел писать, а почерк этого письма похож на… Может ли это быть?
Лили почувствовала, что сходит с ума.
Тем не менее она внимательно читала, а сердце ее сжималось от тоски: как она была обманута! – и одновременно отчаянно колотилось в порыве радости.
Когда она закончила чтение, голова ее упала на грудь.
– Это то же имя, что называл мне Гектор! – прошептала она. – Имя той, которую любит он, и которую полюбила я, слушая его… Сапфир!
Нежный голос, прозвучавший в тишине, ответил:
– Вы зовете меня, мадам, я здесь, я – Сапфир.
Ошеломленная герцогиня подняла глаза. В нескольких шагах от себя она увидела в свете лампы красивую молодую девушку – более красивую, чем могла увидеть во сне любящая мать.
Мадам де Шав выпрыгнула из постели и пошатнулась. Она упала бы на ковер, если бы Сапфир не поддержала ее.
Лили, обняв за шею девушку и не сводя взгляда с ее огромных голубых глаз, наполненных слезами, бормотала:
– На этот раз – ты! Я так часто вспоминала тебя! Это ты – но еще более прекрасная! О! Я пробудилась и прижимаю к сердцу мою дочь!
– Наверное, это правда, сударыня, – отвечала Сапфир, – потому что я всей душой тянусь к вам… Но я пришла сказать вам: Гектору, возможно, угрожает смертельная опасность!
Герцогиня ничего не поняла. Сапфир высвободилась из ее объятий и подбежала к секретеру, на котором заметила перья, чернила и бумагу.
Она быстро написала насколько строк:
«Дорогие отец и мама! Успокойтесь: я спасена. Другой человек в опасности: возьмите с собой своих людей и бегите на набережную Орсэ. На уровне моста Альма вы найдете раненого. Окажите ему помощь ради любви ко мне!»
– Гектор ранен! – вскричала герцогиня, читавшая через плечо девушки.
Сапфир уже сложила письмо. И сама позвонила.
– Сударыня, это надо послать немедленно, – сказала она, – и с верным человеком.
– Если нам пойти… – начала герцогиня.
– Мы пойдем… Или, по крайней мере, я пойду, так как вы слишком слабы. Но раньше надо послать письмо.
Появилась горничная. Сапфир вгляделась в ее лицо.
– Эта женщина предана вам? – спросила она у мадам де Шав.
Герцогиня ответила:
– Я в ней уверена.
Минуту спустя, получив точные инструкции, которые должны были помочь ей найти театр мадам Канада, Брижитт убежала. По пути ей следовало разбудить кучера госпожи герцогини и приказать ему запрягать.
XXI
СТАРЫЙ ЛЕВ ПРОСЫПАЕТСЯ
Все это вместе не заняло и пяти минут. Герцогиня и Сапфир уселись рядышком на диван, где позавчера мирно похрапывала мадемуазель Гит. Мадам де Шав хотела узнать, благодаря какому чуду Сапфир оказалась в ее доме в этот час, но ей хотелось узнать и многое другое. Однако всякий раз, как Сапфир начинала рассказывать, герцогиня не давала ей говорить, прерывая рассказ дождем поцелуев.
Герцогиня выздоровела. Герцогиня была вне себя от радости, она торжествовала, сравнивая то, как быстро сейчас росла ее нежность, с тем, как быстро появились у нее сомнения, когда она увидела ту, «другую».
Она заговорила о «другой», но Сапфир не поняла ее, потому что не знала истории мадемуазель Гит.
Герцогиня спрашивала, сама же не давала ответить, благодарила Бога, смеялась и плакала; ей можно было позавидовать, но ее хотелось и пожалеть. Ее красота сияла. Вряд ли кто-нибудь смог бы с уверенностью сказать, кто красивее: она или Сапфир.
– Я никогда не помешаю тебе встречаться с этими славными людьми, – говорила между тем герцогиня. – Да нет же, не встречаться! Они будут жить с нами, они навсегда останутся тебе отцом и матерью… И подумать только: всего лишь позавчера вечером я ходила с Гектором посмотреть, как ты танцуешь! Какое чудо, что Гектор смог познакомиться с тобой, полюбить тебя!
Увидев, что при этих словах на глаза девушки набежали слезы, герцогиня осушила их поцелуями.
– Ничего не бойся, ничего не опасайся! – сказала она. – Бог теперь с нами! Он не захочет омрачить такую радость, какую мы обрели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126