Здесь раздевалки и комнаты для игр располагались на первом этаже, но сами бани опять-таки помещались ниже. Я слонялся по ним, пока не забрел в котельную, где стояли также цистерны с водой и насосы. Там было то же самое – холодок тревоги заполнял все помещение, и я скоро понял почему. Наполнявшая цистерны вода сочилась прямо из солидных размеров естественного отверстия в голой скале, и находившийся тут же истопник объяснил мне, что весь городской водопровод искусно проложен через систему естественных пещер, которые пронизывают скальную породу в этих местах. Я поблагодарил его и вышел, размышляя об алтарной яме в главном Храме и о подземных ходах, которыми А-Рак и его отпрыски источили основания великого города.
Из складских помещений на территории гавани я забрал оружие, которое оставил там вчера утром, после того как сошел на берег. С собой я привез колчан с пятью легкими метательными копьями, который висел теперь наискось у меня за спиной, в районе поясницы, и пару более тяжелых копий, какими пользуются в тундре, но усовершенствованных мною. От тупого конца древка до наконечника в форме листа каждое из них было как раз в мой рост длиной, причем древки я выбрал чуточку потолще, чем обычно делают в тундре, хотя и из того же карналианского хлыстового дерева. Каждое древко я в нескольких местах обернул полосами железа, чтобы добавить веса и сбалансировать оружие как следует, кроме того, в середину каждого копья я вставил сочленение, чтобы копье можно было складывать пополам и с удобством носить в специальном футляре. Одно из этих копий я положил в колчан вместе с более легкими, а другое собрал, так как решил, что наступает время показать свой товар лицом.
Рынок Наемников располагался там, где обнесенная балюстрадой терраса напротив Морского Музея значительно расширяла Пристань. Желающие наняться на работу собирались вокруг террасы, на которую выкатывали деревянную платформу, – с нее оптовые торговцы, судовладельцы, погонщики и другие подрядчики подобного рода объявляли, кто им нужен и за какую плату. Желающие поработать – а их набралось человек триста-четыреста – стояли, привалившись к балюстраде, и дружелюбно болтали меж собой; насколько я мог судить, они распределились по группам в зависимости от рода занятий. Те, что были с оружием в руках, толпились в основном у верхнего по течению края террасы, туда я и направился.
Здесь голоса подрядчиков, выкрикивавших с деревянного помоста свои требования, были слышны плохо, но я вскоре заметил, что вербовщики и сами ходили по рядам: тут пара стратегов, там центурион люлюмийских наемников, чуть дальше погонщик тягловых животных с плюмажем ингенского драгуна на голове постукивал стилем по восковой табличке, обсуждая что-то с группой людей, вооруженных кнутами и сетями. Такая осторожность показалась мне вполне уместной в делах военных, где противники могут воспользоваться случаем и разузнать, что затевает другая сторона.
Безработица тут, похоже, никому не грозила, и я, все больше углубляясь в толпу, не услышал ни одной задиристой остроты, которые обычно в изобилии звучат в местах, где мало работы, но слишком много желающих ее получить, так что все время приходится проявлять осторожность, чтобы не ввязаться в драку. Здесь все только улыбались и сплетничали. Оно и понятно – война в Шамнеанских Трясинах приняла поистине угрожающие размеры, и именно поэтому громадное большинство вооруженных разномастными, выкованными в кузницах всего света пиками, луками, мечами, сетями и топорами людей прибыли сюда в надежде найти работу на полях ее сражений. Один арбалетчик рассказал мне, что артиллерия Геенны-Гаады пробивает бреши и трещины в мощных базальтовых сводах подземного мира, так что в задачу наемников входит истребление демонов, которые просачиваются сквозь эти отверстия в верхний мир. Погонщик, чьи тяжеловесные плоды применялись во время осадных работ, потрясая огромным кнутом, подтвердил это сообщение: гнусная война, солдат пожирает целыми отрядами. Настоящие же армии – силы Ведьм с одной стороны и войска Геенны-Гаады с другой – состоят из таких тварей, против которых ни один человек выйти не отважится.
