Все сметали на своем пути – что мины, что запасы сахара или соленой рыбы, в общем, что под руку попадалось.
– А когда Джимми ранили, вы тоже деревню жгли?
– Нет, то была «Ала Моана». Большая операция. Целый батальон участвовал.
– Ну и как прошло?
– Да так себе. Куда больше людей положили, чем писали в газетах. Ведь всегда как? – чужие трупы считают, не свои.
– А Джимми ладил с ребятами в «Альфе»?
– Да.
– Со всеми?
– Да.
– А как вы думаете, мог кто-нибудь желать его смерти?
– Чушь.
– И с тех пор вы не встречались? С августа?
– Да, это был последний раз.
– Ну ладно, а теперь можно записать адреса? – закончил беседу Хейз.
И снова телефонная трубка...
Телефон для полицейского такой же жизненно необходимый инструмент, как для вора отмычка. Теперь у них были адреса Руди Тэннера и Дэнни Кортеса, служившего в огневом расчете «Браво» второго отделения. Знали они также, что с Карлом Фирсеном можно связаться через «Америкен Экспресс» в Амстердаме, но это мало что дает, потому что кто же будет платить за трансатлантический звонок, даже если удастся выяснить номер Фирсена. Через справочную они узнали телефоны Тэннера в Лос-Анджелесе и Кортеса в Филадельфии. Сначала Карелла позвонил Тэннеру. Он задал ему все те же вопросы о декабрьском бое и получил фактически те же ответы. Все сходилось. Карелла двинулся дальше.
– А когда вы его в последний раз видели?
– В августе. На сборе.
– Он ни о каких своих планах не говорил?
– О планах? Что вы имеете в виду?
– Ну, о планах, которые могли бы иметь отношение к «Альфе»?
– К «Альфе»? Не понимаю.
– Помочь не просил в осуществлении какого-нибудь плана?
– Нет. Точно нет.
– А он не писал вам после сбора?
– Нет.
– Но адрес свой вы ему оставили?
– Да.
– А когда вы в последний раз были здесь, в городе?
– В августе, когда ехал на сбор.
– И с тех пор не были?
– Нет.
– Ну что ж, спасибо.
Так, вешай трубку, берись за свои заметки, сверяй то, что услышал только что от Тэннера, с услышанным от Татальи, Хоупвелла и Пула. Думай. Шевели мозгами. А пуще всего попытайся разобраться в кошмарах Джимми, которые, по словам врача, объясняются тем, что он был свидетелем изнасилования в подвале. А изнасилования-то и не было. Так, не забыть позвонить полицейскому психиатру – как его, бишь? Прими в соображение, что убийства могли быть и безмотивными.
Были времена, когда большинство убийств являлись результатом семейной ссоры, решавшейся с помощью топора или пистолета. Найдешь женщину мертвой на полу в ванной, – ищи мужа. Найдешь мужчину с переломанными ногами и с ножом в сердце, – ищи мужа любовницы, да поживее, пока муж и супругу свою для ровного счета не выкинул из окна. Добрые старые времена. Попробуй-ка раскрой убийство, если все рассчитано заранее – жена хочет избавиться от мужа и вырабатывает сложный план, с использованием яда, извлеченного из желез зеленой южноамериканской змеи: она каждый вечер подливает капельку этого яда мужу в рюмку с коньяком, и через полгода бедняга в страшных конвульсиях умирает, а жена в это время наслаждается жизнью на Ривьере с любовником из Копенгагена. Это все новомодные штучки, раньше ничего подобного не было. В старые добрые времена обычным среднестатистическим убийцей была женщина: она приходила домой, видела, что муж снова валяется в стельку пьяный, трясла его, как грушу, а потом, разозлившись, наконец, говорила – к черту, шла на кухню, брала кочергу и наносила шестнадцать ударов в грудь и в горло. Такая вот была жизнь. А если интересуешься всякой белибердой, читай детективный роман, написанный какой-нибудь дамой из Суссекса. Триллер. Аж дыхание захватывает.
В старые добрые времена ты, случалось, справлялся с делом за три-четыре часа – между обедом и ужином, так сказать. И обычно преступником оказывался не дворецкий и даже не таинственное чудовище, а твой собственный брат или брат жены, или дядя Тим из города Нома, штат Аляска. Теперь все не так. По статистике тридцать процентов убийц даже не знают своих жертв. Абсолютно чужие друг другу люди, совершенные незнакомцы буквально на секунду оказываются в какой-то извращенной близости – на ту секунду, которой хватает, чтобы спустить курок или вонзить лезвие ножа. Так почему бы не предположить, что и Джимми, и Изабел, и Эстер стали жертвами какого-то совершенно не знакомого им человека, какого-то маньяка, у которого идиосинкразия на слепых? В самом деле. Почему? Он знал об этой категории людей только понаслышке, может быть, от соседей, и видел, как, неуверенно нащупывая дорогу, они бредут по улице, и само их появление было для него почему-то непереносимо. И ему захотелось разделаться с ними. Да почему бы и нет?
