Янг Хиггинс был даже в лучшей форме, чем в Сэндауне, и в Кемптоне не было крутых холмов, на которых он обычно уставал.
Они радовались, как всегда, предстоящей скачке, но не особенно надеялись на успех.
— Мы не захотели приглашать вместо вас профессионала, — объяснили они. — Это было бы нечестно.
Я был рад, что они мне так доверяют. Профессионалы более внимательны, у них отлично отработанная тактика скачки, быстрая реакция. Они более решительно настроены на победу, более собраны. Все шутки — до и после скачки, но не во время. Скачки — их работа, не имеющая никакого отношения к удовольствию, и некоторые из них считают любителей легкомысленными и бестолковыми, досадуют на них, говорят, что любители просто ищут острых ощущений и без толку рискуют жизнью.
Может быть, из самонадеянного желания доказать, что они неправы, может быть, из-за неприятностей, которые выпали на мою долю в эту, беспокойную неделю, а может быть, из-за самого Янг Хиггинса я по-новому прочувствовал, что нужно для победы. Мы с Янг Хиггинсом пришли к финишу на четыре корпуса впереди остальных и были встречены гробовым молчанием зрителей, которые ставили в этой скачке на кого угодно, только не на нас.
Джо и Джордж были вне себя от восторга и смущения. Янг Хиггинс бодро вскидывал голову под сдержанные рукоплескания зрителей. Репортеры назвали нашу победу счастливой случайностью.
Я показал высший класс. Я перешагнул на новую ступень. Это была настоящая профессиональная скачка. Но мне уже тридцать три. Я слишком долго выбирал между удовольствием и мастерством. Хотел бы я знать то, что знаю сейчас, в восемнадцать или девятнадцать! Я слишком долго медлил.
— Не время печалиться, — смеясь, сказала Джо.
ГЛАВА 17
Через два дня я летел в Нью-Йорк, все еще не зная, где Малкольм.
Секретарша Осборна рада была бы мне помочь, но сама ничего не знала. Вчера вечером она сказала по телефону, что господа, наверное, вернулись в Кентукки. Они поговаривали о покупке лошадей, которых присмотрели на прошлой неделе. Других лошадей, не тех, которых они купили вчера.
Хорошо, что об этом не знают Дональд с Хелен, Люси с Эдвином, и Беренайс, и Вивьен, и Джойси. Что об этом не слышали Жервез, Урсула, Алисия, Фердинанд, Дебс и Сирена. Вся семья набросилась бы на Малкольма и разорвала бы его на части.
Я выбрал Нью-Йорк по двум причинам: потому, что Стэмфорд, как сказала секретарша, был от него всего в полутора часах езды, и потому, что каждый должен хоть раз в жизни побывать в Нью-Йорке. Раньше я ездил только по Европе — в Париж, Рим, Афины и Осло. Пляжи, ипподромы, старинные храмы. Лошади и боги.
Я остановился в гостинице на Пятьдесят четвертой улице в Манхэттене, которую порекомендовала мне эта милая секретарша. Она пообещала передать господину Пемброку, что я буду там, когда узнает, где сам господин Пемброк. Меня это вполне устраивало.
Старший инспектор Эйл не знал, что я покинул Англию, и никто из семьи тоже не знал. Я вздохнул с облегчением, вспоминая в самолете о визитах, которые я вчера нанес Вивьен и Алисии. Ни одна из них не желала меня видеть, и обе говорили со мной резко и неприязненно — Алисия утром, а Вивьен вечером.
У Алисии была роскошная квартира с видом на Темзу неподалеку от Виндзора. Но она, похоже, все равно была постоянно чем-то недовольна. Она неохотно впустила меня в дом, мое восхищение видами из окон не встретило никакого одобрения.
Она выглядела моложе своих лет и была довольно привлекательной в белом шерстяном платье и серебряном ожерелье. Волосы Алисии были уложены в высокую прическу, она в свои пятьдесят девять лет была стройной и подтянутой, не знаю уж, из-за природной конституции или благодаря диете. Когда я пришел, у Алисии был гость, упитанный мужчина лет сорока, который представился как Пол. Он держался в доме как хозяин. Интересно, давно это продолжается?
Алисия сказала:
— Садись, раз уж пришел. Фердинанд звонил, сказал, что ты скоро придешь. Я велела ему передать, что здесь тебе делать нечего.
— Лучше уж поговорить со всеми без исключения, — ровно ответил я.
— Тогда поторопись. Мы скоро сядем обедать.
— Фердинанд рассказал тебе о новом завещании Малкольма?
— Рассказал, но я не поверила ни единому слову. Ты всегда был мерзким любимчиком Малкольма. Он должен был отправить тебя к Джойси, когда вышвырнул меня из дому. Я говорила ему. Но разве он меня когда-нибудь слушал? Да никогда!
— Это было двадцать лет назад, — возразил я.
— И все осталось по-прежнему. Он делает что захочет. Ужасный эгоист!