Я облокотился о балюстраду и стал ждать. Немного погодя я услышал, как погонщик, с которым я говорил совсем недавно, описывает кому-то «плодов с толкушками на лапах». Я лениво пытался представить себе животину размером с дом, подкованную таким образом, – впечатляющее зрелище, что подтвердит всякий, кому довелось когда-либо видеть такое, – как вдруг мне показалось, что я уже слышал где-то негромкий голос человека, с которым беседовал погонщик. Я осторожно оглянулся и увидел Фурстена Младшего, коллегу Пандагона, который расспрашивал плодовода очень тихо, почему я и не услышал его раньше. Странно было видеть служителя церкви, занимающегося покупками такого рода, и совсем не удивительно, что. он старался остаться неузнанным. Я тоже принял все меры, чтобы не попасться ему на глаза. Мне еще предстояло узнать о беседе, которая совсем недавно имела место между Первосвященником и божеством, и эта информация должна была дать мне новую пищу для размышлений.
Я отошел подальше и продолжал ждать. Пока я лениво разглядывал воду у самого края пристани, где стояли на якоре суденышки торговцев всяким мелким товаром: свечников, коптильщиков мяса, пекарей, которые специализируются на изготовлении галет, – я вдруг увидел несколько необычную картину. Среди суденышек пришвартовался плот, к которому был крепко привязан экипаж нунция, а в нем лежало что-то длинное и темное, более всего похожее на гроб. Рядом с экипажем застыли двое сопровождающих нунция, их взгляды были прикованы к нагруженному глиитами плоту, что стоял на якоре двумя доками дальше, у заведения, владелец которого скупал скот, забивал его и делал из мяса солонину. Внимание, которое они оказывали погрузочному доку мясозаготовительного предприятия, заставило и меня взглянуть туда, и я увидел крупного мужчину, который, бурно жестикулируя, обсуждал что-то с мясником в заляпанном кровью фартуке. Немного погодя мясник нехотя кивнул и удалился в свою лавку. Здоровяк окинул тревожным взглядом свое беспокойное стадо, и в то же мгновение что-то большое и черное вырвалось из задней части одного из глиитов и взмыло в небо, бешено взмахивая кожистыми, как у летучей мыши, крыльями. Владелец стада вздрогнул и повернулся к животным спиной, точно ректальный взрыв не столько поразил его, сколько подтвердил некое ужасное подозрение, давно уже мучившее его.
Но тут прямо рядом со мной раздался голос:
– …Копейщик? – Я обернулся и, извинившись, попросил повторить вопрос.
– Я спрашиваю, – произнесла худощавая женщина с серебряной гривой волос и крохотным золотым значком нунция, покачивавшимся в мочке ее левого уха, – не копейщик ли ты, случайно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Из складских помещений на территории гавани я забрал оружие, которое оставил там вчера утром, после того как сошел на берег. С собой я привез колчан с пятью легкими метательными копьями, который висел теперь наискось у меня за спиной, в районе поясницы, и пару более тяжелых копий, какими пользуются в тундре, но усовершенствованных мною. От тупого конца древка до наконечника в форме листа каждое из них было как раз в мой рост длиной, причем древки я выбрал чуточку потолще, чем обычно делают в тундре, хотя и из того же карналианского хлыстового дерева. Каждое древко я в нескольких местах обернул полосами железа, чтобы добавить веса и сбалансировать оружие как следует, кроме того, в середину каждого копья я вставил сочленение, чтобы копье можно было складывать пополам и с удобством носить в специальном футляре. Одно из этих копий я положил в колчан вместе с более легкими, а другое собрал, так как решил, что наступает время показать свой товар лицом.
Рынок Наемников располагался там, где обнесенная балюстрадой терраса напротив Морского Музея значительно расширяла Пристань. Желающие наняться на работу собирались вокруг террасы, на которую выкатывали деревянную платформу, – с нее оптовые торговцы, судовладельцы, погонщики и другие подрядчики подобного рода объявляли, кто им нужен и за какую плату. Желающие поработать – а их набралось человек триста-четыреста – стояли, привалившись к балюстраде, и дружелюбно болтали меж собой; насколько я мог судить, они распределились по группам в зависимости от рода занятий. Те, что были с оружием в руках, толпились в основном у верхнего по течению края террасы, туда я и направился.
