По-моему, ты сейчас приближаешься к третьей стадии.
— Я к ней не приближаюсь, — возразил я. — Я в ней уже по уши.
— Тем более самое время сменить обстановку, — за-ключил Артист. — Знаешь, как говорил известный русский ученый Пржевальский? «А еще я люблю жизнь за то, что в ней есть возможность путешествовать». Вот мы и будем путешествовать.
Утром мы вымыли и до блеска надраили «мазератти», дабы прибыть в Европу в приличном виде, потом заехали за Мухой и рванули по Ленинградскому шоссе, чтобы оказаться, как это с нами случалось уже не раз, в самом неподходящем месте в самый неподходящий момент.
III
Начало натурных съемок полнометражного художественного фильма «Битва на Векше» было назначено на 24 февраля. В этот день командующий Силами обороны Эстонии генерал-лейтенант Йоханнес Кейт появился в своем служебном кабинете ровно в восемь утра. Рабочий день во всех государственных учреждениях республики начинался в девять, но Кейт всегда приезжал на час раньше. И до девяти его не имел права тревожить никто.
Сбросив в приемной плащ на руки адъютанта, он тщательно причесал перед старинным, в бронзовой оправе зеркалом густые рыжеватые волосы, подправил расческой аккуратно подстриженные усы, четкая линия которых скрадывала несколько немужественную и, как ему самому казалось, молодящую его припухлость губ. Это ему не нравилось. В свои сорок два года генерал-лейтенант Кейт не хотел выглядеть моложавым.
Произведя придирчивую ревизию своей внешности и одернув облегающий его статную фигуру мундир, он вошел в кабинет, где на столе его уже ждала чашка крепкого черного кофе и стопка отпечатанных на лазерном принтере листков: сводка происшествий за минувшие сутки, аналитические записки отдела Джи-2 — Информационного отдела Главного штаба Минобороны, агентурные данные Бюро-1 и Бюро-2 Кайтселийта — Департамента охранной полиции.
В отдельную справку была сведена полученая развед-службами республики оперативная информация о 76-й Псковской воздушно-десантной дивизии — самом крупном мобильным формировании российской армии, дислоцированном на восточной границе Эстонии.
С изучения этих документов генерал-лейтенант Кейт и начал, как всегда, свой рабочий день. Но уже через четверть часа привычный порядок был нарушен: на пороге кабинета появился порученец командующего капитан Клаус Медлер, низкорослый, пухлый, рано полысевший и потому тщательно следивший за тем, чтобы единственная черная прядь прикрывала лысину, что достигалось обильным количеством бриолина. Не приближаясь к письменному столу командующего и тем самым давая понять, что лишь крайняя необходимость заставляет его нарушить священное утреннее уединение шефа, он доложил:
— Господин генерал, позвонили с киностудии: все будет готово к шестнадцати ноль-ноль. Газетчиков и телевидение к месту съемки доставят на автобусах. Полагаю, вам следует появиться на площадке не раньше семнадцати. Иначе получится, что вы ждете журналистов, а не они вас. Я приказал подготовить вертолет к шестнадцати двадцати. Полетное время — около сорока минут. Ваши планы не изменились?
— Спасибо, Клаус, — кивнул Кейт, не ответив на главный вопрос порученца: намерен ли он почтить своим присутствием начало съемок фильма «Битва на Векше» или решит проигнорировать это мероприятие, задуманное его устроителями как презентация — нечто вроде торжественной закладки первого камня в фундамент здания.
Капитан Медлер вышел. В кабинете установилась привычная глубокая тишина, нарушаемая лишь постукиванием маятника напольных часов. Генерал-лейтенант Кейт вернулся к прерванному приходом порученца занятию, но настроение его было безнадежно испорчено. Он не подтвердил намерения присутствовать на презентации, но знал, что лететь придется. К этому вынуждали его обстоятельства, и сознание подневольности усиливало его раздражение.
Причина была не только в том, что придется ломать рабочий график, лететь под Тарту на съемочную площадку и общаться с нахальной журналистской братией. Главная причина была в самом факте начала съемок фильма, вокруг которого устраивался непонятный Кейту ажиотаж. Об идее этого фильма он знал давно, считал затею дурным анекдотом и даже предположить не мог, что этот анекдот может стать для него серьезной проблемой и, более того, поставить под угрозу всю его карьеру.
