Штора, которую Стерлинг продолжал крепко держать, стала теплой и покрылась листьями. Бумажные обои, на которых, как ни смешно, изображались экзотические цветы, покрывались разрастающимися прогалинами зелени.
Все они повернулись, чтобы посмотреть на Таллентайра, подбежавшего к двери, и теперь Адам Глинн подошел, чтобы взять баронета под руку, в то время как Люк Кэптхорн шагнул назад, сжимая ружье, пытаясь спрятаться за спинкой софы, на которой все ещё лежал де Лэнси. Но софа теряла свою плотность, и Люк упал на колени, одновременно с ним грохнулся на пол де Лэнси. Яркий электрический свет, освещавший до сих пор комнату, мигнул и потух, словно рассыпавшись на стайку мерцающих светлячков. Стерлинг потерял из виду всех своих товарищей, и когда он попытался дотянуться до них, лес сомкнулся вокруг него, и его рука хватала только ветви и лианы.
Окна, около которого стоял Стерлинг, больше не было; только тяжелая луна все светила сквозь просвет в деревьях, и был виден пляж впереди, его рассекали волчьи следы. Он вышел на открытый песок, где была различима лунная дорожка на воде и небо, полное звезд. Его глаза, неожиданно лишившиеся источника электрического света, постепенно привыкали к более тусклому свету, но он был уверен, что вскоре сможет ясно увидеть, где его товарищи.
— Люк! — крикнул он. — Выходи на песок.
Но Люк не появился, и когда глаза Стерлинга приспособились к сумеркам, он увидел, что место, откуда он вышел, стало теперь темной, тенистой стеной свисающих с деревьев лиан ползучих растений. Все его товарищи, как он понял, оказались за этой растительной стеной, и никто не вышел на его крики. Легко было вообразить, что они тоже превратились, как убежавшие дети, в волков или других чудовищ.
Стерлинг посмотрел вниз на сверкающий песок и увидел следы, оставленные детьми. Человеческие следы вели к истоптанному пятачку, где их ждали волки; оттуда уходили уже одни следы животных, ведущие в темноту.
— Я здесь! — крикнул он. — Идите сюда, если можете! Есть тут кто-нибудь?!
Через некоторое время из сумерек вынырнула длинная тень и пошла в его сторону, за ней последовала вторая. Как только стало можно разглядеть фигуру человека сквозь завесу ветвей, лунный свет упал на его лицо, и Стерлинг увидел, что это Таллентайр. Рядом с ним был Адам Глинн. Стерлинг был страшно рад их видеть и знать, что он не остался совершенно один. Он сглотнул и вытер пот со лба рукавом. Он также рассчитывал увидеть Люка, но больше никто не подходил, и он понимал, насколько бесполезно будет искать слугу в темноте.
— Где мы? — прошептал он. — Как мы сюда попали?
— Нас привели сюда, — сказал Глиняный Человек. — Что-то вытащило нас и швырнуло сюда, словно горсть букашек. Мы вне мира.
Стерлинг увидел, что Глиняный Человек удивлен и напуган, несмотря на все то, что он знал о Демиургах и их способностях, но он пытался восстановить свое самообладание. От себя Стерлинг не ожидал ничего иного, но шок был практически непреодолим. Паническая дрожь пыталась охватить его тело, и ему пришлось сосредоточить свой смущенный разум, чтобы перейти к следующему вопросу.
— Почему? — спросил он, зная, что слово должно было прозвучать криком боли.
— В этом, — сказал Таллентайр, который сдерживался только усилием воли, — мы должны разобраться сами.
Баронет смотрел на следы на песке, и Стерлинг подумал, что, очевидно, им нужно идти по следам, уводившим куда-то вдаль. Таллентайр также поднял руку, чтобы вытереть пот со лба, а затем снял пальто, которое все это время не снимал, и бросил на землю. Он также снял пиджак и галстук. Стерлинг после минутного колебания последовал его примеру. Он решил, что температура была за восемьдесят по Фаренгейту.
— Что тут будет, когда взойдет солнце? — спросил он ровно, радуясь, что ему наконец-то удалось справиться со своим голосом.
— Во сне, — горько ответил Таллентайр, — солнце вообще не обязано вставать. Мы бодрствуем и можем быть ранены, но это в любом случае своего рода сон. Может оказаться, что вы почувствуете себя здесь более уютно, чем вы ожидаете, доктор Стерлинг. Вы прожили в снах больше, чем можете вспомнить.
