..
– Вы это дело вместе с Кареллой ведете?
– Нет. А кто такой Карелла?
– Он работает в восемьдесят седьмом.
– Нет, не знаю такого.
– Я это к тому, что он занят расследованием серии убийств, в которых жертвами стали слепые.
– Но это не убийство. Это даже, если хочешь знать, не нападение. Какой-то малый попытался напасть на слепого, и его укусила собака. Вот и все.
– Где?
– Ты имеешь в виду, в какое место укусила? Мы не знаем.
– Я спрашиваю, где это все произошло?
– На углу Черри и Лэйрд.
– В такой дали?
– В такой дали. Слушай, у меня тут полно работы. – И, поблагодарив еще раз Сэма Гроссмана, Андерхилл повесил трубку.
Гроссман тоже положил трубку на рычаг, задумался, какова вероятность того, что эта история имеет отношение к случаям, которыми занят Карелла, и решил все-таки позвонить на всякий случай.
На звонок отозвался Дженеро.
– Восемьдесят седьмой участок, детектив Дженеро. – Он никогда не забывал представиться по всей форме. Все остальные детективы называли только имя; Дженеро обслуживал абонентов по высшему разряду.
– Говорит Сэм Гроссман из лаборатории. Карелла там?
– Нет.
– А где он?
– Не знаю.
– Когда появится?
– Представления не имею.
– Не знаешь, кто ведет с ним дело о слепых?
– По-моему, Мейер.
– А он на месте?
Дженеро обвел взглядом инспекторскую.
– Да нет, что-то не вижу.
– Хорошо, пусть кто-нибудь из них позвонит мне при первой возможности, ладно?
– Передам.
– Знаешь что, мне хотелось бы поговорить с лейтенантом.
– Сейчас переключу на дежурного сержанта, он свяжет тебя.
Дженеро нажал на какую-то клавишу и, когда послышался голос Мерчисона, сказал:
– Дейв, переключи, пожалуйста, на лейтенанта.
Гроссман ждал. Ему даже показалось, что его разъединили, но тут трубка ожила:
– Восемьдесят седьмой, Бернс.
– Пит, это Сэм Гроссман из лаборатории.
– Да, Сэм, привет, как делишки?
– Все нормально. Я только что разговаривал с неким Джорджем Андерхиллом из сорок первого, он ведет дело о слепом.
– Убийство?
– Нет, всего лишь попытка нападения. Не знаю, имеет ли это какое-нибудь отношение к делу, которое ведет Стив, но, по-моему, стоит связаться с Андерхиллом.
– Ты прав, я скажу Стиву.
– Этого типа укусила собака-поводырь. Может, послать уведомление больницам?
– А разве Андерхилл не сделал этого?
– Не знаю.
– Ладно, я прослежу, чтобы кто-нибудь этим занялся. Спасибо, Сэм.
– Не за что, – Гроссман повесил трубку.
Бернс отодвинул аппарат и вышел в инспекторскую. Дженеро разглядывал трусики, разложенные у него на столе.
– А это еще что такое? – осведомился Бернс.
– Вещественное доказательство.
– Чего?
– Непристойного поведения.
– Ага, ясно. Слушай, позвони-ка в управление больницами и скажи, что нас интересуют жалобы на укус собаки. Попроси их в случае чего связаться с Кареллой.
– Это капитана Гроссмана идея?
– Да, это идея капитана Гроссмана.
– Значит, мне не надо передавать Карелле, что он звонил?
– Оставь у Кареллы на столе записку.
– И у Мейера?
– И у Мейера.
– Но сначала позвонить в управление больниц?
– Да, если только тебе удастся ничего не забыть и сделать сразу три вещи.
– О чем речь, – сказал Дженеро.
* * *
Судья прочитал заявку Кареллы и спросил:
– А что вам нужно в этом личном сейфе, детектив Карелла? По вашей заявке этого не видно.
– Да я и сам не знаю, ваша честь, что в нем, – ответил Карелла.
– Так как же я могу вам выдать разрешение на вскрытие сейфа?
– Ваша честь, как видно из заявки, я веду дело об убийстве, и у меня есть основания полагать, что убийца искал нечто в квартире, где жили его жертвы...
– Да, да, это я понял.
– И это нечто может оказаться в сейфе, и тогда у меня на руках будет вещественное доказательство по делу об убийстве.
– Но что именно вы ищете, вам неизвестно?
– Нет, ваша честь.
– А вы лично знаете, что такое доказательство существует?
– Ваша честь, я знаю только, что убийца перерыл вверх дном всю квартиру в поисках чего-то. Впрочем, и это в заявке указано.
– В таком случае нельзя сказать, что вы лично знаете о существовании доказательств.
– Ваша честь, мне не кажется, что вскрытие сейфа будет означать противозаконный обыск; ведь не является же противозаконным обследование гардероба убитого на месте преступления.
– Но в данном случае речь не идет о месте преступления.
– Это я понимаю, ваша честь. Но помнится, у меня было, к примеру, разрешение вскрыть личный сейф, когда я расследовал всего-навсего подделку полиса, а здесь речь идет об убийстве.
