Он сорвал свое длинное черное пальто, чтобы, словно сеть, накинуть на мою голову, и я бросилась бежать. Все остальное случилось в течение нескольких секунд.
В панике я кинулась в большую комнату, Оборотень бежал за мной, издавая гортанные звуки, которые показались мне нечеловеческими. Нахлынувший ужас мешал думать. Я по-детски начала кидать в него все, что попадется под руку, и первой оказалась банка с формалином, в которой лежала частичка плоти его брата.
Я схватила ее с кофейного столика, прыгнула на диван, потом за диван, стараясь быстрее открыть крышку, а убийца уже вытащил свое орудие – молоток с витой рукояткой, – замахнулся и потянулся ко мне, когда я выплеснула литр формалина ему в лицо.
Оборотень пронзительно закричал и схватился за глаза и горло, когда химикат обжег лицо и затруднил дыхание. Он крепко зажмурился, визжа, задыхаясь и хватаясь за рубашку, чтобы вытереть жгучий как огонь формалин, и я сорвалась с места. Схватила пистолет с обеденного стола, нажала тревожную кнопку и выскочила через переднюю дверь на снег. На ступеньках нога подвернулась, и я попыталась смягчить падение левой рукой. Когда попробовала встать, догадалась, что сломала локоть, и с ужасом увидела, что убийца, пошатываясь, идет за мной.
Он ухватился за перила, слепо спускаясь по ступенькам и все еще визжа, а я в панике пыталась отползти от крыльца. Верхняя часть тела Оборотня была покрыта длинными светлыми волосами, свисавшими с рук и закручивающимися кольцами на позвоночнике. Он упал на колени и принялся собирать горстями снег и, задыхаясь, снова и снова втирать его в лицо и шею.
Он находился на расстоянии вытянутой руки, и я представила, как это чудовище прыгает на меня. Подняла пистолет, но не сумела оттянуть затвор, чтобы загнать патрон в патронник. Попыталась несколько раз, но сломанный локоть и порванные связки не давали согнуть руку.
Я не могла подняться на ноги, они все время скользили. Оборотень услышал меня и стал подбираться, а я отползала, поскальзывалась, а потом попыталась перекатиться. Он, тяжело дыша, бросился в снег лицом вниз, пытаясь утолить боль от химических ожогов. Раскопал снег, как собака, навалил его на голову и горстями прижал к шее. Убийца протянул ко мне руку, покрытую спутанными волосами. Я не понимала по-французски, но догадывалась, что он просит меня о помощи.
Оборотень плакал. Дрожал от холода, потому что был без рубашки. Его ногти были грязными и обгрызенными, он носил рабочие ботинки и брюки, вероятно, оставшиеся после путешествия на корабле. Он корчился и кричал, и мне стало почти жалко его. Но я к нему не приближалась.
Моя сломанная рука распухла и пульсировала тупой болью, и я не услышала, как подъехала машина. Потом вдруг увидела, как, поскальзываясь и несколько раз чуть не упав, ко мне бежит Люси, на ходу передергивая затвор «глока», который она так любила. Она упала на колени рядом со мной и прицелилась, направив стальное дуло в голову Оборотня.
– Люси, не надо!.. – приказала я, пытаясь подняться на колени.
Она тяжело дышала, держа палец на спусковом крючке.
– Ты, проклятый сукин сын! – воскликнула она. – Ублюдочный кусок дерьма!
А он продолжал стонать и вытирать глаза снегом.
– Не надо, Люси! – закричала я, в то время как она увереннее перехватила пистолет.
– Я избавлю тебя от мучений, вонючий выродок!
Я ползла к ней, а вокруг вдруг послышались голоса и захлопали дверцы автомобилей.
– Люси! – орала я. – Нет! Ради Бога, не надо!
Было похоже, она не слышит ни меня, ни всего, что происходит вокруг. Она находилась в собственном мире ненависти и гнева. Она сглотнула комок, а Оборотень корчился от боли, прижимая руки к глазам.
– Не двигайся! – закричала ему Люси.
– Люси, опусти пистолет.
Он не мог перестать двигаться, но она застыла, а потом чуть дрогнула.
– Люси, не нужно этого делать, – повторила я. – Прошу тебя. Опусти пистолет.
Она не слушалась. Не ответила и даже не посмотрела на меня.
Вокруг я видела людей в темных спецкостюмах, опущенные винтовки и пистолеты.