Пол молча прислушивался к разговору, без особого интереса, но, похоже, Алисия считалась с его мнением. Она игриво глянула на него и сказала:
— Пол говорит, Жервез должен заставить Малкольма сделать его своим опекуном.
Не могу представить чего-нибудь менее вероятного.
— Вы давно знакомы? — спросил я.
— Нет, — ответила Алисия и снова бросила на Пола кокетливый взгляд восемнадцатилетней девушки. В ее-то шестьдесят!
Я спросил, помнит ли она, как взрывали ивовые пни.
— Конечно. Я ужасно возмущалась, что Малкольм позволил Фреду учинить такое. Этот кошмарный взрыв мог задеть мальчиков.
А помнит ли она часы с переключателями? Как можно забыть такое, ответила Алисия, они валялись по всему дому! Мало того, Томас потом еще сделал такие часы для Сирены. Они долго пылились в ее комнате. Эти часы — настоящая чума, они так ей надоели!
— Ты неплохо относилась ко мне в те далекие дни.
Она уставилась на меня, лицо чуть смягчилось, но ненадолго.
— Мне приходилось угождать Малкольму.
— Ты была когда-нибудь счастлива?
— Конечно! — Ее губы изогнулись в язвительной усмешке. — Когда Малкольм бегал ко мне от Джойси. Пока этот мерзкий сыщик нас не выследил.
Я спросил, не нанимала ли она Нормана Веста, чтобы отыскать Малкольма в Кембридже.
Алисия уставилась на меня пустыми круглыми глазами и бесцветным голосом сказала:
— Нет. Зачем бы мне это понадобилось? Мне наплевать, где носит Малкольма.
— Почти все вы хотели найти его, чтобы заставить не разбазаривать деньги.
Алисия сказала:
— Он сдурел на старости лет. Нужно оформить над ним опекунство, пусть за всем следит Жервез. И проследить, чтобы не вмешивалась эта ужасная Урсула. Она плохая жена для Жервеза, я всегда ему это говорила.
— Так ты не нанимала Нормана Веста?
— Конечно, не нанимала! — отрезала она. — Перестань задавать такие дурацкие вопросы! Ты что-то задерживаешься у нас, — она беспокойно завозилась в кресле.
Собственно, я тоже думал, что уже пора уходить. Наверное, только присутствие Пола удержало Алисию от того, чтобы высказать мне в лицо все свои ядовитые замечания, которые она не устает повторять у меня за спиной. Уж они перемоют мне косточки, когда я уйду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Они радовались, как всегда, предстоящей скачке, но не особенно надеялись на успех.
— Мы не захотели приглашать вместо вас профессионала, — объяснили они. — Это было бы нечестно.
Я был рад, что они мне так доверяют. Профессионалы более внимательны, у них отлично отработанная тактика скачки, быстрая реакция. Они более решительно настроены на победу, более собраны. Все шутки — до и после скачки, но не во время. Скачки — их работа, не имеющая никакого отношения к удовольствию, и некоторые из них считают любителей легкомысленными и бестолковыми, досадуют на них, говорят, что любители просто ищут острых ощущений и без толку рискуют жизнью.
Может быть, из самонадеянного желания доказать, что они неправы, может быть, из-за неприятностей, которые выпали на мою долю в эту, беспокойную неделю, а может быть, из-за самого Янг Хиггинса я по-новому прочувствовал, что нужно для победы. Мы с Янг Хиггинсом пришли к финишу на четыре корпуса впереди остальных и были встречены гробовым молчанием зрителей, которые ставили в этой скачке на кого угодно, только не на нас.
Джо и Джордж были вне себя от восторга и смущения. Янг Хиггинс бодро вскидывал голову под сдержанные рукоплескания зрителей. Репортеры назвали нашу победу счастливой случайностью.
Я показал высший класс. Я перешагнул на новую ступень. Это была настоящая профессиональная скачка. Но мне уже тридцать три. Я слишком долго выбирал между удовольствием и мастерством. Хотел бы я знать то, что знаю сейчас, в восемнадцать или девятнадцать! Я слишком долго медлил.
— Не время печалиться, — смеясь, сказала Джо.
ГЛАВА 17
Через два дня я летел в Нью-Йорк, все еще не зная, где Малкольм.
Секретарша Осборна рада была бы мне помочь, но сама ничего не знала. Вчера вечером она сказала по телефону, что господа, наверное, вернулись в Кентукки. Они поговаривали о покупке лошадей, которых присмотрели на прошлой неделе. Других лошадей, не тех, которых они купили вчера.
Хорошо, что об этом не знают Дональд с Хелен, Люси с Эдвином, и Беренайс, и Вивьен, и Джойси. Что об этом не слышали Жервез, Урсула, Алисия, Фердинанд, Дебс и Сирена. Вся семья набросилась бы на Малкольма и разорвала бы его на части.