– А в том случае вы лично знали, что находится в сейфе?
– Да, от осведомителя.
– Сведения, полученные от осведомителя, составляют, по закону, предмет личной осведомленности, – сказал судья.
– Ваша честь, поверьте, мне надо посмотреть на содержимое этого сейфа. Убито уже трое, все слепые, и я полагаю, что там может оказаться какая-нибудь ниточка. И у меня есть основания думать, что вероятность этого весьма высока.
– Даже если я выдам ордер, – сказал судья, – он потом может принести вам скорее вред, чем благо. На суде доказательства, добытые таким образом, могут быть оспорены.
– И все же я бы рискнул, ваша честь, – продолжал настаивать Карелла. – Подумайте, если кому и будет плохо в данном случае, так это только убийце. Права жертвы ни в малейшей степени не ущемляются.
– Хорошо, я подпишу ордер, – сказал судья.
* * *
Уходя от судьи, Карелла все думал, отчего тот так долго упрямился. А потом решил, что упрямиться стоило. Защита прав одного человека, рассуждал он, означает защиту прав всех. Когда он вернулся к себе в участок, было уже почти половина третьего. Вообще-то он заскочил сюда, только чтобы доложить Бернсу, куда направляется далее и каков план действий. Приятно докладывать об успехах, когда начальник ворчит, что дело застряло на мертвой точке. Дженеро сидел у себя за столом, взирая на бледно-голубые трусы.
– Я там вложил тебе в машинку записку, – сказал он, увидев Кареллу.
– Спасибо, – Карелла вытащил записку из-под валика. В ней сообщалось о том, что просил позвонить Гроссман. Имя капитана было напечатано с одним "с". Карелла уже собирался набрать номер, когда из кабинета вышел Бернс и кратко рассказал ему об Андерхилле, попытке нападения и собачьем укусе. «Ага, ясно», – сказал Карелла и в свою очередь информировал лейтенанта о сейфе и ордере на обыск. Затем он повернул табличку со своим именем лицом к стене, на которой висело расписание дежурств, и сбежал вниз, к машине, где пес уже полностью заплевал все заднее сиденье. Карелла попытался вспомнить его кличку, но безуспешно. Что ж, совершенства на этом свете не бывает.
* * *
Директор Первого Федерального банка на Йейтс-авеню был чернокожий по имени Сэмюэл Хоббс. Он пригласил Кареллу к себе в кабинет, обменялся с ним рукопожатием и погрузился в изучение ордера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– Вы это дело вместе с Кареллой ведете?
– Нет. А кто такой Карелла?
– Он работает в восемьдесят седьмом.
– Нет, не знаю такого.
– Я это к тому, что он занят расследованием серии убийств, в которых жертвами стали слепые.
– Но это не убийство. Это даже, если хочешь знать, не нападение. Какой-то малый попытался напасть на слепого, и его укусила собака. Вот и все.
– Где?
– Ты имеешь в виду, в какое место укусила? Мы не знаем.
– Я спрашиваю, где это все произошло?
– На углу Черри и Лэйрд.
– В такой дали?
– В такой дали. Слушай, у меня тут полно работы. – И, поблагодарив еще раз Сэма Гроссмана, Андерхилл повесил трубку.
Гроссман тоже положил трубку на рычаг, задумался, какова вероятность того, что эта история имеет отношение к случаям, которыми занят Карелла, и решил все-таки позвонить на всякий случай.
На звонок отозвался Дженеро.
– Восемьдесят седьмой участок, детектив Дженеро. – Он никогда не забывал представиться по всей форме. Все остальные детективы называли только имя; Дженеро обслуживал абонентов по высшему разряду.
– Говорит Сэм Гроссман из лаборатории. Карелла там?
– Нет.
– А где он?
– Не знаю.
– Когда появится?
– Представления не имею.
– Не знаешь, кто ведет с ним дело о слепых?
– По-моему, Мейер.
– А он на месте?
Дженеро обвел взглядом инспекторскую.
– Да нет, что-то не вижу.
– Хорошо, пусть кто-нибудь из них позвонит мне при первой возможности, ладно?
– Передам.
– Знаешь что, мне хотелось бы поговорить с лейтенантом.
– Сейчас переключу на дежурного сержанта, он свяжет тебя.
Дженеро нажал на какую-то клавишу и, когда послышался голос Мерчисона, сказал:
– Дейв, переключи, пожалуйста, на лейтенанта.
Гроссман ждал. Ему даже показалось, что его разъединили, но тут трубка ожила:
– Восемьдесят седьмой, Бернс.
– Пит, это Сэм Гроссман из лаборатории.
– Да, Сэм, привет, как делишки?
– Все нормально. Я только что разговаривал с неким Джорджем Андерхиллом из сорок первого, он ведет дело о слепом.
– Убийство?
– Нет, всего лишь попытка нападения. Не знаю, имеет ли это какое-нибудь отношение к делу, которое ведет Стив, но, по-моему, стоит связаться с Андерхиллом.