Затем, не спросив совета или согласия своих спутников, баронет пошел по следам, оставленным волками. Стерлинг некоторое время размышлял, не ведут ли они в ловушку или засаду, но вскоре понял, насколько абсурдна эта мысль. Они были уже в ловушке, в самом её сердце. Он оглянулся назад, на темнеющийся лес, надеясь, что подойдет Люк, но никто не вышел, и казалось вполне вероятным, что никто уже и не выйдет. Казалось, Таллентайр с этим смирился либо перестал беспокоиться о своем друге. Он даже не взглянул в сторону темной стены леса, отправляясь в путь.
Стерлинг пожал плечами и покорно последовал за Адамом Глинном, который уже старался нагнать Таллентайра.
Через какой-то отрезок пути Стерлинг нагнал Таллентайра. Он отчаянно хотел поговорить, искал объяснений.
— Расскажите мне, что происходит, — попросил он. — Сон это или нет, нам надо решить, что делать.
Как только эти слова были произнесены, он почувствовал, что его беспокойство уступает. Как и предполагал Таллентайр, ему было легче приспособить свое отношение к ситуации, чем он мог подумать.
— Не мы тут принимаем решения, — сказал Адам Глинн. — Сомневаюсь, что нам стоит строить планы.
Таллентайр обернулся к своему попутчику.
— Нет, — сказал он, — нельзя так думать. Каким бы могуществом ни обладали наши захватчики, мы не глина, которую им вольно месить. Даже ангелов берут в плен время, пространство и материя. Они могут красть ощущения других, питаться чужим разумом и похищать чужие сны, но в конце концов каждый из них окажется лицом к лицу в борьбе с внешним миром и должен будет сам определить, что есть что, и в чем смысл всего, и какого плана следует придерживаться. Мы люди, и мы вправе сделать то же самое. Двадцать лет назад мы с Дэвидом убедили существо, которое назвали Пауком, что оно недостаточно знает о своем образе жизни, или о жизни Вселенной, чтобы определять свои цели и достигать их. Я знал уже тогда, что ему хватит сил получить ответы на все мои вопросы, я всегда знал, что он поумнеет, что однажды накопленная мудрость убедит его, что можно добиться чего-то, вновь пустившись на колдовство. Все двадцать лет я знал, что этот момент придет, и пытался приготовиться к нему. Не важно, что он властен над нашей жизнью и смертью, не важно, что он ненавидит нас, что запугивает нас ради своего удовольствия. Нам не следует уступать. Мы должны сделать все, что можем!
Таллентайр замер, теперь, когда он позволил вырваться своему гневу, казалось, он больше не мог целенаправленно идти вперед. Он словно вдруг понял, как бессмысленно было брести по песку в поисках стаи волков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Все они повернулись, чтобы посмотреть на Таллентайра, подбежавшего к двери, и теперь Адам Глинн подошел, чтобы взять баронета под руку, в то время как Люк Кэптхорн шагнул назад, сжимая ружье, пытаясь спрятаться за спинкой софы, на которой все ещё лежал де Лэнси. Но софа теряла свою плотность, и Люк упал на колени, одновременно с ним грохнулся на пол де Лэнси. Яркий электрический свет, освещавший до сих пор комнату, мигнул и потух, словно рассыпавшись на стайку мерцающих светлячков. Стерлинг потерял из виду всех своих товарищей, и когда он попытался дотянуться до них, лес сомкнулся вокруг него, и его рука хватала только ветви и лианы.
Окна, около которого стоял Стерлинг, больше не было; только тяжелая луна все светила сквозь просвет в деревьях, и был виден пляж впереди, его рассекали волчьи следы. Он вышел на открытый песок, где была различима лунная дорожка на воде и небо, полное звезд. Его глаза, неожиданно лишившиеся источника электрического света, постепенно привыкали к более тусклому свету, но он был уверен, что вскоре сможет ясно увидеть, где его товарищи.
— Люк! — крикнул он. — Выходи на песок.
Но Люк не появился, и когда глаза Стерлинга приспособились к сумеркам, он увидел, что место, откуда он вышел, стало теперь темной, тенистой стеной свисающих с деревьев лиан ползучих растений. Все его товарищи, как он понял, оказались за этой растительной стеной, и никто не вышел на его крики. Легко было вообразить, что они тоже превратились, как убежавшие дети, в волков или других чудовищ.
Стерлинг посмотрел вниз на сверкающий песок и увидел следы, оставленные детьми. Человеческие следы вели к истоптанному пятачку, где их ждали волки; оттуда уходили уже одни следы животных, ведущие в темноту.
— Я здесь! — крикнул он. — Идите сюда, если можете! Есть тут кто-нибудь?!
