— После того случая в гараже меня уже дважды могли убить, если бы не Ян.
И он рассказал Эйлу о том, как нас чуть не сбила машина в Ньюмаркете.
— Почему вы не сообщили нам сразу? — нахмурился инспектор.
— А как вы думаете?
Эйл пригладил свои усы и ничего не сказал. Малкольм кивнул.
— Я устал от того, что мне не верят.
— А… э-э-э… сегодня ночью? — спросил инспектор. Малкольм рассказал о скачках в Челтенхеме и о дверях в Квантуме.
— Я хотел спокойно заснуть в собственной постели. Я устал. Но Ян уперся и отвез меня в Лондон.
Инспектор внимательно посмотрел мне в глаза.
— У вас было какое-то предчувствие?
Предчувствия, как тогда в моей квартире, у меня не было. Может, то было предчувствие относительно дома?
— Да нет, я бы так не сказал. Я просто немного… испугался.
Малкольм с интересом на меня посмотрел. Эйл спросил:
— Чего?
— Только не бомбы. Об этом я даже не подумал. Я боялся, что в доме кто-то прячется. Я не мог остаться там ночевать, вот и все. Я видел, как машина чуть не сбила моего отца в Ньюмаркете — она задела мою ногу, я верил, что его действительно хотели отравить газом в гараже. Я знаю, что он не убивал Мойру и не нанимал никого, чтобы ее убили. И поверил, что его жизнь действительно в опасности. И мы уехали, так что никто не знал, где нас найти. До последней недели.
Малкольм печально сказал:
— Это из-за меня. Я настоял, чтобы мы вернулись домой. Ян не хотел соглашаться, но я заупрямился.
— И когда я увидел, что двери кто-то трогал, я не смог больше там оставаться.
Инспектор выслушал нас, не перебивая, потом спросил:
— Когда вы осматривали дом, не заметили ли вы чего-нибудь необычного, кроме дверей?
— Нет.
— Ничего не стояло там, где не должно было стоять? Ничего не пропало со своего обычного места?
Я мысленно вернулся к той ночи, когда я с бешено колотившимся сердцем и срывающимся дыханием осматривал темный дом. Тот, кто открывал двери, должен был обязательно заходить в кабинет и гостиную. Я не устанавливал положение других дверей, только закрывал дверь из кухни в гостиную. Так что тот, кто был в доме, вполне мог побывать и во всех остальных комнатах.
— Нет. Кажется, все было на месте.
Инспектор еще раз тяжело вздохнул. Что-то он часто вздыхает.
— Если вспомните что-нибудь еще, дайте мне знать.
— Да, конечно.
— Таким образом, нас интересует отрезок времени примерно с трех тридцати вечера, когда садовник с собаками ушел домой, до половины одиннадцатого, когда вы вернулись из Челтенхема. — Он пожевал губами. — Если бы вы не остановились поужинать, к которому часу вы были бы дома?
— Мы так и собирались поужинать в ресторане. Поэтому Артур и забрал собак.
— Да, но если все же…
— Около половины седьмого. Если бы мы сразу поехали домой после последней скачки, — сказал я.
— После последней скачки мы немного выпили на ипподроме. Я взял себе шотландского виски, Ян пил какое-то шипучее пиво.
Малкольм сбросил пепел в стеклянную пепельницу. Он был доволен, что инспектор наконец поверил ему, и разговорился.
— Ян считает, что меня ударили по голове сразу за кухонной дверью и отнесли в гараж, а не оттащили по земле. И это был кто-то, кого собаки знали, потому что на чужих они всегда лают. А тогда, я прекрасно помню, они просто прыгали возле кухонной двери, как будто пришел кто-то знакомый. Но они всегда так себя ведут, когда я выпускаю их на прогулку, и я не придал этому особого значения. — Малкольм глубоко затянулся и выпустил клуб дыма в некогда чистый воздух кабинета старшего инспектора. — Да, кстати, насчет отпечатков пальцев… — И он пересказал мои соображения насчет пожарных лестниц.
Эйл посматривал на меня время от времени и все поглаживал свои усы. Трудно было понять, о чем он думает, особенно когда он старался скрыть свои чувства. Я подумал, что все полицейские, доктора и адвокаты выстраивают такие защитные барьеры. Они обычно сами не верят в то, что говорят, что приводит в бешенство правдивых людей, которые с ними беседуют.
На вид Эйлу было чуть больше сорока, и он, наверное, был достаточно опытным полицейским, раз уж занимал такой пост. Судя по его комплекции, старший инспектор не часто занимался физическими упражнениями и ел слишком много сандвичей. Непохоже было, чтобы инспектор чувствовал себя бодрым и полным сил. Может, теперь, когда Эйл оставил свою преувеличенную подозрительность в отношении Малкольма, он лучше разберется с этим случаем. Хотя я слышал, что громадное большинство преступников попадает в тюрьмы только благодаря тому, что о них становится известно из косвенных источников, а не в результате расследования. Я очень хотел, чтобы инспектору Эйлу повезло в этом расследовании. Мне хотелось, чтобы он поделился с нами своими мыслями, но, по-видимому, его приучили не делать этого. Инспектор держал свои соображения по нашему делу при себе. Я тоже. А может, и напрасно.
Вошел полицейский и озабоченно доложил, что не знает, где разместить все семейство Пемброк.
Эйл немного подумал и велел привести их всех в его кабинет. Малкольм стряхнул пепел и сказал:
— О Господи!
И вот семейка заполонила кабинет старшего инспектора.
Я встал. Алисия немедленно устроилась в моем кресле. Вивьен и Джойси сверлили взглядами Малкольма, который остался сидеть. Они ждали, когда он встанет, а он все не вставал. «Интересно, которой из них он мог бы предложить стул, избежав при этом новой кровопролитной войны?» — подумал я, с трудом удерживаясь, чтобы не улыбнуться.
Старший инспектор с —каменным лицом велел полицейскому принести еще два стула. Я так и не понял, развлекается он или просто проявил практичность? Наконец Вивьен и Джойси удобно устроились на них. Инспектор оглядел собравшихся и пересчитал: тринадцать.
— Кого не хватает?
В ответ послышалось:
— Моей жены, Дебс.
— Томаса, моего мужа.
— Урсулы, конечно.
— Очень хорошо. Теперь, если вы что-нибудь знаете или что-нибудь предполагаете относительно взрыва в усадьбе Квантум, прошу мне сообщить, — сказал инспектор.
— Это террористы, — рассеянно сказала Вивьен. На нее никто не обратил внимания. Но и других предположений никто не высказал.
— Тогда я попрошу вас всех ответить на несколько вопросов. Мои сотрудники запишут ваши ответы, и после этого можете быть свободны. Вопросы следующие: что вы делали вчера с трех часов дня до полуночи, что вы делали примерно в это же время во вторник на прошлой неделе и в позапрошлую пятницу, в то же время? Эдвин решительно заявил:
— Мы уже отвечали на те же самые вопросы этому противному человечишке, Весту. Это уже слишком — снова то же самое!
Некоторые закивали.
Эйл недоуменно посмотрел на Малкольма:
— Кто это — Вест?
Ответила Беренайс:
— Сыщик. Должна вам сказать, мне едва удалось его выставить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93