Что-то оглушительно затрещало в недрах планеты, она судорожно вздрогнула и стала разваливаться на куски, но ужас, который охватил меня при этом, происходил вовсе не от страха быть погребенным заживо.
Нет! Ужас заключался в том, что самые основания нашего мира норовили выскользнуть из-под нас. Мы чувствовали, что взрыв неминуем, что потолок, стены и пол пещеры силятся покинуть нас, разлететься в разные стороны и оставить нас беззащитными в Пустоте.
Моя врагиня, как безумная, трудилась над гробом. Ярость, с которой она пыталась выиграть эту партию у Смерти, воистину внушала трепет. Громадный ящик был уже готов; она выгрызала крышку. Только облачив меня в эти каменные доспехи, она с быстротой молнии похоронит во мне свое яйцо, не раньше, ибо драгоценное семя можно опустить лишь в хорошо защищенную со всех сторон плоть.
В этой ее безумной попытке обмануть судьбу и крылось мое спасение, вор! Лишь на несколько секунд опоздала Пам-Пель! Всего несколько секунд отделяли меня от верной смерти!
Она положила меня в каменный ящик, приставила к нему крышку. Все это время волны Бессолнечного моря громоздились мерцающими пиками, а планета содрогалась в конвульсиях. Потом она сама взобралась на край ящика, несколько раз оступившись, так сотрясалось и раскачивалось все вокруг, и высунула свой ужасный яйцеклад, готовясь вонзить его в мое нутро.
В тот же миг с воем, который скоро оборвался и замер в полной тишине, море и скалы рванулись прочь друг от друга, камни рассыпались в песок, вода рассеялась мерцающим туманом, и оба вещества, закручиваясь длинными спиралями, полетели в разные стороны, а мы начали проваливаться во тьму, безмолвие и холод.
Сколько времени продолжалось это падение? Долго, очень долго я падал и ничего не видел.
Тысячи лет прошли, я все падал, но вдруг повсюду вокруг меня вспыхнули звезды.
Вид их был мне непривычен да и разбросаны они куда реже, чем в небе Артро-Пан-долорона, но все же то были звезды, и их свет стал желанной переменой после бесконечного ничто! Лежа в своем гробу с откинутой крышкой и медленно скользя в их свете, я начал оглядываться по сторонам, и тут меня пронзил ужас, равного которому я еще не испытывал.
С высунутым яйцекладом и широко раскрытыми громадными глазами меня преследовала Пам-Пель.
Правда, я скоро понял, что это не настоящая погоня. Просто мы оба были частью большого облака обломков, и потому она неотступно летела за мной, ни на шаг не приближаясь, но и не отставая, а от ее крыльев в этой пустоте было столько же пользы, как и от моих сведенных судорогой конечностей. Она была мертва или казалась мертвой – ни искры сознания не видел я в ее черных ледяных глазах…
Время безмолвно текло. Звездные поля хотя и медленно, но менялись. И так же медленно одна звезда, к которой, кажется, лежал наш путь, становилась все ярче и ярче.
О том, как мы попали в ваш мир, рассказывать не стану. Помню, меня поразил желтый пятачок вашего солнца – маленький, как монетка из кошелька скряги (кстати, я часто размышлял с тех пор, уж не потому ли род человеческий испытывает такое пристрастие к чеканному золоту, что светило над вашей планетой напоминает о нем?), но все же мое собственное состояние занимало меня гораздо больше, чем крохотный глазок в небесной лазури, ибо я не сомневался в том, что сумею благополучно устроиться и добиться процветания в этом мире, только бы мои конечности снова стали двигаться.
И тут – о чудо из чудес! – я понял, что мое тело вновь слушается меня! Никогда еще паралитический яд демона не подвергался столь длительному испытанию временем! Но и его действию пришел конец.
Мое спасение вообще было чудом от начала до конца. События, которые привели меня на вашу планету, следовали друг за другом с такой безукоризненной точностью, словно чья-то рука направляла их. Сначала оттаяли мои клыки, затем передние ноги, и от каждого покалывания в онемевших конечностях душа моя звенела надеждой! Мы уже не скользили в пустоте, а камнем падали на землю вашего мира, когда мои задние конечности оттаяли и задвигались, покорные моей воле!
Пока рой каменных обломков несся вместе со мной навстречу текучим континентам облаков, что скрывают поверхность этой планеты, а сама она росла прямо на глазах, заслоняя собой все остальное, я устроился поудобнее в своем гробу и захлопнул каменную крышку, получив наконец возможность хотя бы отчасти управлять этим примитивным летательным аппаратом, в котором я долго лежал, как труп.
Убийственная жара навалилась и прошла, и тут же все мое тело вновь онемело от мощного, как удар грома, толчка – это мой гроб прошил поверхность воды и с шипением погружался в океан, поднимая столб пузырьков воздуха. Холодный донный ил вскипел и снова медленно осел над местом нашего приземления, и только тогда я, едва придя в себя от удара, медленно /выполз из своей гробницы и стал оглядываться по сторонам.
Пам-Пель лежала на груде межзвездного мусора – кучка жалких камней, вот и все, что сохранилось от нашей погибшей галактики! Я бросился на труп той, которая едва не стала моей убийцей. Я оторвал ей крылья, ноги, разорвал на части ее тело. Когда наконец я оставил ее, она была мертва, – я это точно знаю! – ни искорки жизни не теплилось больше в ней.
Какая странная блажь нашла вдруг на меня, воришка, что я поведал тебе о моем прошлом! Но о том, как протекала моя жизнь здесь, рассказывать не стоит – легенды обо мне и так ходят среди твоих соплеменников в разных странах!
Думаю, что все дело в жалости! В сожалении об исчезнувшем мире! Мне и самому и странно, и горько, до смешного горько, воришка! Подумать только, поведать о гибели моего несчастного мира, торопливо вышептать всю горестную повесть об ужасной трагедии, постигшей мой космос, и кому, – тебе.Доверить столь громадное событие жалкой памяти такого бессильного ничтожества, как ты.
И все же мысль о том, что я нашептал свой рассказ на ухо крохотной полевой мышке, наполняет меня неожиданным удовлетворением. Меня веселит игрушечная мера предосторожности, которую я принял против насмешницы-судьбы, доверив сокровищницу воспоминаний о славном исчезнувшем мире мелкому, ненадежному хранилищу твоего разума..
И пусть недостаточность этой меры служит доказательством моей уверенности в своих силах. Каким бы чудом ни уцелел демон, ему со мной не справиться, ибо здесь, на Хагии, спокойная жизнь и сытная еда превратили меня в А-Рака невиданной величины, какие и не снились предкам Пам-Пель.
И все же, если худшему суждено сбыться, память о моем мире не исчезнет вместе со мной. Ты, вор, расскажешь мою повесть остальным. Может статься, она и проживет еще денек-другой среди таких же бабочек-однодневок, как ты!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77