– Ты прав, я скажу Стиву.
– Этого типа укусила собака-поводырь. Может, послать уведомление больницам?
– А разве Андерхилл не сделал этого?
– Не знаю.
– Ладно, я прослежу, чтобы кто-нибудь этим занялся. Спасибо, Сэм.
– Не за что, – Гроссман повесил трубку.
Бернс отодвинул аппарат и вышел в инспекторскую. Дженеро разглядывал трусики, разложенные у него на столе.
– А это еще что такое? – осведомился Бернс.
– Вещественное доказательство.
– Чего?
– Непристойного поведения.
– Ага, ясно. Слушай, позвони-ка в управление больницами и скажи, что нас интересуют жалобы на укус собаки. Попроси их в случае чего связаться с Кареллой.
– Это капитана Гроссмана идея?
– Да, это идея капитана Гроссмана.
– Значит, мне не надо передавать Карелле, что он звонил?
– Оставь у Кареллы на столе записку.
– И у Мейера?
– И у Мейера.
– Но сначала позвонить в управление больниц?
– Да, если только тебе удастся ничего не забыть и сделать сразу три вещи.
– О чем речь, – сказал Дженеро.
* * *
Судья прочитал заявку Кареллы и спросил:
– А что вам нужно в этом личном сейфе, детектив Карелла? По вашей заявке этого не видно.
– Да я и сам не знаю, ваша честь, что в нем, – ответил Карелла.
– Так как же я могу вам выдать разрешение на вскрытие сейфа?
– Ваша честь, как видно из заявки, я веду дело об убийстве, и у меня есть основания полагать, что убийца искал нечто в квартире, где жили его жертвы...
– Да, да, это я понял.
– И это нечто может оказаться в сейфе, и тогда у меня на руках будет вещественное доказательство по делу об убийстве.
– Но что именно вы ищете, вам неизвестно?
– Нет, ваша честь.
– А вы лично знаете, что такое доказательство существует?
– Ваша честь, я знаю только, что убийца перерыл вверх дном всю квартиру в поисках чего-то. Впрочем, и это в заявке указано.
– В таком случае нельзя сказать, что вы лично знаете о существовании доказательств.
– Ваша честь, мне не кажется, что вскрытие сейфа будет означать противозаконный обыск; ведь не является же противозаконным обследование гардероба убитого на месте преступления.
– Но в данном случае речь не идет о месте преступления.
– Это я понимаю, ваша честь. Но помнится, у меня было, к примеру, разрешение вскрыть личный сейф, когда я расследовал всего-навсего подделку полиса, а здесь речь идет об убийстве.
– А в том случае вы лично знали, что находится в сейфе?
– Да, от осведомителя.
– Сведения, полученные от осведомителя, составляют, по закону, предмет личной осведомленности, – сказал судья.
– Ваша честь, поверьте, мне надо посмотреть на содержимое этого сейфа. Убито уже трое, все слепые, и я полагаю, что там может оказаться какая-нибудь ниточка. И у меня есть основания думать, что вероятность этого весьма высока.
– Даже если я выдам ордер, – сказал судья, – он потом может принести вам скорее вред, чем благо. На суде доказательства, добытые таким образом, могут быть оспорены.
– И все же я бы рискнул, ваша честь, – продолжал настаивать Карелла. – Подумайте, если кому и будет плохо в данном случае, так это только убийце. Права жертвы ни в малейшей степени не ущемляются.
– Хорошо, я подпишу ордер, – сказал судья.
* * *
Уходя от судьи, Карелла все думал, отчего тот так долго упрямился. А потом решил, что упрямиться стоило. Защита прав одного человека, рассуждал он, означает защиту прав всех. Когда он вернулся к себе в участок, было уже почти половина третьего. Вообще-то он заскочил сюда, только чтобы доложить Бернсу, куда направляется далее и каков план действий. Приятно докладывать об успехах, когда начальник ворчит, что дело застряло на мертвой точке. Дженеро сидел у себя за столом, взирая на бледно-голубые трусы.
– Я там вложил тебе в машинку записку, – сказал он, увидев Кареллу.
– Спасибо, – Карелла вытащил записку из-под валика. В ней сообщалось о том, что просил позвонить Гроссман. Имя капитана было напечатано с одним "с". Карелла уже собирался набрать номер, когда из кабинета вышел Бернс и кратко рассказал ему об Андерхилле, попытке нападения и собачьем укусе. «Ага, ясно», – сказал Карелла и в свою очередь информировал лейтенанта о сейфе и ордере на обыск. Затем он повернул табличку со своим именем лицом к стене, на которой висело расписание дежурств, и сбежал вниз, к машине, где пес уже полностью заплевал все заднее сиденье. Карелла попытался вспомнить его кличку, но безуспешно. Что ж, совершенства на этом свете не бывает.
* * *
Директор Первого Федерального банка на Йейтс-авеню был чернокожий по имени Сэмюэл Хоббс. Он пригласил Кареллу к себе в кабинет, обменялся с ним рукопожатием и погрузился в изучение ордера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64