Все возможно.
Карелла вздохнул и набрал филадельфийский номер Дэнни Кортеса. Настенные часы в инспекторской показывали половину шестого, и Карелла рассчитывал, что тот уже вернулся с работы. После трех гудков к телефону подошла женщина.
– Да? – уже по первому слову Карелле показалось, что он улавливает испанский акцент.
– Мне хотелось бы переговорить с Дэнни Кортесом.
– А кто его спрашивает? – теперь уже в акценте ошибиться было нельзя.
– Детектив Карелла, восемьдесят седьмой участок, Айсола.
– Кто?
– Полиция.
– Полиция? Que desea usted?
– Мне нужно переговорить с Дэнни Кортесом. А кто у телефона?
– Его жена. Qual es su nombre?
– Карелла. Детектив Карелла.
– А он знает вас, мой муж?
– Нет. Знаете ли, я звоню из другого города...
– Ах, из другого города? Одну минуту, por favor.
Карелла ждал. До него доносилась приглушенная испанская речь. Затем тишина.
– Да? – послышался, наконец, мужской голос.
– Мистер Кортес?
– Да, я.
– Говорит детектив Карелла, восемьдесят седьмой участок, Айсола. Я звоню вам в связи с убийством, которое мы сейчас расследуем.
– В связи с убийством?
– Да. Убили человека по имени Джимми Харрис. Он служил с вами в армии, помните такого?
– Да, конечно. Так, говорите, его убили?
– Да. Хочу попросить вас ответить на несколько вопросов.
– Ну конечно, пожалуйста.
– Когда вы его в последний раз видели, мистер Кортес?
– Джимми? В августе. У нас был ротный сбор. Я поехал в Нью-Джерси. Вот там мы и встретились.
– Вы разговаривали с ним?
– Естественно.
– А о чем?
– Да так, о том о сем. Мы ведь, как вы, наверное, знаете, воевали вместе, только он в «Альфе», а я в «Браво». Это мы в тот день, когда Джимми ранили, вытащили их из переделки. Они угодили в западню, а мы их выручили.
– А вы с ним дружили?
– Да не сказал бы, так, приятельствовали. Ребята из «Альфы» и «Браво» жили в одном пузырьке...
– В одном – в чем?
– В пузырьке.
– А что это такое?
– Да бросьте разыгрывать, все знают, что такое пузырек.
– Я вот, например, не знаю.
– Ну это где живут солдаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– А когда Джимми ранили, вы тоже деревню жгли?
– Нет, то была «Ала Моана». Большая операция. Целый батальон участвовал.
– Ну и как прошло?
– Да так себе. Куда больше людей положили, чем писали в газетах. Ведь всегда как? – чужие трупы считают, не свои.
– А Джимми ладил с ребятами в «Альфе»?
– Да.
– Со всеми?
– Да.
– А как вы думаете, мог кто-нибудь желать его смерти?
– Чушь.
– И с тех пор вы не встречались? С августа?
– Да, это был последний раз.
– Ну ладно, а теперь можно записать адреса? – закончил беседу Хейз.
И снова телефонная трубка...
Телефон для полицейского такой же жизненно необходимый инструмент, как для вора отмычка. Теперь у них были адреса Руди Тэннера и Дэнни Кортеса, служившего в огневом расчете «Браво» второго отделения. Знали они также, что с Карлом Фирсеном можно связаться через «Америкен Экспресс» в Амстердаме, но это мало что дает, потому что кто же будет платить за трансатлантический звонок, даже если удастся выяснить номер Фирсена. Через справочную они узнали телефоны Тэннера в Лос-Анджелесе и Кортеса в Филадельфии. Сначала Карелла позвонил Тэннеру. Он задал ему все те же вопросы о декабрьском бое и получил фактически те же ответы. Все сходилось. Карелла двинулся дальше.
– А когда вы его в последний раз видели?
– В августе. На сборе.
– Он ни о каких своих планах не говорил?
– О планах? Что вы имеете в виду?
– Ну, о планах, которые могли бы иметь отношение к «Альфе»?
– К «Альфе»? Не понимаю.
– Помочь не просил в осуществлении какого-нибудь плана?
– Нет. Точно нет.
– А он не писал вам после сбора?
– Нет.
– Но адрес свой вы ему оставили?
– Да.
– А когда вы в последний раз были здесь, в городе?
– В августе, когда ехал на сбор.
– И с тех пор не были?
– Нет.
– Ну что ж, спасибо.
Так, вешай трубку, берись за свои заметки, сверяй то, что услышал только что от Тэннера, с услышанным от Татальи, Хоупвелла и Пула. Думай. Шевели мозгами. А пуще всего попытайся разобраться в кошмарах Джимми, которые, по словам врача, объясняются тем, что он был свидетелем изнасилования в подвале. А изнасилования-то и не было. Так, не забыть позвонить полицейскому психиатру – как его, бишь? Прими в соображение, что убийства могли быть и безмотивными.