Через некоторое время из сумерек вынырнула длинная тень и пошла в его сторону, за ней последовала вторая. Как только стало можно разглядеть фигуру человека сквозь завесу ветвей, лунный свет упал на его лицо, и Стерлинг увидел, что это Таллентайр. Рядом с ним был Адам Глинн. Стерлинг был страшно рад их видеть и знать, что он не остался совершенно один. Он сглотнул и вытер пот со лба рукавом. Он также рассчитывал увидеть Люка, но больше никто не подходил, и он понимал, насколько бесполезно будет искать слугу в темноте.
— Где мы? — прошептал он. — Как мы сюда попали?
— Нас привели сюда, — сказал Глиняный Человек. — Что-то вытащило нас и швырнуло сюда, словно горсть букашек. Мы вне мира.
Стерлинг увидел, что Глиняный Человек удивлен и напуган, несмотря на все то, что он знал о Демиургах и их способностях, но он пытался восстановить свое самообладание. От себя Стерлинг не ожидал ничего иного, но шок был практически непреодолим. Паническая дрожь пыталась охватить его тело, и ему пришлось сосредоточить свой смущенный разум, чтобы перейти к следующему вопросу.
— Почему? — спросил он, зная, что слово должно было прозвучать криком боли.
— В этом, — сказал Таллентайр, который сдерживался только усилием воли, — мы должны разобраться сами.
Баронет смотрел на следы на песке, и Стерлинг подумал, что, очевидно, им нужно идти по следам, уводившим куда-то вдаль. Таллентайр также поднял руку, чтобы вытереть пот со лба, а затем снял пальто, которое все это время не снимал, и бросил на землю. Он также снял пиджак и галстук. Стерлинг после минутного колебания последовал его примеру. Он решил, что температура была за восемьдесят по Фаренгейту.
— Что тут будет, когда взойдет солнце? — спросил он ровно, радуясь, что ему наконец-то удалось справиться со своим голосом.
— Во сне, — горько ответил Таллентайр, — солнце вообще не обязано вставать. Мы бодрствуем и можем быть ранены, но это в любом случае своего рода сон. Может оказаться, что вы почувствуете себя здесь более уютно, чем вы ожидаете, доктор Стерлинг. Вы прожили в снах больше, чем можете вспомнить.
Затем, не спросив совета или согласия своих спутников, баронет пошел по следам, оставленным волками. Стерлинг некоторое время размышлял, не ведут ли они в ловушку или засаду, но вскоре понял, насколько абсурдна эта мысль. Они были уже в ловушке, в самом её сердце. Он оглянулся назад, на темнеющийся лес, надеясь, что подойдет Люк, но никто не вышел, и казалось вполне вероятным, что никто уже и не выйдет. Казалось, Таллентайр с этим смирился либо перестал беспокоиться о своем друге. Он даже не взглянул в сторону темной стены леса, отправляясь в путь.
Стерлинг пожал плечами и покорно последовал за Адамом Глинном, который уже старался нагнать Таллентайра.
Через какой-то отрезок пути Стерлинг нагнал Таллентайра. Он отчаянно хотел поговорить, искал объяснений.
— Расскажите мне, что происходит, — попросил он. — Сон это или нет, нам надо решить, что делать.
Как только эти слова были произнесены, он почувствовал, что его беспокойство уступает. Как и предполагал Таллентайр, ему было легче приспособить свое отношение к ситуации, чем он мог подумать.
— Не мы тут принимаем решения, — сказал Адам Глинн. — Сомневаюсь, что нам стоит строить планы.
Таллентайр обернулся к своему попутчику.
— Нет, — сказал он, — нельзя так думать. Каким бы могуществом ни обладали наши захватчики, мы не глина, которую им вольно месить. Даже ангелов берут в плен время, пространство и материя. Они могут красть ощущения других, питаться чужим разумом и похищать чужие сны, но в конце концов каждый из них окажется лицом к лицу в борьбе с внешним миром и должен будет сам определить, что есть что, и в чем смысл всего, и какого плана следует придерживаться. Мы люди, и мы вправе сделать то же самое. Двадцать лет назад мы с Дэвидом убедили существо, которое назвали Пауком, что оно недостаточно знает о своем образе жизни, или о жизни Вселенной, чтобы определять свои цели и достигать их. Я знал уже тогда, что ему хватит сил получить ответы на все мои вопросы, я всегда знал, что он поумнеет, что однажды накопленная мудрость убедит его, что можно добиться чего-то, вновь пустившись на колдовство. Все двадцать лет я знал, что этот момент придет, и пытался приготовиться к нему. Не важно, что он властен над нашей жизнью и смертью, не важно, что он ненавидит нас, что запугивает нас ради своего удовольствия. Нам не следует уступать. Мы должны сделать все, что можем!
Таллентайр замер, теперь, когда он позволил вырваться своему гневу, казалось, он больше не мог целенаправленно идти вперед. Он словно вдруг понял, как бессмысленно было брести по песку в поисках стаи волков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106