Как и все эстонские военачальники, генерал-лейтенант Кейт начинал службу в Советской Армии. До обретения Эстонией независимости командовал в Кантемировской дивизии танковым батальоном. Туда он был переведен из Забайкальского военного округа, где оказался после окончания училища в Таллине.
Ему очень нелегко пришлось в читинских степях. После мягкой Прибалтики давили сорокаградусные морозы, была постоянная тяжесть в желудке от грубой пищи, а от местной водки и сивушного самогона его выворачивало наизнанку. Но не пить с сослуживцами было нельзя — он и так выглядел в части белой вороной со своей исполнительностью и добросовестностью. Он был требователен не только к себе и к подчиненным, но и к командованию, обязанному обеспечивать условия, необходимые для успешного несения службы. И видно, так допек всех своим рвением, что после учений, на которых его танковая рота показала блестящие результаты, его без колебаний сплавили в Московский военный округ, хотя об этом переводе мечтали многие офицеры.
Кантемировская дивизия, как и соседняя Таманская, считалась элитной, «кремлевской», дисциплина здесь была строжайшая, но и при этом Йоханнес Кейт чувствовал себя чужаком. Те же пьянки, что и в Чите, хоть и более подпольные, то же начальственное самодурство плюс стукачество и стремление выслужиться чем-угодно, кроме добросовестной службы, — все это было глубоко противно его натуре и ощущалось окружающими. И хотя майора ему дали довольно быстро, он понимал, что перспектив у него нет. Но тут Эстония стала независимой, Кейт вернулся в Таллин, и его карьера пошла круто вверх.
Учитывая его несомненное эстонское происхождение, высшее военное образование и безупречный послужной список, ему предложили должность начальника штаба Сил обороны Эстонии. Указом президента Кейту было присвоено внеочередное звание полковника, а через год — генерал-майора. Стратегическая задача, поставленная перед командованием Силами обороны, была сформулирована предельно четко: в кратчайшие сроки максимально повысить боеготовность национальных воинских формирований. И Йоханнес Кейт понимал, чем вызвано это требование.
События в России начинали все больше тревожить Таллин. В Москве обострялось противостояние между президентом Ельциным и Верховным Советом, возглавляемым Хасбулатовым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
— Я к ней не приближаюсь, — возразил я. — Я в ней уже по уши.
— Тем более самое время сменить обстановку, — за-ключил Артист. — Знаешь, как говорил известный русский ученый Пржевальский? «А еще я люблю жизнь за то, что в ней есть возможность путешествовать». Вот мы и будем путешествовать.
Утром мы вымыли и до блеска надраили «мазератти», дабы прибыть в Европу в приличном виде, потом заехали за Мухой и рванули по Ленинградскому шоссе, чтобы оказаться, как это с нами случалось уже не раз, в самом неподходящем месте в самый неподходящий момент.
III
Начало натурных съемок полнометражного художественного фильма «Битва на Векше» было назначено на 24 февраля. В этот день командующий Силами обороны Эстонии генерал-лейтенант Йоханнес Кейт появился в своем служебном кабинете ровно в восемь утра. Рабочий день во всех государственных учреждениях республики начинался в девять, но Кейт всегда приезжал на час раньше. И до девяти его не имел права тревожить никто.
Сбросив в приемной плащ на руки адъютанта, он тщательно причесал перед старинным, в бронзовой оправе зеркалом густые рыжеватые волосы, подправил расческой аккуратно подстриженные усы, четкая линия которых скрадывала несколько немужественную и, как ему самому казалось, молодящую его припухлость губ. Это ему не нравилось. В свои сорок два года генерал-лейтенант Кейт не хотел выглядеть моложавым.
Произведя придирчивую ревизию своей внешности и одернув облегающий его статную фигуру мундир, он вошел в кабинет, где на столе его уже ждала чашка крепкого черного кофе и стопка отпечатанных на лазерном принтере листков: сводка происшествий за минувшие сутки, аналитические записки отдела Джи-2 — Информационного отдела Главного штаба Минобороны, агентурные данные Бюро-1 и Бюро-2 Кайтселийта — Департамента охранной полиции.
В отдельную справку была сведена полученая развед-службами республики оперативная информация о 76-й Псковской воздушно-десантной дивизии — самом крупном мобильным формировании российской армии, дислоцированном на восточной границе Эстонии.