Были времена, когда большинство убийств являлись результатом семейной ссоры, решавшейся с помощью топора или пистолета. Найдешь женщину мертвой на полу в ванной, – ищи мужа. Найдешь мужчину с переломанными ногами и с ножом в сердце, – ищи мужа любовницы, да поживее, пока муж и супругу свою для ровного счета не выкинул из окна. Добрые старые времена. Попробуй-ка раскрой убийство, если все рассчитано заранее – жена хочет избавиться от мужа и вырабатывает сложный план, с использованием яда, извлеченного из желез зеленой южноамериканской змеи: она каждый вечер подливает капельку этого яда мужу в рюмку с коньяком, и через полгода бедняга в страшных конвульсиях умирает, а жена в это время наслаждается жизнью на Ривьере с любовником из Копенгагена. Это все новомодные штучки, раньше ничего подобного не было. В старые добрые времена обычным среднестатистическим убийцей была женщина: она приходила домой, видела, что муж снова валяется в стельку пьяный, трясла его, как грушу, а потом, разозлившись, наконец, говорила – к черту, шла на кухню, брала кочергу и наносила шестнадцать ударов в грудь и в горло. Такая вот была жизнь. А если интересуешься всякой белибердой, читай детективный роман, написанный какой-нибудь дамой из Суссекса. Триллер. Аж дыхание захватывает.
В старые добрые времена ты, случалось, справлялся с делом за три-четыре часа – между обедом и ужином, так сказать. И обычно преступником оказывался не дворецкий и даже не таинственное чудовище, а твой собственный брат или брат жены, или дядя Тим из города Нома, штат Аляска. Теперь все не так. По статистике тридцать процентов убийц даже не знают своих жертв. Абсолютно чужие друг другу люди, совершенные незнакомцы буквально на секунду оказываются в какой-то извращенной близости – на ту секунду, которой хватает, чтобы спустить курок или вонзить лезвие ножа. Так почему бы не предположить, что и Джимми, и Изабел, и Эстер стали жертвами какого-то совершенно не знакомого им человека, какого-то маньяка, у которого идиосинкразия на слепых? В самом деле. Почему? Он знал об этой категории людей только понаслышке, может быть, от соседей, и видел, как, неуверенно нащупывая дорогу, они бредут по улице, и само их появление было для него почему-то непереносимо. И ему захотелось разделаться с ними. Да почему бы и нет?
Все возможно.
Карелла вздохнул и набрал филадельфийский номер Дэнни Кортеса. Настенные часы в инспекторской показывали половину шестого, и Карелла рассчитывал, что тот уже вернулся с работы. После трех гудков к телефону подошла женщина.
– Да? – уже по первому слову Карелле показалось, что он улавливает испанский акцент.
– Мне хотелось бы переговорить с Дэнни Кортесом.
– А кто его спрашивает? – теперь уже в акценте ошибиться было нельзя.
– Детектив Карелла, восемьдесят седьмой участок, Айсола.
– Кто?
– Полиция.
– Полиция? Que desea usted?
– Мне нужно переговорить с Дэнни Кортесом. А кто у телефона?
– Его жена. Qual es su nombre?
– Карелла. Детектив Карелла.
– А он знает вас, мой муж?
– Нет. Знаете ли, я звоню из другого города...
– Ах, из другого города? Одну минуту, por favor.
Карелла ждал. До него доносилась приглушенная испанская речь. Затем тишина.
– Да? – послышался, наконец, мужской голос.
– Мистер Кортес?
– Да, я.
– Говорит детектив Карелла, восемьдесят седьмой участок, Айсола. Я звоню вам в связи с убийством, которое мы сейчас расследуем.
– В связи с убийством?
– Да. Убили человека по имени Джимми Харрис. Он служил с вами в армии, помните такого?
– Да, конечно. Так, говорите, его убили?
– Да. Хочу попросить вас ответить на несколько вопросов.
– Ну конечно, пожалуйста.
– Когда вы его в последний раз видели, мистер Кортес?
– Джимми? В августе. У нас был ротный сбор. Я поехал в Нью-Джерси. Вот там мы и встретились.
– Вы разговаривали с ним?
– Естественно.
– А о чем?
– Да так, о том о сем. Мы ведь, как вы, наверное, знаете, воевали вместе, только он в «Альфе», а я в «Браво». Это мы в тот день, когда Джимми ранили, вытащили их из переделки. Они угодили в западню, а мы их выручили.
– А вы с ним дружили?
– Да не сказал бы, так, приятельствовали. Ребята из «Альфы» и «Браво» жили в одном пузырьке...
– В одном – в чем?
– В пузырьке.
– А что это такое?
– Да бросьте разыгрывать, все знают, что такое пузырек.
– Я вот, например, не знаю.
– Ну это где живут солдаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64