Я выбрал Нью-Йорк по двум причинам: потому, что Стэмфорд, как сказала секретарша, был от него всего в полутора часах езды, и потому, что каждый должен хоть раз в жизни побывать в Нью-Йорке. Раньше я ездил только по Европе — в Париж, Рим, Афины и Осло. Пляжи, ипподромы, старинные храмы. Лошади и боги.
Я остановился в гостинице на Пятьдесят четвертой улице в Манхэттене, которую порекомендовала мне эта милая секретарша. Она пообещала передать господину Пемброку, что я буду там, когда узнает, где сам господин Пемброк. Меня это вполне устраивало.
Старший инспектор Эйл не знал, что я покинул Англию, и никто из семьи тоже не знал. Я вздохнул с облегчением, вспоминая в самолете о визитах, которые я вчера нанес Вивьен и Алисии. Ни одна из них не желала меня видеть, и обе говорили со мной резко и неприязненно — Алисия утром, а Вивьен вечером.
У Алисии была роскошная квартира с видом на Темзу неподалеку от Виндзора. Но она, похоже, все равно была постоянно чем-то недовольна. Она неохотно впустила меня в дом, мое восхищение видами из окон не встретило никакого одобрения.
Она выглядела моложе своих лет и была довольно привлекательной в белом шерстяном платье и серебряном ожерелье. Волосы Алисии были уложены в высокую прическу, она в свои пятьдесят девять лет была стройной и подтянутой, не знаю уж, из-за природной конституции или благодаря диете. Когда я пришел, у Алисии был гость, упитанный мужчина лет сорока, который представился как Пол. Он держался в доме как хозяин. Интересно, давно это продолжается?
Алисия сказала:
— Садись, раз уж пришел. Фердинанд звонил, сказал, что ты скоро придешь. Я велела ему передать, что здесь тебе делать нечего.
— Лучше уж поговорить со всеми без исключения, — ровно ответил я.
— Тогда поторопись. Мы скоро сядем обедать.
— Фердинанд рассказал тебе о новом завещании Малкольма?
— Рассказал, но я не поверила ни единому слову. Ты всегда был мерзким любимчиком Малкольма. Он должен был отправить тебя к Джойси, когда вышвырнул меня из дому. Я говорила ему. Но разве он меня когда-нибудь слушал? Да никогда!
— Это было двадцать лет назад, — возразил я.
— И все осталось по-прежнему. Он делает что захочет. Ужасный эгоист!
Пол молча прислушивался к разговору, без особого интереса, но, похоже, Алисия считалась с его мнением. Она игриво глянула на него и сказала:
— Пол говорит, Жервез должен заставить Малкольма сделать его своим опекуном.
Не могу представить чего-нибудь менее вероятного.
— Вы давно знакомы? — спросил я.
— Нет, — ответила Алисия и снова бросила на Пола кокетливый взгляд восемнадцатилетней девушки. В ее-то шестьдесят!
Я спросил, помнит ли она, как взрывали ивовые пни.
— Конечно. Я ужасно возмущалась, что Малкольм позволил Фреду учинить такое. Этот кошмарный взрыв мог задеть мальчиков.
А помнит ли она часы с переключателями? Как можно забыть такое, ответила Алисия, они валялись по всему дому! Мало того, Томас потом еще сделал такие часы для Сирены. Они долго пылились в ее комнате. Эти часы — настоящая чума, они так ей надоели!
— Ты неплохо относилась ко мне в те далекие дни.
Она уставилась на меня, лицо чуть смягчилось, но ненадолго.
— Мне приходилось угождать Малкольму.
— Ты была когда-нибудь счастлива?
— Конечно! — Ее губы изогнулись в язвительной усмешке. — Когда Малкольм бегал ко мне от Джойси. Пока этот мерзкий сыщик нас не выследил.
Я спросил, не нанимала ли она Нормана Веста, чтобы отыскать Малкольма в Кембридже.
Алисия уставилась на меня пустыми круглыми глазами и бесцветным голосом сказала:
— Нет. Зачем бы мне это понадобилось? Мне наплевать, где носит Малкольма.
— Почти все вы хотели найти его, чтобы заставить не разбазаривать деньги.
Алисия сказала:
— Он сдурел на старости лет. Нужно оформить над ним опекунство, пусть за всем следит Жервез. И проследить, чтобы не вмешивалась эта ужасная Урсула. Она плохая жена для Жервеза, я всегда ему это говорила.
— Так ты не нанимала Нормана Веста?
— Конечно, не нанимала! — отрезала она. — Перестань задавать такие дурацкие вопросы! Ты что-то задерживаешься у нас, — она беспокойно завозилась в кресле.
Собственно, я тоже думал, что уже пора уходить. Наверное, только присутствие Пола удержало Алисию от того, чтобы высказать мне в лицо все свои ядовитые замечания, которые она не устает повторять у меня за спиной. Уж они перемоют мне косточки, когда я уйду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93