– Люси, положи пистолет на землю, – услышала я голос Марино.
Она не двигалась. Пистолет трясся в ее руке. Несчастный человек, которого все звали Оборотнем, задыхался и стонал. Он был в нескольких дюймах от меня, а я была в нескольких дюймах от Люси.
– Послушай, Люси, посмотри на меня, – сказала я. – Посмотри на меня!
Она искоса глянула на меня, и по ее щеке скользнула слеза.
– Хватит убийств, – проговорила я. – Прошу тебя. Не нужно больше. Это нечестная перестрелка, Люси. Это не самооборона. Тебя ждет в машине Джо. Не делай этого. Пожалуйста, не делай этого. Мы все любим тебя.
Она сглотнула. Я осторожно протянула руку.
– Дай мне пистолет. Пожалуйста. Я люблю тебя. Отдай пистолет.
Она опустила его, затем бросила в снег, где сталь засияла серебром. Люси осталась, где была, с опущенной головой, потом рядом с ней оказался Марино, говоря что-то, на чем я не могла сконцентрироваться, так как локоть пульсировал тупой болью. Чьи-то сильные руки подняли меня на ноги.
– Успокойся, – мягко произнес Телли.
Он притянул меня к себе, и я, подняв голову, заглянула ему в лицо. Он выглядел совсем по-другому в спецкостюме БАТ. Я даже не была уверена, что вижу его. Все случившееся казалось сбывшейся мечтой и кошмарным сном. Этого просто не могло произойти. Не было Оборотня, Люси никого не убивала, Бентон не умер. Я почти теряла сознание, но меня крепко держал Телли.
– Тебе нужно в больницу, Кей. Держу пари, ты знаешь лучшие в округе, – сказал он.
– Надо вытащить Джо из машины. Она, наверное, замерзла. Она не может ходить, – пробормотала я.
Губы онемели. Я едва могла говорить.
– С ней все хорошо. Мы обо всем позаботились.
Ноги показались деревянными, когда он вел меня к дому. Движения Телли были свободными, словно ему не мешали ни снег, ни гололед.
– Я вел себя глупо, – прошептал он.
– Я начала первой, – с большим трудом произнесла я.
– Можно вызвать «скорую», но я лучше сам тебя отвезу.
– Да-да, – сказала я. – Я согласна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
В панике я кинулась в большую комнату, Оборотень бежал за мной, издавая гортанные звуки, которые показались мне нечеловеческими. Нахлынувший ужас мешал думать. Я по-детски начала кидать в него все, что попадется под руку, и первой оказалась банка с формалином, в которой лежала частичка плоти его брата.
Я схватила ее с кофейного столика, прыгнула на диван, потом за диван, стараясь быстрее открыть крышку, а убийца уже вытащил свое орудие – молоток с витой рукояткой, – замахнулся и потянулся ко мне, когда я выплеснула литр формалина ему в лицо.
Оборотень пронзительно закричал и схватился за глаза и горло, когда химикат обжег лицо и затруднил дыхание. Он крепко зажмурился, визжа, задыхаясь и хватаясь за рубашку, чтобы вытереть жгучий как огонь формалин, и я сорвалась с места. Схватила пистолет с обеденного стола, нажала тревожную кнопку и выскочила через переднюю дверь на снег. На ступеньках нога подвернулась, и я попыталась смягчить падение левой рукой. Когда попробовала встать, догадалась, что сломала локоть, и с ужасом увидела, что убийца, пошатываясь, идет за мной.
Он ухватился за перила, слепо спускаясь по ступенькам и все еще визжа, а я в панике пыталась отползти от крыльца. Верхняя часть тела Оборотня была покрыта длинными светлыми волосами, свисавшими с рук и закручивающимися кольцами на позвоночнике. Он упал на колени и принялся собирать горстями снег и, задыхаясь, снова и снова втирать его в лицо и шею.
Он находился на расстоянии вытянутой руки, и я представила, как это чудовище прыгает на меня. Подняла пистолет, но не сумела оттянуть затвор, чтобы загнать патрон в патронник. Попыталась несколько раз, но сломанный локоть и порванные связки не давали согнуть руку.
Я не могла подняться на ноги, они все время скользили. Оборотень услышал меня и стал подбираться, а я отползала, поскальзывалась, а потом попыталась перекатиться. Он, тяжело дыша, бросился в снег лицом вниз, пытаясь утолить боль от химических ожогов. Раскопал снег, как собака, навалил его на голову и горстями прижал к шее. Убийца протянул ко мне руку, покрытую спутанными волосами. Я не понимала по-французски, но догадывалась, что он просит меня о помощи.