С изучения этих документов генерал-лейтенант Кейт и начал, как всегда, свой рабочий день. Но уже через четверть часа привычный порядок был нарушен: на пороге кабинета появился порученец командующего капитан Клаус Медлер, низкорослый, пухлый, рано полысевший и потому тщательно следивший за тем, чтобы единственная черная прядь прикрывала лысину, что достигалось обильным количеством бриолина. Не приближаясь к письменному столу командующего и тем самым давая понять, что лишь крайняя необходимость заставляет его нарушить священное утреннее уединение шефа, он доложил:
— Господин генерал, позвонили с киностудии: все будет готово к шестнадцати ноль-ноль. Газетчиков и телевидение к месту съемки доставят на автобусах. Полагаю, вам следует появиться на площадке не раньше семнадцати. Иначе получится, что вы ждете журналистов, а не они вас. Я приказал подготовить вертолет к шестнадцати двадцати. Полетное время — около сорока минут. Ваши планы не изменились?
— Спасибо, Клаус, — кивнул Кейт, не ответив на главный вопрос порученца: намерен ли он почтить своим присутствием начало съемок фильма «Битва на Векше» или решит проигнорировать это мероприятие, задуманное его устроителями как презентация — нечто вроде торжественной закладки первого камня в фундамент здания.
Капитан Медлер вышел. В кабинете установилась привычная глубокая тишина, нарушаемая лишь постукиванием маятника напольных часов. Генерал-лейтенант Кейт вернулся к прерванному приходом порученца занятию, но настроение его было безнадежно испорчено. Он не подтвердил намерения присутствовать на презентации, но знал, что лететь придется. К этому вынуждали его обстоятельства, и сознание подневольности усиливало его раздражение.
Причина была не только в том, что придется ломать рабочий график, лететь под Тарту на съемочную площадку и общаться с нахальной журналистской братией. Главная причина была в самом факте начала съемок фильма, вокруг которого устраивался непонятный Кейту ажиотаж. Об идее этого фильма он знал давно, считал затею дурным анекдотом и даже предположить не мог, что этот анекдот может стать для него серьезной проблемой и, более того, поставить под угрозу всю его карьеру.
Как и все эстонские военачальники, генерал-лейтенант Кейт начинал службу в Советской Армии. До обретения Эстонией независимости командовал в Кантемировской дивизии танковым батальоном. Туда он был переведен из Забайкальского военного округа, где оказался после окончания училища в Таллине.
Ему очень нелегко пришлось в читинских степях. После мягкой Прибалтики давили сорокаградусные морозы, была постоянная тяжесть в желудке от грубой пищи, а от местной водки и сивушного самогона его выворачивало наизнанку. Но не пить с сослуживцами было нельзя — он и так выглядел в части белой вороной со своей исполнительностью и добросовестностью. Он был требователен не только к себе и к подчиненным, но и к командованию, обязанному обеспечивать условия, необходимые для успешного несения службы. И видно, так допек всех своим рвением, что после учений, на которых его танковая рота показала блестящие результаты, его без колебаний сплавили в Московский военный округ, хотя об этом переводе мечтали многие офицеры.
Кантемировская дивизия, как и соседняя Таманская, считалась элитной, «кремлевской», дисциплина здесь была строжайшая, но и при этом Йоханнес Кейт чувствовал себя чужаком. Те же пьянки, что и в Чите, хоть и более подпольные, то же начальственное самодурство плюс стукачество и стремление выслужиться чем-угодно, кроме добросовестной службы, — все это было глубоко противно его натуре и ощущалось окружающими. И хотя майора ему дали довольно быстро, он понимал, что перспектив у него нет. Но тут Эстония стала независимой, Кейт вернулся в Таллин, и его карьера пошла круто вверх.
Учитывая его несомненное эстонское происхождение, высшее военное образование и безупречный послужной список, ему предложили должность начальника штаба Сил обороны Эстонии. Указом президента Кейту было присвоено внеочередное звание полковника, а через год — генерал-майора. Стратегическая задача, поставленная перед командованием Силами обороны, была сформулирована предельно четко: в кратчайшие сроки максимально повысить боеготовность национальных воинских формирований. И Йоханнес Кейт понимал, чем вызвано это требование.
События в России начинали все больше тревожить Таллин. В Москве обострялось противостояние между президентом Ельциным и Верховным Советом, возглавляемым Хасбулатовым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101