Здесь голоса подрядчиков, выкрикивавших с деревянного помоста свои требования, были слышны плохо, но я вскоре заметил, что вербовщики и сами ходили по рядам: тут пара стратегов, там центурион люлюмийских наемников, чуть дальше погонщик тягловых животных с плюмажем ингенского драгуна на голове постукивал стилем по восковой табличке, обсуждая что-то с группой людей, вооруженных кнутами и сетями. Такая осторожность показалась мне вполне уместной в делах военных, где противники могут воспользоваться случаем и разузнать, что затевает другая сторона.
Безработица тут, похоже, никому не грозила, и я, все больше углубляясь в толпу, не услышал ни одной задиристой остроты, которые обычно в изобилии звучат в местах, где мало работы, но слишком много желающих ее получить, так что все время приходится проявлять осторожность, чтобы не ввязаться в драку. Здесь все только улыбались и сплетничали. Оно и понятно – война в Шамнеанских Трясинах приняла поистине угрожающие размеры, и именно поэтому громадное большинство вооруженных разномастными, выкованными в кузницах всего света пиками, луками, мечами, сетями и топорами людей прибыли сюда в надежде найти работу на полях ее сражений. Один арбалетчик рассказал мне, что артиллерия Геенны-Гаады пробивает бреши и трещины в мощных базальтовых сводах подземного мира, так что в задачу наемников входит истребление демонов, которые просачиваются сквозь эти отверстия в верхний мир. Погонщик, чьи тяжеловесные плоды применялись во время осадных работ, потрясая огромным кнутом, подтвердил это сообщение: гнусная война, солдат пожирает целыми отрядами. Настоящие же армии – силы Ведьм с одной стороны и войска Геенны-Гаады с другой – состоят из таких тварей, против которых ни один человек выйти не отважится.
Я облокотился о балюстраду и стал ждать. Немного погодя я услышал, как погонщик, с которым я говорил совсем недавно, описывает кому-то «плодов с толкушками на лапах». Я лениво пытался представить себе животину размером с дом, подкованную таким образом, – впечатляющее зрелище, что подтвердит всякий, кому довелось когда-либо видеть такое, – как вдруг мне показалось, что я уже слышал где-то негромкий голос человека, с которым беседовал погонщик. Я осторожно оглянулся и увидел Фурстена Младшего, коллегу Пандагона, который расспрашивал плодовода очень тихо, почему я и не услышал его раньше. Странно было видеть служителя церкви, занимающегося покупками такого рода, и совсем не удивительно, что. он старался остаться неузнанным. Я тоже принял все меры, чтобы не попасться ему на глаза. Мне еще предстояло узнать о беседе, которая совсем недавно имела место между Первосвященником и божеством, и эта информация должна была дать мне новую пищу для размышлений.
Я отошел подальше и продолжал ждать. Пока я лениво разглядывал воду у самого края пристани, где стояли на якоре суденышки торговцев всяким мелким товаром: свечников, коптильщиков мяса, пекарей, которые специализируются на изготовлении галет, – я вдруг увидел несколько необычную картину. Среди суденышек пришвартовался плот, к которому был крепко привязан экипаж нунция, а в нем лежало что-то длинное и темное, более всего похожее на гроб. Рядом с экипажем застыли двое сопровождающих нунция, их взгляды были прикованы к нагруженному глиитами плоту, что стоял на якоре двумя доками дальше, у заведения, владелец которого скупал скот, забивал его и делал из мяса солонину. Внимание, которое они оказывали погрузочному доку мясозаготовительного предприятия, заставило и меня взглянуть туда, и я увидел крупного мужчину, который, бурно жестикулируя, обсуждал что-то с мясником в заляпанном кровью фартуке. Немного погодя мясник нехотя кивнул и удалился в свою лавку. Здоровяк окинул тревожным взглядом свое беспокойное стадо, и в то же мгновение что-то большое и черное вырвалось из задней части одного из глиитов и взмыло в небо, бешено взмахивая кожистыми, как у летучей мыши, крыльями. Владелец стада вздрогнул и повернулся к животным спиной, точно ректальный взрыв не столько поразил его, сколько подтвердил некое ужасное подозрение, давно уже мучившее его.
Но тут прямо рядом со мной раздался голос:
– …Копейщик? – Я обернулся и, извинившись, попросил повторить вопрос.
– Я спрашиваю, – произнесла худощавая женщина с серебряной гривой волос и крохотным золотым значком нунция, покачивавшимся в мочке ее левого уха, – не копейщик ли ты, случайно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77