Оборотень плакал. Дрожал от холода, потому что был без рубашки. Его ногти были грязными и обгрызенными, он носил рабочие ботинки и брюки, вероятно, оставшиеся после путешествия на корабле. Он корчился и кричал, и мне стало почти жалко его. Но я к нему не приближалась.
Моя сломанная рука распухла и пульсировала тупой болью, и я не услышала, как подъехала машина. Потом вдруг увидела, как, поскальзываясь и несколько раз чуть не упав, ко мне бежит Люси, на ходу передергивая затвор «глока», который она так любила. Она упала на колени рядом со мной и прицелилась, направив стальное дуло в голову Оборотня.
– Люси, не надо!.. – приказала я, пытаясь подняться на колени.
Она тяжело дышала, держа палец на спусковом крючке.
– Ты, проклятый сукин сын! – воскликнула она. – Ублюдочный кусок дерьма!
А он продолжал стонать и вытирать глаза снегом.
– Не надо, Люси! – закричала я, в то время как она увереннее перехватила пистолет.
– Я избавлю тебя от мучений, вонючий выродок!
Я ползла к ней, а вокруг вдруг послышались голоса и захлопали дверцы автомобилей.
– Люси! – орала я. – Нет! Ради Бога, не надо!
Было похоже, она не слышит ни меня, ни всего, что происходит вокруг. Она находилась в собственном мире ненависти и гнева. Она сглотнула комок, а Оборотень корчился от боли, прижимая руки к глазам.
– Не двигайся! – закричала ему Люси.
– Люси, опусти пистолет.
Он не мог перестать двигаться, но она застыла, а потом чуть дрогнула.
– Люси, не нужно этого делать, – повторила я. – Прошу тебя. Опусти пистолет.
Она не слушалась. Не ответила и даже не посмотрела на меня.
Вокруг я видела людей в темных спецкостюмах, опущенные винтовки и пистолеты.
– Люси, положи пистолет на землю, – услышала я голос Марино.
Она не двигалась. Пистолет трясся в ее руке. Несчастный человек, которого все звали Оборотнем, задыхался и стонал. Он был в нескольких дюймах от меня, а я была в нескольких дюймах от Люси.
– Послушай, Люси, посмотри на меня, – сказала я. – Посмотри на меня!
Она искоса глянула на меня, и по ее щеке скользнула слеза.
– Хватит убийств, – проговорила я. – Прошу тебя. Не нужно больше. Это нечестная перестрелка, Люси. Это не самооборона. Тебя ждет в машине Джо. Не делай этого. Пожалуйста, не делай этого. Мы все любим тебя.
Она сглотнула. Я осторожно протянула руку.
– Дай мне пистолет. Пожалуйста. Я люблю тебя. Отдай пистолет.
Она опустила его, затем бросила в снег, где сталь засияла серебром. Люси осталась, где была, с опущенной головой, потом рядом с ней оказался Марино, говоря что-то, на чем я не могла сконцентрироваться, так как локоть пульсировал тупой болью. Чьи-то сильные руки подняли меня на ноги.
– Успокойся, – мягко произнес Телли.
Он притянул меня к себе, и я, подняв голову, заглянула ему в лицо. Он выглядел совсем по-другому в спецкостюме БАТ. Я даже не была уверена, что вижу его. Все случившееся казалось сбывшейся мечтой и кошмарным сном. Этого просто не могло произойти. Не было Оборотня, Люси никого не убивала, Бентон не умер. Я почти теряла сознание, но меня крепко держал Телли.
– Тебе нужно в больницу, Кей. Держу пари, ты знаешь лучшие в округе, – сказал он.
– Надо вытащить Джо из машины. Она, наверное, замерзла. Она не может ходить, – пробормотала я.
Губы онемели. Я едва могла говорить.
– С ней все хорошо. Мы обо всем позаботились.
Ноги показались деревянными, когда он вел меня к дому. Движения Телли были свободными, словно ему не мешали ни снег, ни гололед.
– Я вел себя глупо, – прошептал он.
– Я начала первой, – с большим трудом произнесла я.
– Можно вызвать «скорую», но я лучше сам тебя отвезу.
– Да-да, – сказала я. – Я согласна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100