– Около шести месяцев назад. В мае. Это ведь шесть месяцев, верно?
– И с тех пор не встречались?
– Нет.
– Вы были близки?
– Она мне очень нравилась. Да что там, я просто любила ее.
– Но с мая не встречались?
– Нет.
– А разговаривали?
– Вы имеете в виду по телефону?
– Да.
– Я старалась звонить ей не реже раза в неделю. Она ведь слепая, вы же знаете. Как же можно было... И кому понадобилось?.. – Стефани покачала головой.
– И когда вы разговаривали с ней в последний раз?
– На прошлой неделе.
– А точнее?
– По-моему, в четверг вечером. По средам и четвергам у меня выходные.
– И о чем вы говорили?
– Да как обычно.
– И все же?
– Ну, видите ли, я ведь наврала ей насчет работы. Поэтому мы и перестали видеться. Потому что если врать в лицо... у нее, знаете, было чутье. У слепых хорошее чутье. И если врать ей, сидя прямо напротив, она поймет, а я... я просто не могла бы этого выдержать. Мать умерла, и, кроме тети Эстер, у меня никого не осталось, и мне не хотелось делать ей больно... ну... вы же понимаете... если бы она узнала, что я работаю в таком месте...
– А что вы ей сказали?
– Сказала, что работаю стюардессой. Сказала, что летаю из Чикаго и здесь в городе почти не проявляюсь. Говорила обычно, что звоню из аэропорта. Говорила, что стараюсь изменить свое расписание, так, чтобы можно было навещать ее. Говорила, что очень стараюсь. И часто посылала письма, и звонила при первой возможности.
– А как же вам это удавалось – писать, я имею в виду?
– То есть?
– Вы же сказали ей, что живете в Чикаго.
– А-а. У меня там приятельница, раньше она работала здесь, в клубе. Она пересылала мне тетины письма, я на них отвечала, отправляла в Чикаго, а уж оттуда они уходили к ней.
– А не проще бы было бросить эту работу и найти другую, которую тетя...
– Здесь хорошо платят. – Стефани пожала плечами.
– А как вы сюда попали?
– Ну, об этом я распространяться не буду. Мне нужна была работа, вот и все.
– Но в городе полно мест, где можно найти работу.
– Так не платят нигде. Тут мне и на себя более, чем хватает, и тете Эстер удается пересылать немного время от времени. И к тому же я хотела купить «бенц».
– Что, что?
– "Мерседес-Бенц". Я давно о нем мечтала. Ну вот и откликнулась на рекламу в одной бульварной газетенке и поступила сюда. Теперь у меня есть машина, в рассрочку купила, потихоньку выплачиваю. Я здесь кучу денег зарабатываю. И за дело. – Стефани передернула плечами. – Минет у меня классно получается.
– А как часто вы посылали деньги тете?
– Да так, время от времени.
– И сколько?
– Пятьдесят долларов, иногда сто. Как получится.
– И кто-нибудь знал, что у нее есть эти деньги?
– А что? Ее обокрали? Кто-нибудь ограбил ее?
– Да нет, не похоже. Но иногда люди начинают завидовать...
– Да не такие уж это и деньги. Посылала, сколько могла, но это далеко не состояние. К тому же тетя никогда и ни с кем не откровенничала. Я совершенно уверена, что об этих деньгах она ни с кем не говорила.
Снова снизу донесся взрыв смеха. Смеялась женщина, громко и от души. Стефани потянулась к пачке салфеток, лежащих на полу, и вытащила одну. Она высморкалась и сунула использованную салфетку за шарфик, прикрывающий трусы. Затем посмотрела на часы.
– Когда вы в последний раз разговаривали с тетей... – снова заговорил Карелла.
– Да, да, – прервала его Стефани. – Только побыстрее, пожалуйста. Вы оплатили полчаса, а нас заставляют следить за временем.
– Когда вы в последний раз с ней говорили, она не обмолвилась – может, напугана чем-то?
– Нет.
– И писем с угрозами не получала, и телефонных звонков в этом роде не было?
– Нет.
– И ничто ее не беспокоило, не тревожило?..
– Ничего, – сказала Стефани.
– Ничего, – эхом отозвался Карелла.
На пути домой в Риверхед, под кашель и фырчанье обогревателя, Карелла принялся подводить итоги. В общем, свидание со Стефани Уэллс практически ничего не дало. Он сжал руку в кулак и протер перчаткой замерзшее изнутри стекло. В результате образовалась амбразура величиной с арбуз. Скоро оно снова замерзнет, но пока хоть дорога видна. Еще не было и половины двенадцатого, обычно в субботние вечера люди разъезжаются из центра позднее, так что пока движение вполне сносное.
История началась в четверг убийством Джимми Харриса, развитие получила в пятницу утром, когда прикончили его жену, а потом все вообще пошло наперекосяк, с ухаба на ухаб, перескакивая из одной части города в другую, и даже выходя далеко за его пределы, пока вообще не зашло в тупик, обозначенный кирпичной стеной дома где убили Эстер Мэттисен. Четверг, пятница, суббота, три дня, и все еще никакого просвета.
Карелла устал, был раздражен, но все же старался утешить себя, ибо знал, что в работе полицейского тайн не бывает; бывают только преступления и люди, которые их совершили. Иногда это профессионалы, как, например, вооруженные грабители, воры, порой и убийцы, правда, таких немного. А иногда любители – каковыми является большинство убийц. Или сумасшедшие – как большая часть поджигателей, опять-таки убийц, а помимо того самых разных, ничего общего друг с другом не имеющих нарушителей закона, вроде любителей подавать сигналы ложной тревоги, или похитителей попугаев, или...
Ближе к фактам, пожалуйста.
Трое слепых, убитых на протяжении трех дней. Ничего не украдено. Квартира, в которой жили первые двое, перевернута вверх дном. Положим, убийца что-то искал. Что именно? Может, Джимми что-нибудь спрятал или закопал? Земля под ногтями – земля, почва. Стало быть, да, вполне вероятно, что он что-нибудь закопал. Тогда зачем же убийца растерзал всю мебель, раскидал по полу лампы, вилки, ножи, ложки и вообще всячески безобразничал в квартире? А потому что не знал, что Джимми закопал то, что он ищет. Ладно, а потом? Нашел он закопанное? Да, нашел. А откуда ты знаешь? А оттуда, что квартиру Эстер Мэттисен он не тронул. Если он нашел спрятанное Джимми Харрисом, в дальнейших поисках не было нужды. Хорошо. Более того, отлично. Только зачем ему тогда понадобилось убивать Эстер Мэттисен? Зачем, если своей цели он и так достиг?
Проблемы, проблемы. Когда расследуешь убийство, всегда сталкиваешься с проблемами. Едва вернувшись из Форт-Мерсера, Карелла позвонил Мейеру, в надежде, что тому удалось обнаружить в квартире у Харриса или во дворе следы недавних раскопок. Он целую речь подготовил – работал над ней во время всего утомительного возвращения домой. Начинаться она должна была так: «Ну как, нарыл что-нибудь?» Набирая номер, Карелла заранее хихикал, но никто не ответил, Мейер еще не вернулся со свадебных торжеств: и то сказать, не каждый день женятся такие люди, как Малыш Ирвин. Он вспомнил день, когда Ирвина должны были в первый раз отвести в синагогу. Если память не изменяет – а она не изменяет – как раз в этот день Коттона Хейза перевели в 87-й.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64